Сумеречный мир - Ольга Гусейнова

Ягуар фыркнул, обеспокоенно посмотрев меня. Я подползла к нему и лизнула в здоровую клыкастую морду. Подняла глаза на Глеба: обалденная фигура, не перекаченная, жилистая, очень пропорционально сложенная и мускулистая. Красавчик-волк!

Всегда спокойный мудрый оборотень, потрогав травмированную лапу, тяжело вздохнул. Быстро глянул на друга, кивнул и дернул. Вместо пострадавшего ягуара от страха и боли за него взвыла я… Однако, открыв глаза, отметила, что лапа стала выглядеть почти нормально. К моему полному удивлению, Егор начал лежа менять ипостась: то человек, то животное.

— Во, опять лапу сломал? — громыхнул над нами Сава, взлохматив рыжую макушку.

Я вздрогнула, только сейчас, к своему немалому стыду, осознав, что забыла о нем под действием стресса. Тигр был в штанах, но босоногий и обнаженный до пояса.

— Да. Ту же самую, — кивнул Глеб. — Что с вертушкой и прочим?

— Вдребезги! — буркнул пилот. — На, держи, нашел, — протянул Егору трость. — Подобрал Ксенькину сумку и собрал частично уцелевшие шмотки. А мой амулет связи накрылся медным тазом. Во время прыжка я на него нечаянно наступил…

Он бросил Егору штаны, покрытую сажей рубашку, свои ботинки и короткое пальто.

— Мне, видно, придется мохнатым походить, а ботинки… — (ну да, размерчик у него ого-го), — все равно, ты пока не ходок, — усмехнулся рыжий котище, быстро прекратив хандрить из-за потери связи.

— Я свои тоже успел выкинуть. Может и амулет цел. Не видел? — забеспокоился Глеб. Сверкать голым задом на осеннем ветру его не устраивало.

Пока они разговаривали, Егор продолжал менять облик. Насколько мне известно, во время трансформации происходит частичная регенерация, особенно костей. Поэтому несложно догадаться, что нехитрым, естественным, путем он ускорял восстановление ноги.

Глеб сменил ипостась и понесся искать свои вещи и амулет. Подобрав сумку зубами, я убежала за кустики и тоже быстро оделась. Озябшими руками застегнулась и вернулась обратно. Пока шла, ковырялась в сумке в поисках амулета. Но, увы, он оказался разряженным. Эх, что там, что здесь — проблема с телефонами одна. Причем, в самый неподходящий момент.

— Мы здесь остаемся? Пока? — прохрипела я, показывая «сдохший» амулет.

— Придется, — кивнул Глеб, вернувшийся в штанах и с «телефоном» на шее, перебирая вещи в руках. — Мой, слава богам, цел. Сообщил Коху, «порадовал». Нас будут искать примерно в том квадрате, где я указал… Если я верно сориентировался.

— По дыму и обломкам вертолета найдут, — махнул здоровенной ручищей Сава.

— А ты на все сто уверен, что будут? — у меня вырвался самый страшный вопрос. — Перед падением я ощутила сильный всплеск магии. Вероятно, нам какую-нибудь маг-бомбу подкинули. И значит…

— Котенок, дай-ка мои штаны, — попросил Егор.

Схватила одежду и быстро подошла к сидевшему на промерзлой земле раненому. Штаны и ботинки он надел быстро, но осторожно, стараясь не тревожить травмированную ногу. Хотя уже не шипел от боли. Рубашку я сама на любимом застегивала, помогла надеть пальто и тоже запахнула. Села рядышком и, прижавшись к нему, обняла за торс.

— Уверен — это проделки Нелидова! — опять рубанул ладонью Закурский. Похоже, беглого старовера холод не берет. Стоит себе босой и в штанах. Бр-р-р! Да мне на него смотреть холодно.

Глеб проникся моим угнетенным состоянием и попытался успокоить:

— Поверь, Ксения, искать будут. Костяк нашего клана — народ проверенный. Не важно: маги или оборотни, но дышим мы одним и тем же воздухом, мыслями и планами на будущее. Кого попало в стаю не берем. И за своих порвем любого.

— Я буду только рада, если ошиблась, — посетовала я, потершись щекой о плечо Егора. — Просто ваш мир — сплошная борьба за власть. Это ужасно.

Хмурый коснулся моего лица, приподнял подбородок, заглянул в глаза и хрипло произнес:

— Ксень, захватить власть над крупным сильным кланом можно, если постараться, но удержать ее слишком трудно. И не каждому дано. В нашем смогли бы единицы: Кох, Лаврин, ну еще парочка перевертышей. Но ни один из них на это без крайней нужды не пойдет.

— Почему? — изумилась я.

— Слишком хлопотная должность! — наставительно хохотнул Сава. — Скандалы, интриги, расследования… работа, работа, все время работа. Кому это надо?

— Раз мы сейчас здесь торчим, то кому-то понадобилось, — не сдержавшись, язвительно буркнула я.

— Нелидов крыс своих на рудниках оставил. Они там бунт пытались устроить. Наши повязали их. Видимо решил за наш счет свое положение исправить. Обещал же быстро… — нехорошо скривился Глеб.

Егор постучал золотым набалдашником по земле с пожухлой травой, напомнив о назначении трости. Зловещий жест.

— Надо на ночлег устраиваться. Холодно. Давайте уже костерок разводить, — предложил Сава, заметив, что я зябко передергиваю плечами.

— Давайте помогу, — встрепенулась я. — Поверьте, из меня выйдет лучший собиратель дров.

— Проверим, — улыбнулся Глеб, натягивая свитер и стеганную черную безрукавку.

***

Костер, вокруг которого мы грелись и негромко беседовали, весело потрескивал искрами в темное небо. Несмотря на обстоятельства, я чувствовала себя свободно, легко, и главное — вполне счастливо. Ведь рядом надежные умные мужчины, и самый-самый из них обнимает меня. Любимый. Я вздохнула, потерлась о плечо Егора, стиснув его ладонь руками. Подняла лицо, поймав взгляд склонившегося ко мне Хмурого, улыбнулась. И была вознаграждена мягким, тягуче-медленным поцелуем, от которого плавился не только мозг, но и тело.

— Эй-эй, Егор, побереги страсть до нормальной кровати… — негромко хохотнул Закурский, меняя ипостась. Надоело ему молча нас слушать.

Мы не торопились отрываться друг от друга. Напоследок лизнув меня в губы, ягуар посмотрел в мои, наверняка, шалые от любви глаза и улыбнулся. Затем, подстелив на толстую сухую дровину, на которой мы устроилась, полу своего пальто, подтянул меня ближе и насмешливо заметил:

— Тигруша, завидуй молча.

Сава фыркнул беззлобно, поеживаясь на холодном ветру, потом неожиданно поделился:

— К чертям зависть. Я привык действовать! А Капитолина все в прятки со мной играет, но я своего почти добился. Вот вернемся домой: за шкирку — и в свое логово. Зря что ли для нее дом строил? И пусть там нашу разницу в возрасте считает дальше. Глядишь, надоест и забудет.

Я помолчала с минуту, а потом все-таки высказала давно беспокоившее обстоятельство:

— Если ты эту замечательную женщину любишь, зачем тогда приставал ко мне… принуждал к близости?

Егор напрягся, досадовал, злился, но не на меня, а скорее на самого себя. Сава же, по обыкновению, свое смущение и досаду поспешил выплеснуть наружу: