Когда боги спали - Аллан Коул

Она выдержала драматическую паузу, затем продолжила:

— Мне нравится радовать людей, снимать с них груз проблем, пугать их той опасностью, которая вот-вот произойдет не с ними, а с кем-то другим. Но всегда все заканчивается благополучно. Мне нравится напоминать им о том, как это чудесно — быть юным, любить. А если они молоды, то я показываю им — что может быть.

Тронутый ее речью, Сафар вытер глаза. Внезапно торжественность Мефидии сменилась радостью. Она хлопнула в ладоши, отчего Сафар подпрыгнул.

— Вот то, что надо! — воскликнула она, выуживая пару белоснежных бриджей из сундука.

Мефидия подняла их, осматривая критически со всех сторон.

Она потянула за промежность бриджей.

— Вот здесь мы сделаем потуже, — сказала она, усмехаясь. — Чтобы дамам лучше было видно твое хозяйство.

Сафар вспыхнул и забормотал что-то о приличиях.

— Ерунда, — отозвалась Мефидия. — Уж если мы с Арлен заставляем парней ерзать, то уж тебе совсем несложно очаровать девиц. Это тоже представление. Немного секса, немного комедии, немного насмешки. Для успеха все сгодится.

Она положила бриджи рядом с рубашкой.

— Теперь все, что нам нужно, — это широкий пояс да сапоги в обтяжку. И к тебе в руки посыплются рубины.

Тут же Мефидия дала ему первый урок. К его удивлению, она попросила показать то заклинание, с помощью которого он отдал монетку девочке в Деминге.

— Это легко, — сказал Сафар. — Я делал это еще в детстве — перемещал предметы ради собственного удовольствия.

— Ну так покажи, милый мой, — сказала она, протягивая ему монетку.

Сафар бросил монету в угол. Пока она еще катилась, он взмахнул рукой, заставив ее исчезнуть, вновь взмахнул — и она упала на раскрытую ладонь Мефидии.

— И что это такое? — спросила Мефидия, но не изумленно, а пренебрежительно. — Это ты и называешь магией?

Она подбросила монетку высоко в воздух. Тут же постучала пальцем по столу. Сафар следил. Послышался резкий треск разрыва. Вверх рванулся столбик зеленого дыма, увлекая за собой взгляд Сафара, и монета появилась, чтобы тут же исчезнуть в этом дыму. Мефидия склонилась так низко, что Сафар решил: она сейчас его поцелует. Губы ее подразнили его, затем она, усмехаясь, откинулась назад.

Зажав его нос между указательным и большим пальцем, она слегка дернула раз, второй, третий. И с каждым разом на грудь ему падала монетка и скатывалась на пол. Она подхватила их, подбросила в воздух, последовал еще один взрыв, и три монетки превратились в одну, которую она и выхватила из воздуха.

— Вот это магия! — сказала она, держа монетку в руке и перекатывая ее между пальцев единым плавным движением.

— Но ты вообще не пользовалась магией! — запротестовал Сафар. — Я бы почувствовал.

Мефидия рассмеялась:

— Как же я это сделала?

— Не знаю, — признался Сафар. — Какой-то фокус.

— Так вот этот фокус вызывает гораздо больше аплодисментов, нежели твоя магия, — сказала Мефидия.

Сафару показалось, что он все понял.

— Все дело в дыме, — сказал он. — Я могу изобразить дым.

Он указал рукой на стол. Тонкая струйка дыма поднялась над досками. Он медленно повел пальцем, и струйка превратилась в высокий столб. Затем он щелкнул пальцами, и столб исчез.

— Вот так? — спросил он.

— Нет, нет, — сказала Мефидия. — Получилось как у меня. Но я делала не так. Ты для создания дыма воспользовался магией. Я же…

Она раскрыла ладонь, показывая маленькую зеленую гранулу. Согнув большой палец, чтобы образовалась складка, она спрятала гранулу в эту складку. Затем взмахнула рукой, произвела изящный жест указательным пальцем, и вновь, после сухого «крак», поднялся зеленый дым.

— Я пользуюсь приспособлением, — сказала она. — И добиваюсь того же эффекта, что и с помощью магии. Ты пользуешься настоящей магией, но настолько неуклюже, что получается, будто с приспособлением. И зрители, пусть ошибочно, начинают думать, что ты скрываешь нечто в руке. Тем самым ты их разочаровываешь.

— А как насчет работы с монетой? — спросил Сафар.

— То же самое, — сказала Мефидия. — Ты бросил ее в угол. Люди тут же начинают думать, что ты специально так поступил, дабы отвлечь их внимание от настоящего фокуса. Я же подбрасываю ее в воздух, она все время на виду, они видят всю мою работу. Я же в это время пускаюсь на уловки.

Он вспомнил о постукивании пальцем, а затем о готовности поцеловать, что так здорово отвлекло его внимание.

— Мне кажется, я понял, что ты имеешь в виду, — сказал он. — Но ведь ты же могла для достижения тех же целей воспользоваться и настоящей магией, а не трюками.

— Нет, в течение двух представлений в день не смогла бы, — сказала Мефидия. — А еще есть дневное представление в День Богов. Ты вникни в существо нашей профессии. Ведь и в последнем действии представления ты обязан тратить столько же энергии, как и в первом. Именно это и отличает мастера от новичка.

Но Сафар был юн и упрям.

— А мне кажется, — сказал он, — что и настоящая магия, с помощью которой я подарил девочке монетку, справилась с делом весьма неплохо. Люди действительно были поражены. И в доказательство могу указать, что после этого они раскупили все билеты до единого.

— Они решили, что эта девочка всего лишь подсадка, — сказала Мефидия. — Часть нашего представления. Я потом слышала, как они об этом говорили между собой. — И впечатление на них произвел сам замысел фокуса, — сказала она. — Представь себе — бедная маленькая мамочка и дочурка. — Она улыбнулась Сафару и похлопала его по колену. — Но тем не менее сама идея оказалась неплохой. Она явно понравилась толпе, и я думаю, мы возьмем этот фокус на вооружение.

Сафар затрепетал, словно выслушал похвалу от великого мага, а не от какой-то колдуньи из цирка.

— У тебя неплохие задатки, мой милый, — сказала она. — Если ты еще начнешь прислушиваться к тому, что говорит тетушка Мефидия, то станешь выдающимся шоуменом.

Последующие дни стали самыми радостными в жизни Сафара. В сердце наступило такое же спокойствие, как и в тех небесах, под которыми они пролетали. Все тревоги остались далеко позади, словно штормовые облака на линии горизонта.

Как и всякий горец, он провел не один час на вершинах скал, размышляя над тайнами небес. Разглядывая сверху птиц, он мечтал о том, чтобы улететь с ними. И вот в воздушном корабле Мефидии мечты обратились в реальность. Хотя обитатели корабля порой становились шумноватыми, особенно на репетициях, где не смолкали шутки и розыгрыши, но тишину они умели ценить, как и Сафар. И порой не один час проходил без единого звука на борту.