Сила любви - Лавирль Спенсер

– Нет, если вы с Биллом были моногамны, а я думаю, что так оно и было.

– Да.

– И с тех пор в твоей жизни никого не было, так что вся проблема была во мне. Теперь и она устранена.

Она взяла его за руку.

– Это истинно рыцарский поступок, мистер Лаллек.

Он посмотрел на ее пальцы, погладил их.

– Настоящие чувства невозможны без полного доверия, и я хочу, чтобы между нами все было, предельно ясно.

Она с любовью посмотрела на него, потом тихо спросила:

– Ты не возражаешь, если я сейчас прямо здесь, на глазах у всех, встану и поцелую тебя?

Легкая усмешка тронула его губы.

– Ты обещаешь, что не оседлаешь меня, как в прошлый раз?

Она улыбнулась в ответ, мысленно представив себя в такой позе здесь, в этом роскошном ресторане, при свете свечей, среди хрустящих скатертей, в эффектном красном платье, на высоких каблуках.

– Я попытаюсь сдержаться.

Он потянул ее за руку, и она, как и обещала, поднялась и без тени смущения подошла к нему. Никто не обращал на них внимания, и даже официанта поблизости не было. Среди сидевших за столиками не было ни одного знакомого лица.

Она обхватила его лицо своими натруженными руками и на долю секунды прильнула к его губам. Потом, слегка отстранившись, прошептала:

– Нам в самом деле так уж необходимо идти на танцы?

И счастливая улыбка озарила его лицо.

Он, оказывается, владел техасским тустепом!

Она смотрела, как кружат в танце пары, и заартачилась, когда он коснулся ее руки, приглашая присоединиться к танцующим.

– Но у меня так не получится!

– Откуда ты знаешь?

– Кристофер, я не хочу тебя смущать.

– Ни в коем случае. Пойдем, попробуешь. Мы выйдем на середину, где свободно, и я покажу тебе движения.

Она неохотно уступила, отметив, что в центре зала были и другие пары, упорно овладевающие искусством танца.

Кристофер сказал:

– Два раза в неделю здесь проводят уроки танцев, так что новички всегда есть.

Как она и говорила, чувство ритма у нее действительно было, и все оказалось не так уж и сложно. Вскоре она уже легко проскальзывала под его поднятой рукой, он ловко нырял под ее руку. Они освоили основные движения – променад и рэп – и плавно двигались в танце.

– Никогда бы не подумала, что ты отличный танцор. – Сквозь шуршание по полу его ковбойских ботинок он еле расслышал ее голос.

– Моя последняя девушка – та, что переехала в Техас, – заставила меня научиться. Мы с ней вместе брали уроки.

– Мне бы следовало поблагодарить ее. Это чертовски забавное занятие – танцы.

– Готова попробовать новые фигуры?

– А это сложно?

– Нет, ты справишься. Итак, приготовься, я сейчас проделаю с тобой «кругосветное путешествие».

Он поднял руки и обвел ее вокруг себя, увлекая в быстрое вращение.

Запыхавшись, она весело рассмеялась, вернувшись в исходную позицию.

– У меня получилось!

Его улыбка была искренней – он был доволен своей ученицей, и это наполняло ее радостью.

За столиком расположились полицейские со своими женами, которым на сегодняшний вечер уступили место за рулем, чтобы спокойно выпить. Царило всеобщее веселье, все громко разговаривали, шутили. К удивлению Ли, ее появление в качестве спутницы Кристофера было встречено без каких-либо двусмысленных комментариев, к которым она внутренне готовилась. Пит Острински пригласил ее на танец, и она с удовольствием приняла приглашение. Тони Мансетти поинтересовалась, как дела у сына. Жена сержанта Андерсона рассказала скабрезный анекдот о колготках, вызвавший взрыв хохота среди остальных женщин и заставивший их оглядеть свои коленки, что, собственно, и составляло соль анекдота, а потому вызвало новый шквал смеха. Кристофер попытался обучить ее уже более сложным па, но попытка не увенчалась успехом, и они, окончательно запутавшись в сплетении своих рук, расхохотались, отложив затею до следующего раза.

Оркестр вступил с песней Коллина Рэя «Люби меня», и Кристофер, взяв Ли за руку, увлек ее на танцевальную площадку.

– Пойдем, – сказал он, – сольемся в танце.

Настроение в зале сменилось. Танцующие тесно прижимались друг к другу, утопая в чувственных объятиях. Движение по кругу прекратилось, и пары лишь покачивались под музыку, иногда плавно разворачиваясь. В зале царил полумрак, лишь с потолка лился тусклый голубоватый свет, лучи которого были направлены на оркестр. Отражаясь в зеркале стен, они падали на лица и плечи танцующих. Кристофер укрывал Ли в своих объятиях, сомкнув руки у нее на спине. Она обвивала руками его шею, прижималась к нему бедрами, смотрела в его счастливое лицо.

– Забавно здесь? – спросил он.

– Ммм… самое забавное в моей жизни – это, пожалуй, ты.

Он коснулся ее кончика носа и слегка наклонил голову, словно намереваясь поцеловать.

– Твои друзья смотрят, – пробормотала она.

– Плевать.

Он поцеловал ее и еще крепче прижал к себе, так что их тела словно растворились друг в друге. А хор голосов все повторял слова песни: «Люби меня… люби меня… люби меня…»

Он слегка отстранился и заглянул в ее рыжеватые глаза, в которых плясали искорки света.

– Как ты отнесешься к предложению сбежать отсюда, побыть вдвоем?

– Прямо сейчас? Не дожидаясь, пока кончится танец?

– Итак, я предлагаю: давай…

– Ты серьезно?

– Да, просто выходим из зала, забираем наши пальто из гардероба и уже не возвращаемся.

– Но наше отсутствие заметят. Все удивятся, куда это мы так рано отправились.

– Меня это совершенно не волнует. А тебя?

– Тоже.

Они скрепили свой уговор улыбками, развернулись и начали пробираться к выходу, ступая по испещренному бликами света полу, и каждый думал в эту минуту о том, что в эту новогоднюю ночь их отношениям суждено стать совершенно иными.

На улице было очень холодно. Обнявшись, они шли к машине Кристофера. Ожидая, пока прогреется двигатель, Кристофер сказал:

– Сядь со мной рядом.

Она отбросила привязной ремень и переместилась на сиденье к Кристоферу, поджав под себя ногу. Одной рукой она обняла его за плечи, прижавшись щекой к грубому твиду его куртки. Она коснулась губами его подбородка, потом поцеловала в ухо. Он отыскал ее свободную руку и прижал к сиденью своим теплым бедром, так что теперь она могла чувствовать движение его мускулов всякий раз, как он перебрасывал ступню с педали газа на тормоз и обратно. Он включил радио – в салоне разлилась негромкая мелодия кантри. Они слушали ее молча.