Свет – Тьма - Елена С. Равинг

осталась только бутылка и его беспросветное похмелье…

— Зачем ты себя изводишь? — Ваня посмотрел на меня взглядом, полным жалости и сочувствия, от которого я испытала стыд.

Я не хотела, чтобы меня жалели. Я хотела казаться сильной, ведь Воин просто не может проявлять слабость. Однако жалость — это было то, в чём я действительно сейчас нуждалась. И ещё помощь, о которой я не смела просить.

— А разве у меня есть выбор? — я устало взглянула на Ваню.

— Есть, я ведь предлагал… — он опустил глаза на руль.

— Нет, — быстро отрезала я. — Я же сказала, что не буду брать у вас деньги. Я справлюсь… Я привыкну.

— Ну-ну, — он мотнул головой. — Мои родители прекрасно понимают, какая у тебя ситуация, и они готовы тебе помогать. Я знаю, что ты гордая, но, если понадобится, ты только скажи…

— Конечно, — небрежно отозвалась я, естественно, решив, что никогда этого не сделаю. — Как только верну вам весь долг…

— Эту тему мы уже обсуждали, — твёрдо произнёс Ваня. — И ты обещала больше её не поднимать.

— Обещала… — пришлось мне признать.

— Вот и не поднимай.

— Я не могу брать у вас деньги, — выдавила я, чувствуя себя ужасно неловко. — После того, как вы потратились на мамины похороны, это просто неудобно. Я и так столько вам задолжала…

— Забудь об этом.

— Не могу.

— Ладно. Но ведь есть другой способ, — произнёс он, чуть нахмурившись. — Тебе необязательно работать и учиться. Возьми академический отпуск. Потом, когда станет легче, восстановишься и сможешь спокойно продолжить…

— Ты думаешь, у меня будет это «Потом»? — задала я вопрос, заставивший его замолчать.

— Тогда тем более — зачем? Стоит ли себя изводить, если у нас всё равно нет будущего?

— А если есть? — снова задала я вопрос, на этот раз поставивший его в тупик.

— Ну, давай тогда я брошу учёбу и пойду работать вместо тебя! — предложил Ваня, и по его серьёзному взгляду я поняла, что он не шутил.

— Ну, конечно! — воскликнула я. — Я очень благодарна и тебе, и твоим родителям, но не вгоняй меня в ещё большую кабалу… А университет я как-нибудь окончу. В конце концов, на цвет диплома работодатели смотрят редко.

— Никто тебя ни во что не вгоняет, — усмехнулся Ваня и слегка потрепал меня по голове, словно младшую сестру.

Но потом опомнился и неловко убрал руку.

— Как бы там ни было, такой график помогает мне… Не позволяет думать, что нас ждёт…

— Знаешь, мне вообще начинает казаться, что всё было…

— Просто сном, — согласно кивнула я.

— Просто сном, — эхом повторил Ваня. — Прошло столько времени…

— Уже не верится, что всё происходило на самом деле, — озвучила я и его, и свои мысли.

— Думаешь, про нас забыли? — Ваня нахмурился и сдавил руль так, что кожа обшивки захрустела.

— Вряд ли. Всё, что делают Высшие Силы, для чего-то нужно. Поверь, я в этом убедилась и не раз… Мне кажется, сейчас что-то вроде затишья перед бурей. Нас подготовили и оставили ждать… И пока мы сами по себе…

— Когда же всё начнётся? — нетерпеливо воскликнул он. — Это ожидание убивает!

— Не лучше ли долго ждать, чем быстро погибнуть? — осторожно произнесла я. — В любом случае мне кажется, что скоро… Но мне и месяц назад так казалось, а метеорит до сих пор не упал. Слышал? Он снова замедлился, словно выжидает нужный момент…

— Так ты не знаешь?

— Нет. Елиазар не говорил.

— Исаия тоже не говорил… — Ваня чуть успокоился и устало вздохнул.

— Исаия? Старец, который призвал тебя?

— Да…

— Я думала, ты тоже общался с Елиазаром, — немного удивилась я.

Почему-то мне в голову не приходило, что нас могли посещать разные Старцы.

— Возможно, мы говорим об одном человеке… То есть о существе, — хмыкнул Ваня. — Ведь он мог представиться, кем угодно.

— Действительно, какая разница? — мотнула я головой. — Всё равно Свет больше не приходит.

— А Тьма?..

Ваня задал вопрос, от которого я вздрогнула. Я не знала, как рассказать ему о своём новом кошмаре. Я больше не боялась, что он посчитает меня сумасшедшей, но всё же мои видения были слишком личными и затрагивали до предела натянутые струны в душе.

— Нет. Наверное… — произнесла я, от волнения задрожав всем телом. — Но ко мне приходит мама…

— Что? — Ваня напрягся и нахмурился, став похожим на того изменившегося себя, каким я видела его во сне.

— Я вижу её почти каждую ночь с тех пор, как выписалась из больницы… Она зовёт меня… И просит помочь ей… Но я в это не верю.

— Не веришь, что ей плохо?

— Когда мы были на кладбище, я чувствовала, что она, наконец, нашла покой…

— Что же тогда означает твой сон?

— Мне кажется, это Тьма… Она пытается использовать самое дорогое, что у меня осталось — воспоминания о маме. И у неё получается. Каждый раз я начинаю сомневаться и каждый раз мне хочется броситься ей на помощь…

— Не поддавайся.

— Я стараюсь… Но я ведь не знаю наверняка… Вдруг это не Тьма? Вдруг я ошибаюсь?

— Варвара Михайловна и так много страдала. Я уверен, что она не может страдать и там…

— Я тоже на это надеюсь… А к тебе Тьма ещё приходит?

— Периодически, — Ваня нервно дёрнулся и странно на меня покосился. — Знаешь, эта страшная тётка соблазняет меня тобой…

— Да?.. — только и смогла выдавить я.

Я знала, что Тьма обязательно использует наш разрыв, но не думала, что останусь для Вани самым дорогим человеком и теперь. Прошло столько времени… Неужели у него до сих пор сохранились ко мне чувства? Неужели он только пытался убедить меня в обратном? Я надеялась, что эти домыслы окажутся неправдой, но, судя по тому, как он напрягся, я не ошиблась…

— А что за тётка? — спросила я, чтобы увести разговор подальше от себя и уже примерно представляя, о ком он мне расскажет.

— Противная какая-то… Пожилая. Вся в розовом с ног до головы, как поросёнок, и с жутко-розовой помадой… Она наблюдает за мной, иногда пытается заговорить… Но я её игнорирую или посылаю куда подальше, — Ваня невесело рассмеялся. — Видела бы ты её!

— Я видела… — в ужасе прошептала я. — Когда-то она и ко мне приходила… Елиазар назвал её Чёртом…

— Всё нормально, — уловил моё настроение Ваня. — Пока мы вместе, нам никакие Черти не страшны!

— Конечно…

Однако шутка не удалась.

Мы давно уже были не вместе, а просто рядом.

Я виновато отвернулась и перевела взгляд на залитое дождём стекло, а Ваня погрузился в свои раздумья. И в салоне повисла удушливая тишина. Я молча слушала, как о крышу разбивались