Человек для особых поручений - Антон Демченко

А неплохо Бус наработал! Аж восемьдесят тысяч ассигнациями… и конверт с ключом от личного ящика в Архангельском банке. Неплохо. Совсем неплохо. И я, кажется, даже знаю, как их с толком потратить. Не все, конечно, но половину точно.

Из-за затянувшихся, по вине моей пассии, сборов, мне пришлось оставить Лейфа и Ладу у портного, предварительно переговорив с ним об отправке счета ко мне домой. Предупреждать старого грека о том, чтобы не слушал возможные отговорки клиентов, я не стал. Ушлый портной в таких советах не нуждается, в этом я уже успел убедиться, когда заказывал костюмы для себя… И честно говоря, пока не пожалел о том ни единого раза. Так что и в этот раз я полностью положился на его глаз и чувство стиля.

Управляющий встретил меня в богато отделанном холле ресторана Ладынина, с неожиданно радостной, совсем не формальной улыбкой. Однако. И куда только подевалась присущая всему племени так называемых мэтров чопорность?

— Господин Старицкий, прошу, вас уже ждут. — Управляющий указал рукой на широкую лестницу и первым двинулся по ней наверх.

Нет, я, конечно, предполагал, что глава Особой канцелярии пригласил меня не только ради хорошей компании за ужином и беседы о способах засолки цветов сакуры, но такого я от него не ожидал. В кабинете, оформленном в строгом классическом стиле, за огромным круглым столом расположились четыре человека. Собственно, сам Телепнев, княжич Туровской, незнакомый мне подтянутый моложавый военный с щеточкой ухоженных усов на вытянутом лице, эдакая белокурая бестия в генеральском мундире, и еще один господин, имени которого я не знал, но вот его высоколобое, гладко выбритое лицо и чуть прищуренный взгляд отчего-то показались мне смутно знакомыми. Этот последний, единственный в компании, был одет в цивильное платье, тогда как даже князь Телепнев красовался в жестком от обилия золотого шитья мундире, чего за ним прежде не водилось; он и на доклад государю обычно ездил в цивильном, хоть и донельзя официальном черном костюме. Про обилие наград, всевозможных лент и орденских знаков на четверке можно и вовсе промолчать, тем более что, несмотря на определенный интерес с моей стороны, разбирался я в этих регалиях пока довольно поверхностно…

Стоило двери за спиной закрыться, как у меня тут же заложило уши. Ничего себе глушилка!

— Позвольте вам представить, господа, заштатного сотрудника моего ведомства, Старицкого Виталия Родионовича, — встав с кресла, проговорил князь, одновременно приглашая меня жестом к столу. — Виталий Родионович, прошу, знакомьтесь. Генерал Бйорн Орварович Гдовицкой и секретарь Государева кабинета, тайный советник Эдмунд Станиславич Рейн-Виленский, ну а с Бернгардтом Брячеславичем вы уже знакомы, не так ли?

Раскланявшись с поднявшимися со своих кресел сановниками, мы одновременно сели за стол. И слово снова взял Телепнев.

— Виталий Родионович, я прошу прощения, что не смог предупредить вас заранее о столь представительном собрании. До визита к государю я и сам не мог предполагать такого поворота дел. А по моему возвращении в присутствие выяснилось, что из дома вы уже уехали… и я вновь не смог вас упредить.

— Вам не за что извиняться, ваше сиятельство, — пожал я плечами, — поверьте, я совсем не в обиде. Тем более когда еще мне представится случай поужинать в такой занимательной компании?

— Может статься, что это произойдет значительно раньше, чем вы полагаете, Виталий Родионович, — чуть заметно улыбнувшись, тихим голосом проговорил секретарь. И все же кого он мне напоминает, а? Вот вертится же в голове… Нет, не помню. А штатский продолжил, не сводя с меня взгляда: — Но, может, скажете, чем же мы вас так заинтересовали, а?

— Думаю, вы согласитесь, уважаемый Эдмунд Станиславич, что внимание абсолютно незнакомых людей, да еще и в столь высоких чинах, не может не вызывать ответного интереса? — улыбнулся я.

— Что ж, не могу спорить с этим утверждением. Но мне почему-то кажется, что, говоря о присутствующих, вы имели в виду нечто иное… Не так ли? — Вот докопался секретарь-советник. Бомбиста на него нет… Бомбиста? Близко, но… Черт, да на кого ж он похож-то, а?

— Ну хорошо. Давайте взглянем на ситуацию с моей стороны, — кивнул я и замолчал в ожидании, пока появившаяся в кабинете обслуга расставит перед нами принесенные блюда. Один из половых кинулся с подернутой патиной бутылкой вина к моему бокалу. Пришлось его остановить. Я легонько стукнул ногтем по маленькой рюмке, стоящей правее от винного бокала, и понятливый половой тут же сменил винную бутылку на графин с водкой. Мой жест не остался незамеченным присутствующими, и Телепнев на пару с Туровским присоединились к моему выбору. Правильно, нечего зернистую икру в красной кислятине топить. Дождавшись, пока обслуга удалится, мы опрокинули рюмки, тут же закусив их холодным. Студень, кстати, у Ладынина, просто выше всяких похвал.

— Продолжите, Виталий Родионович? — предложил Рейн-Виленский, едва пригубив бокал с вином.

— Охотно, Эдмунд Станиславич, — кивнул я, мысленно уже начиная проклинать настырного вельможу. — Как, по-вашему, разве может быть неинтересна компания, в которой собрались глава Особой канцелярии, глава Государева сыска, боевой генерал и самый осведомленный человек при Государевом дворе?

— Ну положим, сведения о моей осведомленности несколько преувеличены… — пожевал тонкими губами секретарь, но, увидев понимающие улыбки собеседников, вынужден был сдаться. — Хотя, конечно, имеют под собой некоторые основания… Но как вы догадались, что Бйорн Орварович, именно боевой генерал?

— Помилуйте, ваше превосходительство, разве же это не так? — развел я руками и обратился к молчаливому генералу, все это время сосредоточенно изучавшему свою тарелку. — Бйорн Орварович, я ведь прав?

— Да, — коротко отрубил молчаливый генерал, но после краткой паузы добавил: — Хотя я и не совсем понимаю, как вы догадались.

— Право же, господа, это совсем немудрено, — усмехнулся княжич Туровской и вопросительно глянул на меня. — Вы позволите, Виталий Родионович?

В ответ я только кивнул. Интересно, это у ВБ такое уважение ко мне прорезалось после расследования или его кто-то накрутил как следует? Хотя… он вроде бы и на давешнем представлении особо на меня не наезжал, в отличие от своего подчиненного…

— Бйорн Орварович, я уж промолчу о сияющем у вас на груди ордене, какой вручается лишь на поле боя, все же человеку несведущему в делах военных нашего государства он ни о чем не скажет. Но даже если его не рассматривать… надлежащие умозаключения от того не станут сложнее. Вы молоды, но уже пребываете в изрядных чинах. А ваши усы не полностью прикрывают весьма характерный шрам. Можно было бы, конечно, сослаться на протекцию, но и тогда бы вы вряд ли могли рассчитывать на чин генерала, в лучшем случае быть вам в ваши тридцать с небольшим полковником старого строя… а уж списать шрам от пули на детскую или несчастную травму… — Бернгардт Брячеславич отсалютовал генералу очередной, на этот раз саморучно наполненной рюмкой.