Боевые маршруты - Фёдор Полынин

Прибывшие на подмогу истребители смело набросились на противника и одного за другим свалили на землю всю четверку. Такого разгрома гитлеровцы не ожидали, и в тот день их самолеты в небе больше не появлялись.

18 марта 34-я армия получила приказ перейти в наступление и освободить Старую Руссу. Подготовка к этой операции усиленно велась на протяжении почти пяти месяцев, в том числе и в нашей воздушной армии. Нам противостоял довольно сильный противник. На рубеже Ужин, Медведко, Брянская гора, Соболеве, Бол. Казанка, Дмитрове занимали оборону три пехотные (30, 32 и 329-я) и две (5-я и 8-я) легкие пехотные немецкие дивизии. В армейском резерве в районе Утошкино находилась еще одна - 122-я пехотная дивизия. Враг располагал 714 артиллерийскими орудиями, 108 минометами, 60 орудиями зенитной артиллерии. А протяженность фронта составляла всего 60 километров.

Довольно мощным у противника был и авиационный кулак. По нашим данным, он имел более сотни самолетов.

Знали мы и о том, что на участке Старая Русса - Поддорье сосредоточено 14 батарей зенитной артиллерии и 25 прожекторов. Заслон довольно серьезный..

Перед наступлением я побывал в штабе фронта, уточнил задачи, вопросы взаимодействия авиации с наземными частями. Главный удар наши наносили южнее Старой Руссы, чтобы выйти затем в тыл находящейся здесь группировке. Вспомогательный нацеливался на северную окраину города.

Вечером в политотдел воздушной армии поступило обращение Военного совета фронта к войскам. Там были такие слова: "...Долгожданный час настал. Пришло время освободить от гитлеровских палачей древний русский город Приильменья Старую Руссу". В политотделе это обращение размножили и разослали по частям.

На рассвете в подразделениях состоялись митинги. Воины поклялись сделать все для того, чтобы помочь войскам в освобождении Старой Руссы.

Воздушной армии предстояло в ночь на 18 марта совместно с партизанами разгромить штаб и узел связи 16-й немецкой армии. Места их расположения мы хорошо знали. Это район Песочки (12 км юго-западнее Шимска) и совхоз Выбити (12 км северо-западнее Сольцы).

Свою задачу авиация выполнила. На указанные объекты в течение часа экипажи бомбардировщиков сбросили 13 тонн бомб. Летчики и штурманы доложили: на земле вспыхнули пожары. Но партизаны по ряду причин не могли воспользоваться суматохой, поднявшейся в немецком штабе и на узле связи. В итоге хороший замысел оказался незавершенным. Вслед за первой неудачей последовали и другие, которые в конечном итоге привели к свертыванию операции.

По плану намечалось в 5 часов утра 18 марта начать артиллерийскую и авиационную подготовку. Артиллерии предстояло разрушить укрепления и подавить огневые точки на переднем крае. Авиации указывались цели на южной окраине города. Там находились прочные кирпичные дома, в которых противник установил пулеметы и противотанковые пушки.

Перед рассветом, когда надо было вылетать, погода вдруг стала резко ухудшаться. В западных районах облачность понизилась до 100-150 метров. Местами прошли дожди, с восходом солнца все вокруг затянулось туманом. Хорошо, что ночью удалось совершить 332 боевых вылета, а перед утром поставить на восточной окраине города дымовую завесу. Под ее покровом должны были наступать войска.

Ровно в 5 часов началась артиллерийская подготовка. Сотни орудий открыли огонь по переднему краю гитлеровской обороны. Два часа длилась канонада. В 7 часов пехота поднялась в атаку и двинулась вперед за огневым валом. Теперь свое слово должна была сказать авиация. Но облака и туман прижали к земле самолеты, и ни один из них подняться не смог. Я в то время находился на КП командующего 34-й армией и с болью наблюдал, как бьет по наступающим вражеская артиллерия, вздымая к небу фонтаны земли. Лупит, проклятая, а мы, располагая солидными авиационными силами, не можем заставить ее замолчать. И это в самый решающий момент!

С переднего края поступило донесение: южнее Старой Руссы немцы подтягивают из глубины резервы. По всей вероятности, враг готовится предпринять контратаку.

- Эх, как не хватает сейчас штурмовиков и бомбардировщиков, - с досадой обронил командующий армией. - Накрыть бы этот резерв...

Я промолчал. Да и что я мог сказать в столь горестную для себя минуту? Я чувствовал себя так, будто по моей вине наплыла эта мгла, заставившая притихнуть наши аэродромы, в сердцах тормошил синоптиков, но те ничего утешительного не обещали.

Гитлеровцы действительно вскоре предприняли контратаку, и наступление частей 34-й армии приостановилось. К концу дня небо стало понемногу очищаться. Я тут же позвонил на аэродром, где сидели штурмовики, и приказал поднять три группы самолетов. Цель-южная окраина города и прилегающие к ней укрепления.

Штурмовики не заставили себя ждать. Они прошумели в стороне от командного пункта, чуть не касаясь верхушек деревьев, и растаяли в молочной мгле. Следом за ними появились работяги По-2 и на наших глазах стали клевать бомбами залегшие на мокром снегу грязно-зеленые цепи немцев.

Но время было упущено, и наши отчаянные усилия уже не могли изменить обстановку. Из-за нелетной погоды авиация противника в тот день ни разу в небе не появлялась. Мы же использовали каждый час прояснения для боевой работы. На малых высотах, в зоне ружейно-пулеметного огня, экипажи штурмовали вражеские позиции, стараясь помочь залегшей пехоте. Их встречали ливнем огня. И были редкими случаи, когда хоть один самолет, летавший на штурмовку, возвращался невредимым.

19 марта погода не улучшилась. Но я приказал отобрать лучшие экипажи и послать их на задание. Таких набралось 78. Характерно, что только один самолет вернулся без повреждения. Остальные имели пробоины. 29 машин были настолько изрешечены, что в полевых условиях восстановить их оказалось невозможным.

20 марта в 11 часов командующий 34-й армией отдал приказ возобновить наступление. Но до самого вечера мы не могли поддержать пехоту. Туман опять спутал все наши карты. И только незадолго до сумерек к переднему краю обороны противника смогли вылететь шесть групп штурмовиков - 48 самолетов.

Несколько раньше от воздушного разведчика поступило сообщение, что на ст. Тулебля прибыло четыре эшелона. Штаб тотчас же передал распоряжение 70-му гвардейскому штурмовому полку - выслать шестерку "илов". Часа через полтора из полка по телефону доложили:

- Эшелоны разгромлены. Станция горит.

Чтобы представить, с каким упорством и боевой дерзостью дрались летчики-штурмовики, приведу один эпизод. Над передним краем обороны противника на предельно малой высоте появилась семерка "илов". Вел ее командир эскадрильи 33-го гвардейского штурмового полка гвардии лейтенант Н. И. Белавин. На пути встала сплошная завеса огня: с земли били трассирующими пулями крупнокалиберные пулеметы.