Цвет предательства - Michael Mael

ученика в деревне-то найду, а тебе прямая дорога в город! Слыхано ли: такое уменье, да в землю зарывать? Знаешь, что, девчонка? Поговорю-ка я с кастеляном, уговорю его, пусть его милость барона за тебя попросит.

— Спасибо, дед, — тихо пробормотала Киара. Ей вдруг стало неловко перед этим добрым человеком, поварихой Эйрой и остальными жителями замка, которых она обманывала, выдавая себя за деревенскую простушку.

— Рекоменданцию тебе господин барон напишет, мы уж его уломаем, — втолковывал ей Гуган, изо всех сил стараясь сделать девушке приятное — Киара видела это в его глазах.

В следующий момент на нее вдруг накатило.

Накопившееся нервное и физическое напряжение последних дней, которое Диверсантка все это время изо всех сил подавляла, стараясь не поддаваться преступной слабости, внезапно прорвало все возведенные ей заслоны и мгновенно затопило девушку волнами усталости, страха и ядовитого сомнения. Она опустила голову к столу, стараясь скрыть проступившие на глазах слезы, но тщетно: крупные капли закапали прямо на связку копий, срываясь со щек и кончика носа.

Киара всхлипнула, шмыгнула носом и принялась тереть кулаками глаза, уронив точильный камень на пол. Ей было очень стыдно перед стариком, но в первую очередь перед самой собой: не справилась, развезло, как маленькую девочку, в самый ответственный момент…

— Ну-ну, дочка, что же ты… — растерянно забормотал Гуган, приподнимаясь со стула. — Чего же ты разревелась-то, а?

Он попытался успокоить Киару, неловко приобняв ее за плечи и поглаживая по спутавшимся волосам, затем вытащил из кармана сероватую тряпицу сомнительной свежести и сунул ее девушке.

Киара машинально высморкалась, ощутив сильный запах дегтя, и попыталась взять в себя в руки. Наверное, о ней просто очень давно никто так не заботился. Откровенно говоря, о ней и вообще никто никогда не заботился, кроме разве что Рэндалла… да и тот был скорее другом, боевым товарищем, всегда готовым помочь в трудную минуту — но редко когда проявлявшим к ней по-настоящему теплые чувства…

А большинство встреченных ею за последние дни людей — так те и вообще попытались ее убить.

Она несколько раз глубоко, прерывисто вздохнула, сквозь слезы улыбнувшись старику — мол, все в порядке, просто немного расчувствовалась. Затем тщательно вытерла рукавом платья слезы и подняла с пола точило, всем своим видом показывая, что готова работать дальше.

На самом деле девушке сейчас казалось, что она больше не готова ни к чему. Может быть, ей действительно стоит прислушаться к совету кузнеца и наняться в городе подмастерьем? Оставить эту дикую, полную опасностей и лишений жизнь и заняться оружейным ремеслом?

Киара совсем не ожидала встретить в чуждом и враждебном ей мире Алого Леса таких гостеприимных, добрых и отзывчивых жителей. Даже ворчливый сержант Борк, и тот отнесся к ней по-человечески, пропустив в замок и предупредив насчет Высокородных.

А ведь ей придется убивать этих людей, если они встанут у нее на пути. По крайней мере, солдат, потому что те встанут точно. Может быть, даже сержанта. Каким бы отзывчивым он не был, этот человек служил заклятым врагам ее собственного народа. Нелюдям, угрожавшим самому существованию ее зеленого мира.

Тряхнув головой, девушка привела свои мысли в порядок. Раскисать сейчас было некогда, да и не могла она себе этого позволить. Ишь чего захотела, обозлилась Киара на саму себя — предать своих друзей, провалить такое важное задание, постыдно бежать с поля боя. И все ради чего? Ради возможности вести тихое и спокойное существование горожанки?

Кто знает, много ли еще осталось тихих и спокойных дней ее сородичам с Зеленой Территории. Если вождям не удастся предотвратить вторжение, которое так активно подготавливает герцог, леса кланов очень скоро запылают пожарами глобальной войны. А это означает смерть и разрушение, везде и повсюду.

И никто тогда не сможет остаться в стороне — а тем более она, Диверсантка, смертоносное оружие клана Изумрудной Лисицы. Последняя надежда Совета Кланов Территории.

По крайней мере, так говорили ей вожди. Они не сказали всего, но Киара чувствовала страх и смятение, овладевавшие этими мудрыми и опытными воинами. Что-то должно было произойти, что-то, подвигнувшее их отправить ее на это безрассудное, кажущееся практически невыполнимым задание.

«Ты — наша последняя надежда, Киара», — говорили они ей, просительно заглядывая девушке в глаза. Гордые вожди, никогда и не перед кем не склонявшие головы. Руки старейшины Джамана тряслись, крепко сжимая навершие посоха. «Кроме тебя, никто не справится, нам некого больше послать».

Как же она могла даже помыслить о бегстве? Киара понятия не имела, что именно могло так напугать вождей, тем более, что про готовящуюся в Алом Лесу войну они знали уже довольно давно — Диверсантка была далеко не первой лазутчицей кланов, пробравшейся на Красную Территорию.

Однако она была первой, явившейся сюда с подобной миссией. И что бы не заставило вождей отправить ее сюда с таким приказом — он должен быть и будет выполнен.

А тихая и спокойная жизнь — это все равно не для нее. Детство Киары закончилось, когда ей было всего лишь шесть лет. Следующие девять лет ее жизни превратили девушку в волчонка, а затем она стала Диверсанткой. И ни один день, ни один-единственный день за все эти долгие годы не был ни тихим, ни спокойным, ни уютным.

Киара в последний раз шмыгнула носом, подняла взгляд на обеспокоенно посматривавшего на нее Гугана и принялась, как ни в чем не бывало, расспрашивать его о последних новостях. В конце концов, знание — это тоже оружие.

С заходом солнца в сторожке стало значительно холоднее, и герцог снова накинул теплую парку прямо поверх рубахи: днем он основательно вспотел во всех своих теплых одеждах и стянул с себя камзол вместе с кольчугой. Через неплотно прикрытое оконце тянуло вечерней свежестью, а всепроникающая сырость давно уже пробралась в сапоги и под рубашку, заставляя герцога то и дело зябко поеживаться. Это помещение было совершенно не приспособлено для Высокородных, машинально подумал Бастиан. Ни камина, ни даже какой-нибудь захудалой печурки — да тут можно в конец окоченеть!

Герцог поднялся с кушетки и принялся мерить шагами комнату, пытаясь немного согреть озябшие конечности.

Он так и не придумал, что же ему предпринять. В конце концов Бастиан решил, что в данный момент все зависит от того, как поведет себя Аларис. Герцогу было жалко Стендона, а также седовласого гвардейца, имени которого он так и не успел узнать — скорее всего, с ними расправились сразу же после того, как брат увел его в крепость.

О том, что ожидало его самого,