1942: Реквием по заградотряду - Александр Золотько

А когда закончились патроны к винтовке, стрелял из своего нагана.

Румыны подходили все ближе, окопы еще стреляли, но редко, очень редко. И спешенные кавалеристы уже не обращали внимания на этот огонь.

Щелкнул опустевший револьвер.

Севка поднялся из окопа.

Он не мог ждать, пока румыны подойдут и убьют его. Он не хотел умирать вот так просто, как на бойне.

Он медленно пятился на холм, и рядом с ним пятился Костя, сжимая в руке пустой револьвер. И отступали вместе с ними медленно оставшиеся в живых бойцы. С саперными лопатками в руках, направляя на приближающегося врага штыки пустых винтовок.

И румыны не стреляли, словно загипнотизированные безмолвным отступлением красноармейцев.

Перевалив вершину, Севка оглянулся – пусто. До самых озер, до самого прохода между озерами – никого нет.

Сколько их осталось? Сотня? Меньше?

– Отходим к озерам, – приказал Севка.

Они успели дойти до озер, когда первые румыны показались на вершине холма и двинулись вниз.

Все ниже и ниже.

Севка огляделся по сторонам.

– Вот и все, – сказал он. – Вот и все…

За спиной у него вдруг загрохотало, и сотни огненных шмелей устремились к вершине холма, перемалывая замерших от неожиданности румын. Пули трех крупнокалиберных пулеметов рвали плоть, перерубали винтовки и автоматы, разносили в кровавые клочья людей…

Севка оглянулся и замер – посреди озера стоял корабль. Парусник, избитый, с измочаленной до щепок передней надстройкой, но самый настоящий, на таких, наверное, плавали конкистадоры и пираты.

Две мачты были сломаны, веревки и обломки рей свисали с бортов, но из проломов, из мешанины веревок и парусины били, не останавливаясь, три «ДШК». И еще два пулемета калибром поменьше вели огонь с кормовой надстройки.

Через две минуты на холме не осталось ни одного живого румына.

И пулеметы замолчали.

Севка побежал к холму, подхватил румынский карабин, небрежно стряхнул с его ложа что-то липкое и красное, щелкнул затвором.

Справа и слева от него шли бойцы. Они шли в атаку, поднимая чужое уцелевшее оружие. Шли плотной стеной, плечом к плечу. И казалось, готовы были, не останавливаясь, идти дальше, к высотам, занятым румынами, к их пушкам и пулеметам, сквозь разрывы и веер пуль.

Шли молча, добивая штыками румын, которые смогли спрятаться от пуль в воронках и окопах.

– Стой! – крикнул Севка у самой вершины холма.

Бойцы остановились.

Севка осторожно поднялся наверх. Румыны отступили. Кто, естественно, уцелел. Кто просто не успел пройти на обратный склон холма до появления корабля. Немного, десятка полтора серых фигурок бежали по степи, вдогонку за солнцем, которое уже до половины скрылось за высотками.

Даже румынские пулеметы молчали, словно потрясенные мгновенной гибелью двух или трех сотен солдат, которые только что скрылись за вершиной проклятого холма – и пропали. Сгинули все до единого.

Севка опустился на землю, положив рядом с собой винтовку. Рядом сел Костя.

– Нужно бы раненых посмотреть, – тихо, словно лишившись сил, сказал Костя.

– Нужно, – согласился Севка.

Он попытался встать, но не смог. Его бойцы сидели и лежали вокруг, тоже не в силах подняться.

– Нужно собрать раненых, – сказал Костя и встал. – Нужно помочь… Может, кто еще жив…

Бойцы начали подниматься. Многие из них были окровавлены, перевязаны почерневшими от крови обрывками гимнастерок.

От озер бежали бабы, с криками бросались к бойцам, что-то спрашивали, протягивали крынки с водой и молоком. Несколько побежали на холм, Севка хотел их остановить, но промолчал – они все равно бы его не послушали. Да и румыны, наверное, не станут стрелять. Им тоже не до того.

Сколько их легло сегодня возле холма? Пять сотен? Шесть? Десять? Ради чего? Ради скота? Ради еды для дивизии? Ну, так, значит, у румын сегодня все равно экономия… на столько ртов меньше.

Вдоль озера бежали какие-то люди. Это те, кого Игорешин отправил перед боем на фланги. Еще сорок человек.

Это хорошо, подумал Севка. Это значит, что завтра утром мы сможем встретить новую атаку, если наши задержатся.

И если румыны еще не напились собственной крови досыта.

А ведь шли они, мамалыжники, в огонь. На смерть шли, но не побежали. До последней минуты – не побежали. Что там говорил Богдан? Второй сорт? Ну, так попробовал бы этот второй сорт на вкус…

Если увидимся, пообещал Севка, я тебе расскажу, как оно бывает на самом деле… Если бы не Летучий Голландец, то…

– Севка, смотри, – сказал Костя и указал рукой на озеро.

Пальцы у него дрожали, но Костя этого не стеснялся.

– Смотри, – повторил Костя.

От озер к ним шел Орлов. И комиссар. И старший сержант Малышев, люди из Центра – инструктора и техники. Чалый. И еще кто-то, Севке незнакомый.

– Привет! – сказал Орлов, улыбаясь. – Вы хреново выглядите.

– Мы не нашли людей из твоего списка, – сказал Севка.

– И бог с ними, – отмахнулся Орлов. – Я рад, что вы живы…

– Так что, людей… никого не было? – спросил Севка.

– Как это не было? А четыре с лишним тысячи женщин и стариков – тебе мало?

– И ты из-за них нас сюда послал, из-за четырех тысяч человек?

– Ну… Мне нужна была пересадочная станция… Не было прямой воронки от острова на Базу. Вот и пришлось…

– А если бы я сюда не пошел? – спросил Севка. – Двинулся бы прямо на Базу?

– Ты? С твоим характером? Да еще после всего, что с тобой случилось за последний месяц? После того, что ты услышал о себе от Деда? И после того, как убил людей уже в своем времени… ну, почти в своем времени? Ты не мог не прийти сюда, чтобы спасти людей. Чтобы искупить придуманную тобой самим вину… Ты очень предсказуемый и управляемый мальчик…

– Он золото вывозит, – сказал Корелин. – Две тонны. А сотня жизней там, сотня здесь – его теперь не волнует.

– У меня в револьвере патроны кончились, – сказал Севка, глядя в глаза Орлову. – А винтовку я поднять не могу. Может, сам застрелишься?

Не было сил даже ненавидеть. Орлов снова всех обманул? И Деда тоже? Да нет, Дед тут мудрил вместе с этой сволочью… Тоже захотел богатства? Или что за всем этим?..

– Товарищ комиссар третьего ранга, – прозвучало сбоку, все оглянулись: лейтенант, командир флангового охранения, вытянулся по стойке «смирно». – Разрешите обратиться к товарищу лейтенанту?

– Обращайтесь, – сказал Корелин и отошел в сторону.

– Товарищ лейтенант…

– Помоги собрать раненых и оружие с боеприпасами, – сказал Севка. – И пошли своих к раненым в лагерь – может, кто-то в силах держать оружие? На тот скат не лезьте, не нужно раздражать румын… У тебя водки нет?

– Нет, – растерянно пробормотал лейтенант.