Заморозь мне «Маргариту» - Лорен Хендерсон

Я посмотрела на него с яростью. Я тут пытаюсь хоть как-то прекратить Фиалкину мелодраму и восстановить нужное всем спокойствие, а Хьюго считает меня героиней комиксов.

– И поклонись. Я знаю о них куда больше, чем ты сможешь узнать за всю свою жизнь.

Мне жутко не нравилось, что Хьюго заставил-таки меня опуститься до комикса и сказать такое. Фиалка потрясенно уставилась на меня широко раскрытыми глазами – само воплощение беспомощной девочки. А Хьюго уже орал во всю глотку:

– Правильно, Сэм! Так и надо – спасла попавших в беду дамочек и спокойно удалилась. Постарайся не терять хладнокровия! Неужто правда считаешь себя Модеста Блэйз, а?

Я хлопнула дверью так, что у нее из глаз наверняка посыпались искры.

Глава двадцать пятая

– Не могу в это поверить! – воскликнула Софи примерно в семнадцатый раз за вечер. – Бен! Просто в голове не укладывается! Он был таким… милым!

Все закивали. Прошло два дня после драматической схватки с Беном. Небольшая компания актеров и тех, кто участвовал в работе над постановкой, собралась в кондитерской «Блаженство», чтобы выпить капуччино с круассанами. Я заказала себе с сыром и помидорами, но аппетита не было. Разумеется, скоро все утихнет, но лучше бы меня пристрелили, а уже потом отправляли на живодерню.

Софи нежно, будто перышком, прикоснулась к моему синяку, который постепенно принимал приятный бледно-зеленый оттенок с желтыми прожилками.

– Я принесла тебе пластырь, – добавила она. – Действует отлично. Намочи немного и приложи. Поверить не могу, что этот негодяй мог тебя ударить.

– Я первая начала, – честно призналась я. – По-моему, сломала ему нос.

Софи быстро отдернула руку, словно я могла ее укусить. Салли смотрел на меня с ужасом. Мэттью поперхнулся капуччино.

– Сэм у нас героиня, – сказала Мелани. Лишь ее да Фишера не испугало мое чудовищное признание. – Сэм, я понимаю, было бы уже чересчур – спрашивать тебя, кто устраивал розыгрыши. Хотя вряд ли это можно назвать розыгрышами, потому что совершенно не смешно.

Чтобы выиграть время, я помешала кофе, зацепила ложечкой немного молочной пены и принялась наблюдать, как она растворяется в воронке шоколадной крошки.

– Совершенно уверена, что это сделала Табита, – сказала я в конце концов. – Но у меня нет доказательств. Я уверена, что она во всем сознается, а потом устроит сцену покаяния. Просто скажите ей, что знаете, кто проделывал все эти шутки. В принципе, ей безразлично, какую именно идиотку строить, главное, чтобы зрители были. Должно быть, актерский синдром Мюнхгаузена.

– Но зачем портить собственный трос? – удивился Фишер. – Понимаю, что Табита отчаянно нуждается во внимании, но это уж совершенно неправдоподобный мазохизм. Не могу поверить, что кто-то может сам себе такое сделать.

– Это верно, – согласилась я. Никогда не сомневалась в том, что Фишер очень умен. – Табита делала только мелкие пакости. Сообщения на автоответчике, антигистамины – она не хотела рисковать. Точно так же, как ее вечные обмороки. Только для того, чтобы выставить Фиалку в дурном свете и оказаться в центре внимания. Табита никому не хотела причинить вреда – и меньше всего себе самой.

– Ты хочешь сказать, что трос испортила не Табита? – спросила Мелани.

– Нет. Сначала я думала, что она. А потом, когда мы все собрались на галерее над сценой… Помните, как она тоже пришла посмотреть?

Мелани кивнула.

– Мы начали дурачиться, и вдруг я услышала, как что-то упало на пол. В тот момент я ни о чем не подумала. А потом Бен нашел заколку и решил, что она моя. На самом деле это была заколка Фиалки. Непонятно, как она туда попала. Фиалке незачем подниматься на галерею…

Я взглянула на Софи – та уже все поняла. Она смотрела на меня с мольбой.

– Ты хочешь сказать, что Фиалка?.. – выразила общую мысль Мелани.

– Нет. – Краем глаза я заметила, что Софи тотчас расслабилась. – Не могу себе представить, чтобы Фиалка могла сделать такую глупость – лезть с бриллиантовой заколкой по трапу, чтобы испортить трос Табиты. Подозревать Фиалку было бы крайне некомпетентно с моей стороны. Видимо, пока мы были наверху, Табита зашла в гримерку к Фиалке, взяла заколку и незаметно подбросила ее на пол. Если бы заколка валялась на галерее с самого начала, мы бы сразу ее заметили. У рабочих глаз наметанный, не говоря уже о Базе и Стиве, которые помешаны на чистых полах. Кто-нибудь непременно нашел бы заколку перед началом спектакля. Трудно вообразить, что она могла пролежать там полчаса никем не замеченная.

– Но это не значит, что трос испортила не Табита, – возразил Мэттью. – Мысль подкинуть заколку могла прийти ей в голову позже.

– Перестань! – нетерпеливо сказала я. – Испортить свой трос – значит выставить Фиалку в дурном свете и приятно провести время, наслаждаясь всеобщим сочувствием. Но дело в том, что Табита подкинула бы заколку заранее. Она и стащила ее только потому, что решила, будто пакость ей устроила Фиалка – как месть за антигистамины и сообщение на автоответчике. Табита не могла рассказать о своих подозрениях, иначе ей пришлось бы сознаться в собственных проделках. Но ей очень хотелось выставить виноватой Фиалку. Значит – заколка. Не самый сильный ход, но попробовать стоило. – Я взглянула на Мелани. – Скажите Табите, что вам все известно, и она тут же расколется, я уверена.

Я отхлебнула кофе. Тот совсем остыл. Наплевать. Полный распад личности. Я опустила голову, уставилась на свой круассан и несколько секунд пялилась на него в изумлении, не понимая, что делает здесь этот предмет.

Когда я сказала, что Табита расколется, Мэттью немного побледнел. Но, если Хэзел права и его флирт с Табитой продолжался недолго, ему не о чем беспокоиться. Мелани не обратит внимания на интрижку своего помощника. К тому же ему придется быть осторожным, а режиссерскому дружку это не помешает. Я подумала о нас с Хьюго и с отвращением отпихнула круассан, будто он имел к нам какое-то отношение. О Хьюго никто не упоминал: все знали, что мы поссорились.

– Но кто же тогда испортил трос Табиты, если не Фиалка? – не унимался Фишер.

– Не знаю, – солгала я. – Но я уверена, что это больше не повторится. Вам не стоит об этом беспокоиться, ММ.

– Почему? – Мелани сверлила меня взглядом. Я посмотрела на сидевшего рядом с ней Мэттью. Он чувствовал себя очень неуютно.

– Инстинкт. Но уж можете мне поверить.

– Это сделал Пол? – жестко спросила она.

– Я уверена, что это он оставил на автоответчике сообщение от лица Мэттью, – уклончиво ответила я. – Он любил Фиалку не больше, чем Табита. Но я не знаю, кто испортил трос.