Девушка из бара - Линда Ли

– Прекрасно, и не звони, не очень-то и надо, – пробормотала Лейси, запихивая в угол чемодана стопку практичных хлопчатобумажных трусиков.

Ей хотелось свернуться калачиком на диване с большим пакетом печенья, а еще со сливочной помадкой и с шоколадным мороженым и смотреть душещипательные видео, вроде «Черной красотки» или «Моей девушки», пока вдоволь не наплачется или пока не надоест. Но верх взяла злость и пришедшая с ней убежденность, что оставаться в Эль-Пасо было бы ошибкой.

Направляясь к стенному шкафу за очередной партией одежды, Лейси вдруг замерла, услышав приглушенные звуки чьих-то шагов на лестнице.

Охваченная вспыхнувшей вдруг надеждой, она с колотящимся сердцем бросилась к двери и распахнула ее.

– Робин, – разочарованно выдохнула она.

– Не волнуйся так, мама.

Лейси вернулась в свою спальню.

Робин последовала за ней, рассказывая что-то о Кайле Уокере. Но, подойдя к двери комнаты матери, она оборвала свой рассказ на полуслове.

– О Боже! Что ты делаешь? – вскрикнула она при виде одежды и чемоданов.

– Упаковываю вещи. Мы уезжаем.

– Нет! Не надо! Хватит! Я хочу остаться здесь!

Лейси, не глядя на нее, продолжала вытаскивать свои вещи.

Рыдающая Робин подошла к матери и выхватила у нее из рук стопку сложенных шерстяных кофточек.

– Прекрати! Поговори со мной. Это ведь и моя жизнь.

– Мне жаль, Робин, правда, жаль, – искренне ответила Лейси. – Но нам пора уезжать.

– Зачем нам уезжать?

– Так будет лучше, Робин, – только и сказала Лейси.

– Это из-за Бобби Мака, да?

– Бобби? – постаралась как можно удивленнее переспросить Лейси.

– Я слышала об ультиматуме, который ты предъявила ему в баре.

Лейси нахмурилась:

– Не лучший момент в жизни твоей матери.

– Не лучший момент и в жизни Бобби. Все это сводит меня с ума. Он убегает. Ты убегаешь.

– Никто не убегает, родная, – солгала Лейси.

Лейси не знала, как объяснить дочери, что не может она сидеть и ждать возвращения Бобби. Да, он вернется. Обязательно вернется, но потом снова уедет, и снова, а она будет сидеть здесь год за годом и ждать, когда он наконец покончит со спортом, откажется от лести и славословия, которые на протяжении всей его жизни заменяли ему любовь. Единственный суррогат любви, который он умел принимать и давать.

– Свет не сошелся клином на этом месте, Робин. Перед нами открыт весь мир. – Лейси пыталась говорить с энтузиазмом. – Мы возьмем с тобой карту и покатим. Как в старые добрые времена. Ты и я в пути, в поисках другого места, где нам будет лучше.

– Нет, мама. На этот раз – нет. Я никуда не поеду.

Лейси замерла, держа в руке аккуратно сложенный шарф.

– Ты обязана ехать со мной, юная леди. Ты не можешь остаться здесь без меня.

– Могу и останусь. Я буду работать после занятий. Или вообще брошу школу и наймусь на какую-нибудь постоянную работу. Мне уже шестнадцать, и я могу получить водительские права. Я достаточно взрослая, чтобы жить самостоятельно, хочешь ты этого или нет, – добавила она с вызовом, который прозвучал неестественно и очень неуверенно.

– Ты моя дочь! – закричала Лейси. – И ты будешь делать то, что я скажу. Мы уезжаем – и точка!

Робин, рыдая, бросилась вон из комнаты. Хлопнула входная дверь. Лейси почувствовала нарастающую панику, у нее будто сдавило грудь. Она вспомнила, как совсем недавно сказала Бет, что трудно расставаться со старыми привычками. В чем же дело на этот раз? Просто в старой привычке?

«Нет», – решила она для себя, и ей хотелось верить в это. Она мать и знает, что лучше. А сейчас для них обеих разумнее всего покинуть Эль-Пасо. Приближаются рождественские каникулы, а значит, Робин пропустит не так уж и много занятий, прежде чем они осядут в каком-нибудь новом месте. В более подходящем месте.

Лейси не знала, как быть с выплатой за машину, ведь это связывало ее с Бобби, но эта проблема была решаемой и не могла помешать ей уехать. С уверенным кивком головы она сказала себе, что сможет высылать ему деньги из любого места, где они с Робин остановятся.

Ей неприятно было оставлять все на Бет. Но работа в баре шла гладко, все бухгалтерские книги были в порядке, рабочий график составлен на четыре недели вперед. Они уедут утром, отправятся на запад, где их ждет новое будущее. Она убеждала себя, что Робин успокоится и у нее все будет хорошо. Лейси очень надеялась, что так и будет.

Ближе к полудню, оставив в квартире кавардак из недоупакованных чемоданов и коробок, Лейси спустилась в бар, чтобы проверить, как там идут дела. Он был заполнен обычным для воскресенья контингентом поклонников футбола. Хотя сегодня посетителей там было даже больше, чем обычно, поскольку никто не хотел пропустить триумфальное возвращение Бобби Мака на поле. Если кто и слышал репортаж о его сотрясении, об этом здесь не говорили.

В баре были и местные репортеры, желавшие увидеть представление с возвращением блудного сына. Друзья Бобби, которых Лейси видела на дне его рождения, образовали свой круг и в нетерпеливом ожидании матча, обмениваясь шутками, пили пиво и заказывали копченые куриные крылышки.

Все телевизоры, включая большой настенный, были настроены на программу, транслировавшую футбол. Оставались считанные минуты до начала матча. Робин, рыдая, позвонила Кайлу. Он приехал за ней и увел, крепко прижимая к себе.

Лейси чувствовала, как в ней нарастает напряжение. Она испытывала одновременно злость и печаль, причем эмоции были такими сильными, что она не вытерпела и включила в офисе радиоприемник, чтобы заглушить звук телевизора. Но звуки из бара все равно доносились в офис, и по реву посетителей Лейси догадалась, что показали выход на поле «Лоун старз», среди которых, как она была уверена, находился и Бобби.

Лейси села за стол и закрыла глаза, мысленно представив себе Бобби. Ее так и подмывало включить телевизор, чтобы только снова увидеть его лицо, его улыбку. Это было сродни наркотику, ей все время хотелось еще хотя бы немного побыть с ним. А поэтому лучше уехать.

На Лейси навалились печаль и страх, ей даже стало трудно дышать. Вскочив со стула, она бросилась вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Лейси влетела в свою квартиру, сорвала с себя одежду и встала под душ. От горячей воды сразу же запотели стеклянные стены. Лейси устала от боли, устала от тревог. Ей хотелось смыть с себя все это. Обжигающие струи воды помогли ей расслабиться.

Облокотившись на прохладный кафель задней стенки и уткнувшись лбом в сложенные на стене руки, Лейси наслаждалась струящимся по телу потоком.

Неожиданно она почувствовала, как в нее начало медленно вливаться ощущение поразительной легкости, чувство покоя, происхождение которого она не могла понять. Что-то изменилось буквально в течение нескольких секунд, хотя она и не могла бы сказать, что именно. Но печаль ее вдруг исчезла. Лейси наморщила лоб, пытаясь сообразить, что происходит.