Повстанец - Владислав Виногоров

Возможно, старый козел Альтус именно с этой целью послал меня расстреливать из гаубиц гвардейцев. Хотел проверить, а как далеко я могу зайти. Но там все было просто и ясно: гвардия встала у меня на пути, что полностью развязывало мне руки. Я и сейчас считаю, что поступил правильно. Правильно, но слишком рано начал. Необходимо было попытаться провести переговоры… А может, они именно на это и надеялись? Втянуть меня в глупые и никому не нужные переговоры, а самим выиграть время. Для чего? А для того, чтобы две дивизии президентских любимчиков смогли спокойно подойти к городу. Все равно глупость получается. Вел бы я с ними переговоры или не вел бы — один хрен, это бы ничего не дало. Верные Президенту части мы встретили как полагается. И встречал их не я, а Репус. Да и подавил он этих ребят еще на марше. Помогло бы то, что я вел переговоры?

Но можно посмотреть и с другой стороны: в такой ситуации гвардия бы сдалась… Может быть… Правда, тогда бы у меня не было возможности пожить Санисом несколько лет. А впрочем, какая разница? Был бы не Санисом, а Ранисом. И что бы от этого изменилось?

Главным остается то, что мы обязательно должны были проиграть в прошлый раз. На самом деле обязательно. Так почему же мне сейчас все это вспомнилось? Я боюсь повторить прошлые ошибки? Но Президент сегодня гарантированно в Столице и скоро будет арестован. Хочется верить, что будет. Впрочем, меня вполне устроит вариант, если его пристрелят. И Ленуса этот вариант устроит — меньше возиться, изобличая его, настропаляя общественное мнение.

Как ни крути, а получается, что Президента лучше пристрелить. Все вздохнут с облегчением. Но у нас есть дурак Ромус, который может его и арестовать… Да, а недурственно бы вышло, получи Ромус во время этого мероприятия шальную пулю. Желательно в голову. И очень желательно разрывную. Иначе знаю я эти фокусы: шесть пулевых ранений в черепную коробку, но мозг не задет. Так вот это именно про Ромуса… Да, не люблю я его! Но я и не обязан его любить! Он не девушка и не крупная купюра. Он — Ромус. И этим все сказано. Кто не верит — может попытаться с ним пообщаться. А я с громадным удовольствием буду наблюдать это действо со стороны. Посмотрим, у кого окажутся такие крепкие нервы, что сможет выдержать этого мерзавца столько же лет, сколько выдержал я…

— Господин командор Санис! Сообщение от командора Арнуса!

Это еще что такое? Ага, понятно. Ленус умудрился мне записку прислать. Ну детский сад, да и только! Разворачиваю и обалдеваю: «Включи рацию, мудак!» Это он ко мне так обращается? Кажется, кто-то напрашивается на неприятности… Черт, когда же я ее успел выключить? Но рацию все равно включить необходимо. Включаю.

— Арнус, что там у тебя за истерика? Прием!

— Нас начали обкладывать по периметру. И очень грамотно. Лучше тебе поторапливаться! Прием.

Так. Проснулись, господа полицейские. Или СБ. Или… А какая разница? У меня ведь уже есть на ходу «универсал». А через несколько минут подоспеет следующий, за ним и все остальные машины. И я плевать хотел на любое нападение. Они еще не поняли, с кем имеют дело? Тем хуже для них! Я постараюсь сейчас преподать вполне наглядный урок. Чтобы до баранов дошло, куда они сунулись, и больше такая глупость не повторялась. Думаю, что после такого урока выжившие и внукам своим закажут в подобное дерьмо влезать.

— Слушай меня внимательно. Прикажи своим людям особо не высовываться. Я сейчас постараюсь исправить положение. Прием.

— Понял тебя. Конец связи.

Понял он меня. И опять, подлец, связь первым оборвал. Но он, видите ли, понял! Я за него счастлив. Только мне от его понимания ни тепло, ни холодно. Опять все должен делать я сам. Но почему? У меня же громадное стадо малолетних головорезов, вооруженных стрелковым оружием. Сейчас достаточно отдать команду, и они радостно бросятся вперед. Убивать и умирать. А что вместо этого собираюсь делать я? Правильно, сесть в «универсал» и очистить периметр. Нужно это делать? Я своих деточек берегу? Да от таких надо окружающих оберегать, а не наоборот. Послать сейчас в разведку малолетнего ублюдка, который смог в четырнадцать лет нож воткнуть в человека, не поморщившись! Его, понятное дело, поймают. И будут допрашивать с пристрастием. Он будет при этом громко орать, а у нас появится прекрасный повод пойти в атаку и отомстить за погибшего боевого товарища. Чем плохо? Сам знаю чем: мне все эти засранцы нужны будут на пути в Столицу. Да и там не помешает изрядное количество этой самой публики. И пока будем вырезать столичный гарнизон, и потом, когда мне попытается вцепиться в глотку Ромус. Ну или я ему попытаюсь вцепиться в глотку. Какая разница?

— Господа! По данным разведки, у нас наметились «гости». — Выдерживаю паузу и обвожу взглядом мальчишек, стоящих около меня. Их человек десять, и они внемлют каждому моему слову. — Сейчас я продемонстрирую возможности нашей техники. Это будет показательный полет, чтобы власти в полной мере оценили серьезность наших намерений. Потому я вынужден настаивать на полном экипаже. Мне требуется механик-водитель и наводчик. Здесь присутствуют бойцы с необходимыми специальностями?

Один паренек робко поднимает вверх руку. Я его узнаю — он мехвод. На тренажере он показывал вполне приличные результаты. Пойдет и этот. В случае крайней необходимости я смогу перехватить управление амфибией на себя. Теперь мне нужен стрелок… О! Еще одна рука несмело поднялась в воздух. Неужели так страшно? Я понимаю, что это те самые ребята, которых привел Ленус. Захвата части они не видели и в нем не участвовали. Но ведь не до такой же степени они боятся садиться в амфибию? Или так путает перспектива принять участие в предстоящем бою?

— Вижу одного механика-водителя и… — Делаю паузу, затем глядя на второго: — Специализация, боец?

— Я наводчик, господин командор.

— Прекрасно! Экипаж! В машину!

Вышколил я их хорошо. Сноровисто и грамотно мои мальчишки полезли в бронированное брюхо «универсала». Вот их уже и не видно. Пора мне занимать командирское кресло.

«Универсал» все еще покачивается в полуметре над бетоном. Снаружи он должен казаться сонным и безопасным. Но это иллюзия. Именно сейчас в его недрах просыпаются боевые механизмы, которые очень скоро понесут смерть и разрушения. Но снаружи этого не видно и не слышно. Машина степенно покачивается в осеннем воздухе и кажется какой-то волшебной игрушкой.

Я проверяю все системы. И то, что положено командиру, и то, что должен проверить мой экипаж. Не хватало еще рухнуть на землю. Вот господа полицейские порадуются! Как же! Такой радости я им сегодня не доставлю. А вот нечто неприятное — в любых количествах. Точнее, пока не побегут. Убежавших преследовать смысла не имеет: они должны быть изрядно напутаны. А раз напуганы, то расскажут ТАКОЕ, что городские власти сойдут от страха с ума. Если у них осталось, с чего сходить.