Заложник зла - Рэйвен Дарк

— Черт возьми, Дикая Кошка, — веселье в его ворчании приводит меня в ярость, — ты хочешь, чтобы я причинил тебе боль? — добавляет он более твердо.

Его руки по-прежнему обнимают меня, безжалостная хватка, которая не оставляет мне надежды причинить ему боль или сбежать. Моя ярость сгорает сама по себе, и моя борьба умирает. Тихие, прерывистые рыдания вырываются из меня.

— Ты закончила? — бормочет он.

Я замираю, уставившись в пол. Он сказал это так, как будто я непослушный ребенок, закатывающий истерику.

Я понимаю, как глупо бороться с ним, и сдаюсь, беспомощность и безнадежность затягивают меня в свои глубины. Я хочу уничтожить его, хочу причинить ему боль, но все, что я могу сделать, это просто принять все, что он делает со мной. Эта мысль сводит меня с ума.

Обнимая меня одной рукой, Спайдер накрывает мой лоб ладонью, прижимая мою голову к своему плечу. Когда я покорно прижимаюсь к нему, его ладонь откидывает мои волосы назад.

Медленно он отпускает меня. Затем он обходит меня, пока не встает передо мной.

— Пожалуйста, убери камеры, — это нелепая просьба, мольба о какой-то мере милосердия, которую я не получу, я знаю.

Он качает головой. Затем он медленно начинает расстегивать пуговицы на моем топе. Его глаза ловят мои, голодные, бесстыдные и полные собственничества.

Я протягиваю руку, пытаясь оттолкнуть его руки, но он стряхивает их. — Руки по швам.

Мои глаза наполняются слезами, но я борюсь с ними. Зная, что другого выбора нет, я опускаю руки. Его намерения сосредоточены на мне, коварные и неизбежные. После того, что он сделал, он просто собирается завладеть моим телом, вытворяя со мной бог знает какие извращенные вещи, и все это время с наведенной камерой на нас.

А потом он, вероятно, посмотрит это, снова кончая.

Почему, черт возьми, при том, как сильно я его сейчас ненавижу, эта мысль вызывает у меня сексуальную потребность?

Я убиваю любое желание бороться, подавляя любые эмоции, которые он может увидеть.

— Рэт нас увидит, — говорю я безжизненным голосом.

— Может быть, он так и сделает, — он расстегивает последние несколько пуговиц на топе и проводит пальцами по шрамам от паутины на моей груди. Его глаза впитывают его метки, а язык скользит по губам.

— Может быть, я покажу всем мальчикам позже, — добавляет он низким рычанием, которое кажется пародией на интимность, — держу пари, мальчики были бы рады посмотреть, как тебя трахают.

— Ты болен.

И все же мысль о том, что он позволит мужчинам смотреть, как он овладевает моим телом, как дикарь, которым он является, заставляет мое сердце трепетать. Мои соски напрягаются под его горящим взглядом, пока не причиняют боль.

— Ты делаешь меня таким. Я хочу, чтобы все знали, что ты моя.

Он стягивает топ с моих плеч с той знакомой тревожащей нежностью, которая заставляет меня чувствовать себя так, как будто он заботится о своей любимой игрушке. Его мозолистые пальцы касаются моих плеч, вызывая дрожь невольного восторга, сотрясающую мое тело. Топ падает на пол.

— Эти горячие упругие сиськи, — он проводит большими пальцами по моим уже ноющим соскам.

Я делаю глубокий вдох, заставляя себя не реагировать иначе. Темное веселье наполняет его глаза, и он пощипывает каждый ребристый бугорок, перекатывая их между пальцами. Молча, он долго смотрит на меня, и мне не нравится его взгляд.

Прежде чем я успеваю сообразить, что означает этот взгляд, он отступает назад. — На кровать.

Напоминая себе, что сопротивление ни к чему меня не приведет, сжимая живот, я забираюсь на кровать. Лежа поперек матраса, мой зад немного покалывает, но я стискиваю зубы и игнорирую это.

— Все еще болит? — он забирается ко мне на кровать, становясь на колени между моих ног.

Я игнорирую его колкость.

Спайдер стаскивает с меня штаны и трусики, отбрасывая их в сторону. Осознание моей наготы пронзает меня стыдом, его бессердечие режет мне сердце. Я закрываю глаза, отступая внутрь себя, в то знакомое место, куда он не может дотянуться.

— Не делай этого. Открой глаза, — приказывает он, — не закрывайся от меня.

Уставившись в потолок, я открываю глаза и пытаюсь игнорировать мысль о том, что невидимая камера смотрит на меня сверху вниз, что все записывается для него.

Если он собирается завладеть мной, я, возможно, не смогу сопротивляться или закрыть глаза, но я тоже не дам ему ничего сверх того, что он попросит. Он пригрозил, что позволит своим братьям посмотреть, но это будет скучное шоу, если все, что я буду делать, это лежать здесь. Шоу будет про него. Я буду пустой, марионеткой без эмоций, кем-то, кому он не сможет причинить боль.

Затем два пальца Спайдера опускаются между моих ног, поглаживая мою сердцевину. Влага покрывает его пальцы, и унижение обжигает мои щеки, когда уголки его рта приподнимаются.

— Промокшая для меня, как всегда, — он одобрительно мурлычет, гортанный звук, который заставляет мое тело гореть от желания.

Мне требуется вся моя воля, чтобы не съежиться от его прикосновения. — Ты скучала по мне, Дикая Кошка. Я знаю, что ты скучала.

Эти слова высмеивают мой стыд, но опять же, я не даю ему удовлетворения ответом, вместо этого уставившись в потолок, как будто я покинула свое тело.

— Я понимаю. Ты собираешься играть в эту игру.

Я сглатываю, ожидая, что он расстегнет штаны, войдет в меня, накажет, чтобы я ответила. Вместо этого его голова наклоняется, и его губы и язык оставляют обжигающий след на моей шее и горле.

Прежде чем я успеваю остановить это, моя голова откидывается назад, дыхание перехватывает. Он берет языком мочку моего уха в рот, сильно прикусывая. Мой рот открывается в беззвучном стоне, мои ногти впиваются в матрас.

Как будто он осознает свое влияние на меня, он втирает в меня свой затвердевший член, пока я не чувствую каждый дюйм его члена через джинсы. Жар, влажность и трение создают неотразимую комбинацию, которая делает невозможным не реагировать. Я тяжело дышу, и мои бедра извиваются, потираясь в ответ.

Спайдер издает глубокий торжествующий звук из своего горла и сильно посасывает мою шею сбоку. Он проводит зубами по чувствительной коже, пока я не стону, а затем сосет снова, достаточно сильно, чтобы оставить синяк.

О, Господи. Я не просто трусь о него, я жадно вращаюсь вокруг него. Его щетина царапает