Держи врага ближе - Хэйли Джейкобс

Пожалуй, даже до того, как хладнокровным шантажом вынудила его вступить в солдатские ряды, я не получала от Эштона такой заботы. Переменился он не только, и не столько внешне.

Это сбивает с толку.

Сегодня все, абсолютно все идет не так, как мне хочется. И я совершенно не властна над развитием событий.

Не знаю, почему-то я никогда даже и не думала на полном серьезе о том, что наши пути снова пересекутся. Во всяком случае, было еще слишком рано. Я уверенно полагала, что у меня еще имеется какая-то отсрочка. Или же, просто не хотела предаваться охватывающему меня всякий раз чувству вины, стоило только вспомнить нашу последнюю с Эшем встречу.

Теперь вот и приходится сталкиваться с последствиями собственной непредусмотрительности – понятия не имею, как мне реагировать.

Продолжить притворство и напустить ауру чванливой аристократки – это и полтора с лишним года назад работало с переменным успехом; вести себя словно мы хорошие знакомые и оставить позади ужасное прощание – я не настолько толстокожая.

- Нет, - неловко, на пару тонов выше своего обычного голоса, исторгаю я и качаю головой на вопрос Эштона.

Он гипнотизирует мой взгляд и, наконец, по-настоящему смотрит, не окидывает коротким взором, а именно смотрит в сторону той, что так безжалостно с ним обошлась год и восемь месяцев назад.

Даррг!

Мне вдруг до ужаса становится неловко.

Должно быть, выгляжу ужасно! Кошмарно! Когда я в последний раз мылась? Не воняет ли от меня как от навозной кучи? Ненароком опускаю голову и осторожно пару раз принюхиваюсь возле воротника. Не прям как от кучи, может, от кучки…Гадство!

Приглаживаю выбившиеся из пучка на макушке пряди, а те, что обрамляют лицо, неловко убираю за уши. А мои волосы – они и впрямь такие грязные и жирные, какими ощущаются после прикосновения к ним подушечки пальцев?

Одергиваю и стыдливо поправляю расстегнутый и порядком измятый мундир, который не снимала уже пару дней кряду - лошадь, оставшаяся стоять рядом, очень некстати фыркает и толкается мордой в мое плечо - из внутреннего несколько раз перештопанного мной кармана так удачно вдруг вываливается на землю на всеобщее обозрение под аккомпанемент разрывающихся швов деревянный кораблик с редким, бросающимся в глаза названием «Прощение» на корме.

Даррг.

Сегодня явно не мой день.

7

Хочется провалиться сквозь землю. Я бы сейчас вовсе не прочь вернуться в источающий гнилостные ароматы тоннель под нашими ногами. До чего же абсурдная и нелепая ситуация. В другой день я может быть и смогла бы нацепить на себя маску уверенности, но сегодня произошло для меня как-то чересчур много потрясений.

Поднимаю робко глаза на Эша.

На его лице узнавание и удивление, в глазах быстро мелькает и исчезает, стоит мужчине моргнуть, не понятное мне ликование.

Поджав губы, сгибаю колени и быстро сцапываю пальцами, захватив несколько сухих травинок, с земли несчастную деревяшку, и прячу в другой карман, понадежнее. Лошадка сзади довольно ржет.

Хочется объяснить, что я его при себе у сердца словно драгоценность эти полтора с лишним года не таскала, и взяла только лишь потому, что готова была сегодня принять смерть в плену у врага. А вообще мне его Сойер принес, о чем никто его даже и не просил! Так-то он и яд мне притащил. Но на подобные разговоры нет времени, да и компания не та – свидетелей многовато. Плюс, я вообще не знаю, как именно мне стоит себя вести, поэтому решаю затолкать поглубже неловкость и промолчать.

- Занятная вещица, - комментирует Тобиас Маллет и разгибает ноги, выпрямляясь, закончив с досмотром вещей подполковника Фишера.

Эштон переводит взгляд на своего подчиненного, и, видимо, приняв от последнего какой-то безмолвный сигнал, кивает, что понял. Дружат они уж давно, около двух лет, не удивительно, что могут и без слов понять друг друга.

Не спеша, полковник Эйдж оборачивается лицом к арестованным предателям.

Полагаю, раз он и его люди были свидетелями чистосердечного признания Фишера и даже умудрились сделать его запись, ни для кого не является тайной, каковы были намерения этих «защитников» Гаскилла.

Надеюсь, что и моя лояльность солдатскому долгу не вызывает сомнений – я не по своей воле покинула стены города и скорее предпочла бы смерть от меча неприятеля, чем озвученную подполковником участь.

Холодным голосом с мрачным выражением лица стоящий выше всех присутствующих по званию мужчина заявляет:

- Все, что вы сделали и пытались сделать, для меня очевидно. Кроме того, это подтверждают имеющиеся доказательства. Спорить бесполезно. Никто из вас не сможет сбежать от ответственности.

Схваченные недо-защитники Гаскилла не находят сил для протестов. Я удовлетворенно киваю, так им и надо. Нисколечко не испытываю жалости или сочувствия.

Эш окидывает взглядом лейтенантов, Фишера и коменданта и отдает своим людям приказ:

- Уберите тела, уведите лошадей. А этих, в лагерь и под замок, глаз не спускать. В столицу их отправлять слишком хлопотно, после допроса пойдут под трибунал. Командование гарнизоном крепости я беру на себя. Айк и Шэй, остаетесь с нами.

Допрос, трибунал – ох, музыка для моих ушей. Как же здорово, когда злодеи получают по заслугам!

Ой, постойте…

«Заслуженно получают за все то, что сами творили по сбственной воле, имея выбор!» - исправляюсь про себя, вдруг вспомнив свое темное злодейское прошлое.

Камень в собственном глазу еще могу различить. Теперь я хорошая – пытаюсь таковой быть – и наказание свое понесла, оно мне на пользу пошло.

Двое подчиненных Эштона выходят из леса и отдав полковнику честь, молча встают в сторонке, ожидая от командира новых распоряжений. А Эш неплохо справляется. Во всяком случае, управляет народом он мастерски. Никто не ставит его слова под сомнения, никто не спорит или попустительствует, подчиняются беспрекословно.

Замечаю то, на что не обратила прежде внимания – один из них девушка с луком и колчаном стрел за спиной. В Гаскилле в гарнизоне я была единственной среди мужчин