Сен. Книга первая. Скука Сена - Илья Александрович Арсёнов

Эльфийка пришла, и мы с аппетитом поужинали. После того, как все было съедено, она промокнула губы салфеткой и спросила:

– Нашли?

Мы с Торреном переглянулись. Так получилось, что Торрен заметил мое отношение к этой красавице и уступал мне право разговаривать с ней. Поэтому ответил я:

– Да, думаю, нашли то, что надо.

– И что же это? – Рабера подалась вперед. Эльфийка или нет, она оставалась женщиной и обладала сугубо женским любопытством.

– Тор, куда мы бросили безделушку? – небрежно спросил я, играя на зрителя, точнее – на зрительницу.

– Что-то я забыл, где мы ее оставили, – подыграл мне Тор.

– Кажется, она у тебя в мешке была.

– Точно, я его в своей комнате бросил, – с этими словами Тор встал. – Сейчас найду.

Вернувшись, он небрежно отдал мне шкатулку и спросил:

– Она?

– Да вроде бы, – я приоткрыл шкатулку, посмотрел внутрь, – да, точно эта.

– Что там? – спросила Рабера и протянула руку. – Дай сюда.

– Не надо так нервничать, – со смехом ответил я, отдавая ей шкатулку.

Эльфийка открыла ее и замерла. Судя по всему, ей не надо было объяснять, что это такое.

– Где вы нашли это сокровище? – потрясенно спросила она.

– Да тут торговец на рынке впарил нам эту штуку. Сказал, что очень ценная вещь. Пришлось ползолотого отдать. – Раз днем под дурачка закосить не получилось, то почему бы сейчас не попробовать.

– За сколько? – вскрикнула эльфийка, потом присмотрелась ко мне и, ткнув в меня пальцем, закричала: – Ты меня разыгрываешь.

– Конечно, разыгрываю, – рассмеялся я, причем остальные тоже не скрывали улыбки, – мы прекрасно знаем, что такое меллран и сколько он стоит. Скажи, хороший подарок?

– Более чем. Я его забираю?

– Нет, – ответил я и взял шкатулку. – Думаю, Торрен захочет написать письмо своей любимой и приложить его к подарку.

– Кхм… Какое письмо? – поинтересовался Торрен.

– Как какое? Письмо, в котором ты признаешься в любви самой прекрасной девушке на свете. С твоей точки зрения, конечно.

– Мы так не договаривались… – начал Тор.

– Как хочешь, – пожал плечами я. – Я лично все, что мог, предложил. Думаю, Ратире будет приятно получить от тебя письмо. Если передумаешь, Джула и Рабера тебе помогут.

– А ты куда собрался? – хором спросили Джула, Рабера и Тор.

– А я с парнями схожу на задний дворик, потренируюсь, – ответил я и, глянув на братьев, спросил: – Фериш, Родигес, вы еще здесь? Метнулись кабанчиками за оружием и брысь во двор.

Рабера, Джула, Торрен

– Наконец-то, – сказал Торрен, поставив точку.

Сочинение письма стало для него мукой, так как большая часть текста состояла из слезливых признаний, которые продиктовали Джула и Рабера. А когда две женщины чего-то очень сильно хотят, то лучше не сопротивляться.

– Но я же не такой, – сказал Торрен, перечитав письмо. – Я, конечно, дико извиняюсь, но тут одни сопли, или, как вы это называете, одна романтика. Я разве похож на романтика? Это фактически обман Ратиры…

– Не волнуйся, все мужчины перестают быть романтиками после свадьбы, – сказала Рабера, – а бедной Ратире будет приятно получить такое письмо. Ты его теперь на чистовик перепиши.

– Зачем? – удивился Тор.

– Затем, что тут куча исправлений и помарок, – вмешалась Джула, – а любовные письма должны быть идеальными.

Торрен что-то неразборчиво буркнул себе под нос, а потом сказал:

– У нас нет больше чистых листов.

– Сходи, – предложила ему Рабера.

– Сейчас вызову служку, – с этими словами Торрен потянулся за шнуром вызова.

– Сходи сам. Зачем из-за каждой мелочи дергать людей? – сказала эльфийка.

– Могу и сам, – пробормотал Тор и вышел из номера.

Сначала девушки сидели молча, потом Рабера нарушила тишину:

– Твой брат Сен, кто он?

– Он? – Джула задумалась и ответила: – Он мой брат.

– Я это заметила. Но чем он занимается? И откуда вы?

– Мы беженцы из Вольных баронств, а Сен… Сен тоже беженец, – Джуле не очень хотелось рассказывать этой незнакомке все подробности.

– Странные вы. Беженцы не снимают самые дорогие номера в гостиницах.

Джула только пожала плечами.

Рабера зашла с другой стороны:

– Сегодня в разговоре со мной он сказал, что бессмертен. – Джула опять промолчала, и Рабера почувствовала, как ее охватывает раздражение, но она справилась с собой и продолжила: – Так ли это?

– Он умный, ему виднее, – снова пожала плечами Джула.

Сен

Тренировка заняла чуть меньше часа. Мышцы немного гудели от приятной усталости.

Вернулись мы с братьями в комнату вовремя: похоже, Рабера спровадила куда-то Торрена и приступила к обработке Джулы. Зря она так. Джула хоть и производит впечатление закомплексованной, но я-то знаю, что это не так. И добиться от нее слова сложнее, чем от братьев.

– Фериш и Родигес, принимать душ, я после вас, – скомандовал я. – Написали письмо? Где Торрен?

– Я здесь, – донеслось из-за спины, – письмо на чистовик собираюсь переписывать.

– Хорошо, я приведу себя в порядок и присоединюсь к вам.

Стоял под душем и думал о Рабере.

«Думаешь, уложишь?»

Вся моя интуиция кричит об этом. Правда, не уверен, что я уложу, а не меня уложат.

«Могу пожелать успехов».

Будем стараться…

Я вернулся ровно к тому моменту, когда чистовой вариант был готов и бесцеремонно им завладел. Читать было интересно, особо трогательные места я зачитывал вслух: «…Твои глаза как чистые горные озера, в которых хочется утонуть… твоя кожа что бариинский бархат, прикосновение к ней вызывает…»

После моего третьего комментария Торрен вырвал у меня письмо, спрятал его в шкатулку и отдал ее Рабере.

– Я пошла, – сказала она и встала.

– Я провожу, – вскочил я.

Около ее номера я спросил:

– Поужинаешь со мной?

Глупо, конечно, и на редкость банально, но…

…Первые лучи солнца осветили черепицу на соседних с гостиницей домах.

– Ярик, Арик, – сказал я, – вот вам золотой. У вас есть полчаса, чтобы найти мне самый красивый букет цветов в этом городе. Справитесь?

– Конечно, господин, – ответил кто-то из них, и они буквально исчезли с моих глаз.

Вернулись они минут через пятнадцать, я только успел прикурить вторую сигариллу. Букет был превосходен: пятнадцать нежнейших веточек, напоминавших земные орхидеи и покрытых разноцветными цветками. Букет выглядел так, как если бы собрали воедино несколько сотен бутонов.

– Ух ты, – произнес я, принимая букет, – даже мне понравилось. Что это?

– Фарфская лилия, цветок любви и нежности, – ответил Ярик (или Арик) и извиняющимся тоном добавил: – Вот тут десять серебряных сдачи. Простите, господин, но каждая веточка стоит шесть серебряных.

– Оставьте себе, – отмахнулся я, – букет того стоит.

Я положил букет на постель рядом с Раберой и вышел.

За завтраком внизу мы встретились: Рабера с охранниками и я с моей командой. Разговор не клеился. Потом один из охранников