Человек для особых поручений - Антон Демченко

— Виталий Родионович… а как же я теперь-то? — с абсолютно потерянным видом протянул Лейф.

— Ну что я могу сказать? — пожал я плечами, старательно давя упорно вылезающую на морду улыбку. — Жениться тебе надо, парень. Причем не на дочери ушкуйника, а на какой-нибудь местной красавице. Глядишь, и полегче станет.

— Да рано мне еще жениться, — чуть не взвыл Лейф.

— Ну тогда смотри сам… — развел я руками. — Хотя… нет, есть еще одна возможность, но… не знаю, не знаю…

— Какая? — тут же вцепился в меня клещом новик.

— Постарайся побыстрее выучиться. Вденешь серьгу в ухо, тогда и власти Лады конец настанет.

— Да я… да я… Да вот вам крест, Виталий Родионович! Я ж никаких сил не пожалею. Все, что хотите, сделаю! — истово перекрестился Лейф.

— Ну смотри, братец, ты сам напросился, — ухмыльнулся я. — А раз так, то завтра едем в канцелярию вместе. Буду тебя рукопашному бою учить… да и с Тишилой познакомишься. А сейчас спать.

Глава 8

Скинув гору с плеч, не забудь посмотреть, кого ею придавило…

Утро. Кофе с булочками на подносе, там же еще теплая, недавно проглаженная утюгом газета… Хм. Вот и прислуги вроде в доме нет, а ничего не изменилось… Хорошо устроился! Хмыкнув, я хотел было уже выбраться из кровати, но не тут-то было. Стоило только дернуться, как я тут же угодил в плен нежных рук Лады, решившей, что просыпаться в моей постели ей нравится больше, чем в своей. Кто бы возражал?!

Несмотря на то что до подноса с завтраком мне удалось добраться лишь час спустя, кофе оказался в меру горячим, а булочки такими же теплыми, как в тот момент, когда Лейф выложил их на блюдо. Хорошая штука эти бытовые наговоры! Вот кстати, заметил, что мне куда проще пользоваться определениями вроде: «заворожить», «заклятие», «наговор», нежели выстраивать громоздкие формулировки по принятой среди «естествознатцев» терминологии. Да и многие окружающие меня люди тоже не очень-то часто пользуются в быту словечками вроде ментальных воздействий, манипуляций полями и тому подобными… За исключением разве что энтузиастов вроде того же профессора Граца да профессиональных философов-исследователей типа того же Буса. Впрочем, все это ерунда…

Позавтракав с Ладой, я спустился в гостиную, где, как оказалось, меня уже ждал сын ушкуйника, готовый ехать в канцелярию… Мало того, он успел и с Заряной Святославной переговорить об очередном заимствовании ее экипажа. Ну и славно.

Долетев до Словенской набережной и договорившись о «стоянке» для смольянинской коляски, я, войдя в холл канцелярии, первым делом вызвонил секретаря князя Телепнева, поскольку дневальный наотрез отказался пускать Лейфа в здание, мотивируя отказ отсутствием у моего новика надлежащего пропуска. Но, как я и думал, Толстоватый в момент решил эту проблему, и уже спустя пять минут один из письмоводителей канцелярии принес дневальному надлежаще оформленный разовый пропуск… Хм, придется озаботиться и достать для Лейфа хотя бы временный «аусвайс», а то тревожить так Вента Мирославича каждый раз совсем не дело… Но этим я, пожалуй, займусь после занятия.

М-да. Оказывается, за прошедшее с момента отправления в «свободной плавание» время сын ушкуйника основательно забросил тренировки, которым его отец, как я знаю от Лады, уделял немало внимания… Нет, Лейф вовсе не выглядел жалко на фоне уже втянувшихся в ритм охранителей, но и ожидаемого мною видимого отрыва в его подготовке я не увидел. В результате через два часа Лейф выглядел точно таким же вымотанным, как и синемундирники. А это плохо… Ну да ничего, времени у нас навалом, так что я его еще доведу до кондиции.

По завершении тренировки я привел себя в порядок и отправился на обещанную мне аудиенцию у князя.

— Добрый день, Виталий Родионович. — Секретарь кивнул на двери кабинета главы канцелярии. — Можете зайти. Его сиятельство уже о вас справлялся. Ждет.

— Благодарю, Вент Мирославич. — Я шагнул к двери…

— Да, Виталий Родионович, если вас не затруднит, будьте так любезны, после разговора с его сиятельством задержитесь на несколько минут… У нас тут произошла небольшая заминка с переданным вам трофейным имуществом.

— Вот как? Что-то серьезное? — нахмурился я.

— О, не стоит беспокоиться, ничего страшного, — махнул рукой ротмистр, — просто несколько необходимых для дела бумаг не были оформлены надлежащим образом. Надо бы исправить это упущение.

— Хорошо, Вент Мирославич, я понял, — кивнул я, берясь за ручку двери. На этот раз ротмистр не стал меня останавливать, и я спокойно вошел в кабинет Телепнева.

Князь стоял у высокого окна, заложив руки за спину, и задумчиво рассматривал что-то на заднем дворе канцелярии. Услышав хлопок двери, он повернул голову и, узнав меня, кивнул на кресло у своего стола. Молча. Интересный прием…

— Вот скажите мне, Виталий Родионович, у вас на родине все такие ушлые? — развернувшись всем корпусом в мою сторону, поинтересовался князь. Злости в его голосе не было, но и абсолютно ровный тон, коим была сказана эта фраза, заставил меня напрячься.

— Не понимаю, о чем вы говорите, Владимир Стоянович, — проговорил я.

— Все-то вы, ваше благородие, понимаете. Но неужто вы думали, что при обстоятельнейшем, с применением особых средств, допросе Ловчин не поведает нам о секрете своего саквояжа? — Князь уселся в свое кресло и, оперевшись локтями на столешницу, сложил ладони домиком. Несколько минут мы молчали, Телепнев задумчиво поглядывал на меня, а я… ждал. Чего? Предложения князя. Вряд ли бы он стал принимать меня в своем кабинете, если бы нашлась реальная возможность прижать меня на этом саквояже. Скорее просто прислал бы в дом Смольяниной охранителей, и мне бы пришлось заново обживать флигель при канцелярии… если не ее подвалы.

В конце концов, очевидно поняв, что отвечать ему я не собираюсь, князь тяжело вздохнул и заговорил сам, но уже куда как более мягким тоном.

— Виталий Родионович, голубчик, давайте поговорим начистоту. Меня, признаться, совершенно не интересует та солидная для вас, но, уж извините, совсем невеликая по моему состоянию сумма, кою вы обнаружили в сумке любезного господина Ловчина. Ни я лично, ни Особая канцелярия в моем лице никоим образом не претендуем на эти деньги, тем более что вы так ловко воспользовались ушкуйным законом и они по праву принадлежат вам. Но вот что действительно представляет немалый интерес для канцелярии, так это ключ от личного ящика Буса Ратиборовича в Архангельском банке. Там, как выяснилось из допроса Ловчина, хранятся копии всех сведений, кои он успел выведать за время работы в исследовательском отделении. В том числе и по проекту «Лед». Вы понимаете, чем может для вас обернуться ТАКОЙ трофей, буде сведения о нем каким-либо образом станут известны, хотя бы даже и нанимателям Буса и Ставра?