Сен. Книга первая. Скука Сена - Илья Александрович Арсёнов

– Покупать лошадей? – предложил Тор. – Надеюсь, вы умеете ими пользоваться?

– Я не умею, но, судя по всему, придется научиться, – сказал я.

После завтрака мы отправились на лошадиный рынок, предварительно попросив Преса заготовить нам дорожную провизию.

– Кто разбирается в лошадях? – поинтересовался я.

– Родигес, – сдал брата Фериш.

– Правда? – удивленно спросил я Родигеса.

– Немного, – ответил тот смущенно, – просто люблю этих животных, вот и бегал у нас на лошадиные торги. Там знаний и поднабрался.

– Отлично, а то как бы нам кляч не продали.

Наконец мы пришли. Это было ясно по запаху, а вот что было не ясно, так это почему рынок назвали лошадиным. Кого тут только не продавали: собаки, кошки, какие-то грызуны, змеи, кто-то даже волками торговал. Сектор с лошадьми находился в глубине, поэтому нам пришлось пройти почти весь рынок.

Родигес прилип к каким-то лошадям и разговорился с торговцем. Мы подошли поближе.

– Вах, дорогой, это халифская порода, скачут быстрее ветра, – торговца-южанина выдавали акцент и горячий темперамент, так как он жадно уставился на Джулу.

– Еще раз так посмотришь на нее, и я вырежу тебе глаза, – спокойно предупредил торговца Торрен.

– А я кое-что другое, – поддержал я друга.

Горбоносый резко поскучнел и снова стал нахваливать свой товар.

Я бегло оглядел загон. Здесь, судя по всему, самый большой выбор на рынке, почти сотня голов. Лошадь, конечно, животное хорошее, но кататься на ней мне что-то не хочется.

Еще раз осмотрел загон, но увидел только десятки лошадиных глаз.

«А слона-то мы и не заметили».

Чего?

«Я говорю, разуй глаза, смотри на слона».

На слона?

И тут я увидел. В дальнем углу был вольер с коричневыми стенами, а в вольере мамонт. Ну, то есть почти мамонт: такой же огромный, с хоботом, здоровенными бивнями и покрытый длинной густой коричневой шерстью. Из-за окраса мамонта не было видно на фоне стен такого же цвета. Рано или поздно я бы его, конечно, заметил, но внутренний голос меня опередил.

Хочу мамонта.

«Табуретку не забудь поставить».

Чего?

«Не достанешь, говорю, иначе».

Я его хочу в качестве ездового животного!

– Эй, орел степной, – обратился я к торговцу, отвлекая его от разговора с Родигесом. – Что это за чудо-юдо?

Южанин расправил плечи, как-никак орлом назвали, и сказал:

– Это хорохонт, на них северные варвары ездят.

– А что он у тебя, южного не варвара, делает?

– Вах, променяли они мне его за пару лошадей, да.

– И с чего они отдали хорохонта всего лишь за пару лошадей? – поинтересовался я.

Южанин задумался на минуту, а потом произнес:

– Вах, скажу тебе правду. Эти северные шакалы обманули меня, да. Устает он быстро, болен, – произнес горбоносый и грустно добавил: – Вах.

– Почему не лечишь?

– Вах, никто не берется. Не знают, от чего лечить. Убыток от него один, да. Ест много, какает много, – еще более грустно сказал южанин.

– Пошли, глянем.

Я внимательно рассмотрел хорохонта. Все-таки мамонт, даже размеры те же – около пяти метров в холке. И сразу бросилось в глаза: грустный-грустный взгляд и поникшие уши.

– Кормил хорошо? – спросил я.

– Вах, конечно, да. Сам недоедал, его кормил, да.

– За сколько отдашь?

– Сен, ты рехнулся? – спросил Торрен из-за спины. – Мы за лошадьми пришли, а ты это чудовище покупаешь.

– Хочу его, – просто ответил я.

– Компенсируешь недостаток в другом месте? – не преминул подколоть Торрен.

– Тебе жалко?

– Нет, но ты представь, сколько он жрет! А сколько он гадит, я боюсь представить.

– И?

– Ты на него пять минут только забираться будешь, спускаться столько же. А если упадешь, то вообще…

– Постараюсь не падать, с лошади тоже, кстати, можно упасть, так что возражение не принимается.

– Ладно, делай, что хочешь, – махнул рукой Тор и отошел к остальным, при этом делая характерные жесты, скорее всего отражающие его мнение о моем умственном состоянии.

– Я не слышал ответа, – сказал я южанину.

Горбоносый резко повеселел, как только понял, что у него хотят купить мамонта.

– Вах, это страшный зверь, сильный, быстрый, неутомимый, – начал он.

– Сколько?

– Десять!

– Десять серебрушек? По рукам.

– Десять золотых, вах.

– Сколько? – я рассмеялся ему в лицо и после того, как успокоился, спокойно продолжил: – Либо ты сейчас называешь нормальную цену, либо я разворачиваюсь и ухожу. А ты останешься с убытком, так как никто не купит больного хорохонта, да его и здорового не так-то легко продать.

Южанин скривился:

– Два золотых, вах.

– Сбруя к нему есть?

– Да, но за отдельную цену, вах.

– Я тебя предупредил? Сейчас уйду.

– Ладно, ладно, – испугался торговец. – Забирай бесплатно.

– Покажи сбрую.

Южанин отвел меня в небольшую палатку и показал сбрую. Вроде бы все кожаные и металлические детали в приличном состоянии.

– Как мне его отвести на постоялый двор, если на нем нет сбруи, – спросил я, так как одевать сбрую на мамонта – дело не пяти минут.

– Я веревку к бивням привязываю и веду, да. Он спокойный, вах.

– Чем кормить? Травой?

– Да, да, травой, да, – быстро закивал головой торговец.

– Хорошо, я беру.

Оставив Родигеса и остальных выбирать лошадей, я вернулся на рынок и отыскал носильщика с тележкой: сбруя была тяжелой и очень объемной.

К тому моменту, когда я вернулся, стороны пришли к единому мнению в вопросе стоимости.

– Вот, – сказала Джула, протягивая деньги. И забрав свою лошадь, стала нашептывать ей на ухо: – Какая ты у меня красивая. Буду звать тебя Звездочкой.

Дальше ее речь стала совсем неразборчивой, и я успел обратить внимание на то, что каждый за свою лошадь расплачивался сам.

– Это так принято, платить за лошадь самому? – тихонько поинтересовался у Торрена.

Вампир кивнул. Решив расспросить об этом потом, я завершил свою сделку. Отдал горбоносому деньги, указал носильщику на сбрую и пошел в вольер к мамонту.

«Главное, чтобы не бросился. А то от такого монстра никакая регенерация не поможет».

Угу.

– Пошли со мной, здоровяк, – сказал я мамонту дружелюбно. – У меня тебе будет хорошо.

Чудище что-то тихонько протрубило.

– Будем считать, что ты согласен, – сказал я, думая, как накинуть веревку на его бивни.

Но мамонт сам решил мои затруднения: после того как в моих руках оказалась веревка, он склонил голову, и я смог набросить на него «уздечку».

Судя по взглядам прохожих, на улицах Рекера нечасто ходили с хорохонтами, держа их на привязи, как комнатных собачек. Но мамонт шел спокойно – южанин не соврал: на редкость флегматичное животное.

Прес долго ржал, когда увидел меня с моим питомцем:

– Ха-ха. Первый раз у меня постоялец с таким здоровяком, ха-ха.

– Хорош ржать, – оборвал я его, – ты лучше скажи,