Эвиал - Ринат Таштабанов

Да, он поступил! Но оставалось еще одно, очень важное событие.

Выбранный им факультет, деканом которого является мэтр Кэвиа, был одним из самых верных традициям. Поступивший на него, умирая для прочего мира, получал взамен сан священнослужителя, а вместе с ним и иное имя. Матфей так и не смог узнать, хотя прочел много книг, кто выбирает имя: машина, делающая Выбор Сил или сами маги, но это не важно.

Сейчас оно должно появиться на браслете. Вот, началось! Буквы вспыхнули одна за другой.

Эйл. Ну же!

Тиа. Скорее!

Лое. О, Спаситель, как же долго!

Андрей Морозов

АКШАР

…Сгустилась мгла войны под небом Эвиала,

И вот за ратью рать на землю пала.

Хозяева стихий сошлись в последней сече

С титановой ордой. И миг уж не далече,

Когда земная плоть, умывшись кровью,

Родит дитя войны…

Солнце неудержимо клонится к древнему лесу, завершая свой дневной путь. И с невысокого холма, где собрались девять человек, лес кажется гигантским чудовищем, которое тянет свои исполинские деревья-щупальца к обреченной добыче. Неумолимое время лишило светило его дневного могущества, и вот уже самое длинное щупальце впивается в свою беспомощную жертву.

Бегут, бегут минуты… Угасающее Солнце раскрашивает бескрайнее небо в самые невероятные цвета, поражая воображение, словно художник, который понимает, что рисует последнюю картину, и пытается вместить в неё всю свою душу, всё самое лучшее, что ещё не успел подарить людям. Ещё немного и гигантское чудовище захватит и поглотит свою жертву. Огромный, бескрайний мир сузится до небольшого пространства вокруг костра одинокого путника, застигнутого ночью в лесу. Но пока ещё есть время, чтобы закончить свои самые неотложные дела.

В столице Империи Клешней царит возбуждение. Все обсуждают постройку новой пирамиды. Наверное, никто пока не понял, что в империи появились новые хозяева. И их жизнь в скором времени бесповоротно изменится. Исчезнут с улицы зазывалы, всегда готовые на все лады расхвалить своё заведение, опустеют ярмарки, купцы и странники с разных концов Эвиала поостерегутся появляться в этих краях, даже озорной детский смех станет редкостью на улицах столицы.

Ещё вчера они, носящие почетные серебряные знаки имперских лекарей, приняли решение покинуть остров. Империя Клешней так и не стала для них домом, приютив всего на три года. Сегодня на холме недалеко от города пройдет последнее собрание Малого Круга.

На Волчьих Островах, где их семья жила в добровольном заточении более трехсот лет, орочьи маги прозвали их Кланом Сыновей Смерти. Здесь, на Левой Клешне, их окрестили Десницей Жизни за удивительные умения врачевания. Сами они называли себя татвики, жаждущие Истины.

Десять жаждущих быстро завоевали расположение к себе как при дворе императора, так и у простых горожан. Их старейшина вернул жизнь жене императора, душа которой уже искала дорогу к Серым Пределам. Они прославились как искусные лекари, способные поставить на ноги простившегося с жизнью старика и юношу, прикованного с детства к постели.

Заморских лекарей полюбили за добродушный нрав, приглашали в гости. Ведь они не только лечили тело, но и душу, часами просиживая с пациентами. Выслушивали, помогали советом и, имея влияние при дворе императора, могли помочь решить житейские проблемы. Бывало, что помогали, не взяв платы, а то и сами давали еду и одежду неимущим. Никто не знал их имен, обращаясь просто «господин лекарь». Кто-то по-дружески хлопал их по плечу, кто-то по-приятельски жал руку, кто-то почтительно кланялся, но никто не раболепствовал, не боялся.

На вчерашнем Круге всё решили. Девятеро было за отбытие, и один, самый молодой из них, против. Лишь он один из всех не имел посвящения. Ему не дали имя, которое могут носить и произносить только дваждырождённые, но на Круге каждый имеет равный голос. И он предложил сражаться.

За три с лишним века, с самого момента своего основания, татвики ни разу не воевали, не использовали магию смерти против своих врагов, да и врагов на Волчьих Островах у них не было. Но они знали, что рано или поздно этого им не избежать. Мир стремительно менялся: всё сильнее становится инквизиция, в империи появились хранители древнего искусства некромантии, похожие больше на исполинских ящериц или змей, чем на людей. Магия змееголовых дуоттов чем-то была сродни их искусству, что-то она позаимствовала у ушедших из Эвиала титанов. Когда мир начинают делить такие силы, не отсидишься в горах. Их, жаждущих Истины, уже не пять и не десять. Та сила, что завоюет Эвиал, призовет их или служить, или умереть.

Но принять решение о начале войны, и это несомненно будет война, а не одна битва, как думает ученик без имени, может лишь Общий Круг, на котором соберутся все татвики.

Высокий подтянутый седовласый мужчина наблюдает, как его четвёртый ученик, неотягощенный ни заботами, ни годами, легко бежит к вершине холма. Вот уже более века он — старейшина их семьи, но руки по прежнему уверенно держат посох — символ начала Пути. На вид ему не дашь более полувека, пока не заглянешь в глаза, в которых отражается мудрость многих поколений. Смугловатая кожа и безупречно ровные белые зубы выдают в нем кровь салладорца. Лишь одним взглядом он может остудить пыл любого орочьего вожака. Под этим твердым, холодным, как сами северные льды, взглядом, ражий орк невольно сгибается в поклоне и извиняется за дерзость. А в следующий миг какое-нибудь дитя, обласканное его взглядом, подбегает к покрытому сединой мужчине и видит в его глазах только доброту и заботу. Его ученики хорошо знают, что Учитель всегда строг к себе и в речи, и в поступках, а случайные гости, которых он примет в своём доме, скажут, что это самый мягкий и радушный человек во всём Эвиале.

Молодой ученик, легко пролетев последние шаги, поклонился и коснулся рукой края плаща старейшины.

— Учитель… — слово отозвалось тупой болью в груди. Ещё несколько лет назад он называл его ласково «дед», а не почтительно «учитель». Они сражались друг с другом на деревянных мечах, бродили по лесам и горам Волчьих Островов. Он так и не смирился с тем, что сын его единственной дочери больше никогда не обнимет его, а будет лишь учтиво касаться края одежды, и с тем, что именно ему предстоит совершить пугающий простых смертных обряд посвящения для своего внука.

— Учитель, нас ждёт император…, — ученик не заметил, как тень боли скользнула по лицу его деда.