Путешествия вокруг света - Отто Коцебу

Став на близком расстоянии от берега, мы замечали каждое движение дикарей, которые собирались толпами и удивлялись чрезвычайно большому «оа». Пока занимались уборкой на корабле, некоторые из нас поехали на берег, и мы видели, как их встретили с пальмовыми ветвями и кокосовыми орехами. Вскоре возвратился Шамиссо, восхищенный хорошим приемом; с ним прибыл юноша лет 18-ти, которого ему представили как «тамона» и за которым народ пустился вслед на нескольких лодках, увидев, что его молодой начальник отплыл от берега.

К нам прибыло многолюдное общество, и мы получили в избытке кокосовые орехи, взамен которых дикари с восхищением принимали обломки старого железа. «Тамон» велел представить себя мне и с особенной живостью старался получить объяснение всего окружающего; при нем находился старик, который, по-видимому, был его ментором. Им обоим пришло на мысль измерить длину и ширину корабля, а также вышину мачты посредством веревки, которую они после этого тщательно спрятали.

После полудня отправились мы на берег; «тамон» сел в мою шлюпку, а лодки дикарей следовали за нами. Народ собрался на берегу посмотреть на «тамона» корабля; молодой же приятель мой немедленно повел меня к одной пожилой женщине, которую представил как королеву острова и свою мать. Она сидела на циновке перед красивым домом, окруженная тремя старыми безобразными статс-дамами; я сел подле нее, а народ составил тесный круг около нас.

Полагая, что почетное место, на которое меня посадили, обязывает меня вступить в разговор с королевой, я истощил все свое красноречие, но труды мои были напрасны; я не получил никакого ответа, и хотя она быстрыми взорами осматривала меня, однако ее королевские уста остались безмолвны. Наконец, я оставил старание вступить с нею в беседу, уверясь, что высокий сан налагал на нее обязанность молчания; ее статс-дамы, в противоположность своей повелительнице, непрестанно болтали.

К поднесенному мной подарку королева не прикасалась, хотя изъявила свое благоволение ласковым киванием головы, и его приняли статс-дамы; отдарив меня кокосовыми орехами и несколькими свертками «могана», положенными в глубоком молчании к моим ногам, королева удалилась в свой дом, и на этом аудиенция кончилась. Затем молодой «тамон» повел меня в довольно просторный дом, устроенный на четырех столбах, в котором было много молодых нарядных дам; одна из них, сестра моего приятеля, сидела отдельно от прочих; меня посадили подле нее, народ опять встал около нас в круг.

У принцессы соблюдался не такой строгий этикет, как у королевы; она имела право говорить и очень радовалась, когда я произносил что-либо на ее языке; народ так же мог здесь повеселиться и шутить. Чтобы позабавить меня, принцесса устроила пантомиму с пением, именуемую «Эп». Две ее подруги сели к ней, одна била в барабан, а другая время от времени вторила принцессе в ее арии, которая, однако, походила на дикий крик. Часто повторялось имя «Тотабу», и я весьма сожалел, что не понимал слов. Пантомима была бы недурна, если б эти девицы от усердия не кривлялись ужасным образом. Прощаясь с принцессой, я подарил ей шелковый платок и другие мелочи, которым она так обрадовалась, что почтила меня венком из раковин.

Знаменитые брат и сестра еще не были татуированы; вероятно, эту операцию не предпринимают здесь так рано, поскольку она совершается на этом острове одним разом, а не мало-помалу, как на Маркизовых островах. Лангедию сказал мне, что после этой операции человек опухает и испытывает большую боль; эта боль, должно быть, очень велика, так как штурман капитана Крузенштерна, человек рослый и крепкого сложения, упал в обморок, когда начали татуировать ему только руку. Я полагаю, что татуирование на этих островах является обрядом веры. Совершив прогулку по этому острову, я еще более утвердился в мнении, что он один из прекраснейших; здесь видны только плодоносные деревья и насаждения таро. Нам сказали, что остров, виденный на S, принадлежит к группе Аур; следовательно, Кавен и Аур отстоят один от другого только на десять миль.

20 февраля. С самого утра до вечера «Рюрик» был окружен лодками, и любопытные дикари во множестве собирались на корабле; после полудня подъехала принцесса, которой я послал несколько подарков в лодку, поскольку она не решилась взойти на шканцы. На W была замечена большая лодка, на которой находилось 22 человека мужчин и женщин; нагруженный в нее домашний скарб позволял предполагать, что люди предприняли дальнее плавание. Когда лодка подошла к кораблю, из нее на шканцы взошел начальник о. Кавен, Лабелеоа, человек ростом 7 футов, и поднес мне сверток «могана»; он говорил много и между прочим советовал идтти в Аур, где находится «тамон эллип» (великий начальник) группы Кавен. На корабле собралось множество дикарей, которые, чувствуя превосходство сил, держались довольно дерзко. Мы были вынуждены пресекать докучливость наших гостей, которых только воображение, что мы неземные существа, могло удержать от стремления насильно присвоить все, что им нравилось.

Уже наступила темнота, а отправленная за водой шлюпка еще не возвращалась; унтер-офицер с берега прокричал, что у него недостает одного матроса. Поскольку дикари не показывались вооруженные, то и я всегда посылал своих людей на берег без оружия, в чем теперь жестоко себя укорял. Я немедленно отправил к берегу вооруженную шлюпку и велел сделать пушечный выстрел и пустить ракету; это произвело желаемое действие. Едва раздался выстрел, на острове поднялся вопль, продолжавшийся более четверти часа, а вскоре возвратились шлюпки. Пропадавший матрос признался, что девки увлекли его в хижину, находящуюся в глубине острова, что туда собралось несколько островитян, не хотевших отпустить его; они разложили огонь и раздели его, но когда последовал выстрел, все они, как пораженные молнией, упали на землю, а матрос счастливо спасся.

21 февраля. Наведенный вчера страх действовал и сегодня: никто не осмеливался приблизиться к кораблю, пока несколько наших товарищей не отправились на берег. Дикари задавали много вопросов о том, что значил удар и светлое сияние; когда им сказали, что я посещал небо, то их уважение ко мне увеличилось, и они держались весьма скромно. Намереваясь завтра отплыть от Айрика, я сегодня сделал несколько посещений и всюду был принят с особым уважением. Старой королевы я не мог видеть, так как двое вооруженных копьями часовых загородили вход к ней, но принцессе и нескольким вельможам я сделал столько подарков, сколько хотел. Лабелеоа устроил прощальный «Эп», трое мужчин и три женщины сели в полукруг, перед ними два барабанщика, ужаснейшим голосом они пели слова: «Тотабу, айдара, мёлль», и каждое их движение относилось ко мне.