Немного порочный - Мэри Бэлоу

На плечо Джудит легла чья-то рука.

— Дамам всегда приходится пропускать главное веселье, — вздохнула Фрея. — Пошли, вернемся домой в карете Вулфа.

— Веселье?! — Во взгляде Джудит читалось возмущение. Ее мир развалился, а Фрею это развлекает!

Однако она решила не сопротивляться. По правде сказать, ей не удастся уйти так быстро, как хотелось бы. Даже если отбросить все личные переживания, она продолжала испытывать унижение. Ну почему семейство Бедвин должно было стать свидетелем таких грязных дел, творящихся в ее семье? Почему им стало известно все о глупых проделках Брануэлла и папином разорении? Почему они узнали, какой вероломный у нее кузен? Почему они присутствовали при случившейся с ней истерике, когда она рыдала так, словно у нее вот-вот разобьется сердце? Подумать только, всего несколько дней назад — неужели прошло только три дня? — она танцевала с лордом Рэнналфом и мечтала о том, как выслушает его предложение руки и сердца и ответит согласием.

Джудит была благодарна Фрее за то, что она привела ее в чувства.

На улице как будто нарочно шел проливной дождь. Чтобы не промокнуть до нитки, дамам пришлось бегом бежать до кареты.

— Ну вот! — воскликнула леди Фрея, расположившись на сиденье и отряхивая платье, когда карета тронулась. — Я рада, что мы едем домой, хотя не прочь была бы остаться посмотреть, что будет дальше.

Домой. Это было единственное слово, которое достигло слуха Джудит.

— Леди Фрея, — начала она, — могу я попросить вас об огромном одолжении?

Леди Фрея вопросительно взглянула на Джудит.

— Не могли бы вы одолжить... нет. — Она осекалась. — Я не могу просить денег взаймы. Не уверена, что смогу когда-нибудь вернуть вам долг, даже если пообещаю. Не могли бы вы дать мне денег на билет до моего родного Уилтшира? Пожалуйста. Я понимаю, что с моей стороны это самонадеянно...

— Почему? — осведомилась леди Фрея.

— У меня нет причин задерживаться в Лондоне, — сказала Джудит, — и я не могу больше злоупотреблять гостеприимством герцога Бьюкасла. Я хочу уехать домой.

— Не попрощавшись с Ральфом?

Джудит на секунду прикрыла глаза. В карете воцарилось тягостное молчание.

— Некоторые люди, — еле слышно произнесла леди Фрея, — многое отдали бы за то, чтобы кто-то посмотрел на них так, как Ральф смотрел на вас сегодня в квартире вашего брата.

Джудит вздохнула.

— Вы не можете притворяться, — сказала она, — что не поняли, насколько неравен такой союз, впервые увидев меня вчера. Точно так же подумали ваши братья и сестра. А сегодня вы еще более в этом убедились. Я уеду, как только соберу свои вещи, с вашей помощью или без нее. Знаете, я думала, что вы пожертвуете стоимостью билета на почтовый экипаж, лишь бы выдворить меня из Бедвин-Хауса и из жизни лорда Рэнналфа.

— Вы плохо знаете Бедвинов.

— Значит, вы мне не поможете?

— Нет, помогу.

Джудит почему-то стало еще горше от этих слов.

Она стояла на лестничной площадке с носовым платком в руках и ни разу не обернулась, не посмотрела на него в последний раз. Все, что останется ей на память о любви, — это платок, который она продолжала сжимать в руках, и соломенная шляпка.

— Спасибо, — прошептала она.

Глава 22

Прошло несколько часов, в течение которых Хорэс Эффингем не покидал комнату, прежде чем его препроводили к себе на квартиру под охраной двух дюжих молодцев, которых где-то отыскал Бьюкасл. Эффингему предстояло провести ночь в охраняемых апартаментах и назавтра отправиться обратно в Харвуд-Грейндж на попечение отца. Миссис Лоу как пострадавшая сторона должна была определить меру наказания.

Эффингем уходил с красным, распухшим носом и глазом, который наутро должен был неминуемо заплыть и посинеть, — так отделал его Брануэлл Лоу через две минуты после ухода дам.

Рэнналф предпочел не распускать руки, достаточно было того, что он пару раз хорошенько встряхнул наглеца, когда тот осмелился выступать в защиту своих прав. Больше всего на свете Рэнналфу хотелось превратить его в отбивную, но холодное, молчаливое присутствие старшего брата действовало как успокаивающее. В конце концов, что доказывает жестокость? Только то, что один физически сильнее другого. У него уже была возможность продемонстрировать физическую силу в летнем домике в Грандмезоне. Повторить это сейчас значило опуститься до уровня простолюдина.

По просьбе герцога юный Лоу достал бумагу, перо и чернильницу, и Эффингему было приказано сесть за стол и написать признание и письма с извинениями миссис Лоу, сэру Джорджу Эффингему и преподобному Джереми Лоу. Это занятие растянулось почти на два часа, в основном потому, что Рэнналфу не нравилось ни одно письмо. К тому времени как были написаны три письма, удовлетворившие Рэнналфа и Брануэлла Лоу, — Бьюкасл предпочел не вмешиваться — весь пол был усыпан скомканными листками бумаги.

Заручившись одобрением Бьюкасла, Рэнналф приказал отправить письма адресатам, прежде чем заняться отправкой Эффингема. Написанные со всеми деталями, униженным, заискивающим тоном, эти письма попадут в руки миссис Лоу и сэра Джорджа прежде, чем приедет сам преступник. По мнению Рэнналфа, наказание было достаточно суровым, хотя хорошая взбучка пришлась бы более кстати. Для любого мужчины нет ничего хуже публичного унижения, о чем красноречиво свидетельствовало угрюмое выражение лица Эффингема, исходившего ненавистью и бессильной злобой, когда он покидал злополучный дом. Ему нелегко будет вернуться в Харвуд и посмотреть в глаза отцу и бабушке.

Оставшиеся драгоценности, которые по приказу Бьюкасла были изъяты из апартаментов Эффингема, должны были быть доставлены в Харвуд с нарочным.

— Итак, — сказал Брануэлл Лоу, упав в кресло, откинув голову на спинку и прикрыв глаза рукой, — все кончено. Ну и денек у меня выдался! Подумать только, ведь я когда-то считал его своим другом. Более того, он вызывал у меня восхищение. — Внезапно он вспомнил, в чьей компании находится, и выпрямился. — Не знаю, что бы мы делали без помощи вашей светлости и вашей, Бедвин. Честное слово, не знаю, как вас и благодарить. И за Джудит большое спасибо, бедняжка не заслужила такого.

— Нет, — согласился Рэнналф, — не заслужила.

Лоу неуверенно улыбнулся, переводя взгляд с одного на другого. Он испытывал сильное смущение, оставшись наедине с герцогом и его братом.

— Я хочу знать размер вашего долга, — сказал Рэнналф, оставшись стоять и сложив руки за спиной.

— Ну что вы, — вспыхнул юный Лоу, — я должен самую малость. Ничего такого, с чем я не мог бы расплатиться в самом скором времени.