Счастливый билет - Маурин Ли

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Вскоре после того, как Джозеф Дент нанес визит Лизе, он пригласил ее и Гэри Мэддокса в свой особняк на окраине Голливуд-Хиллз. Его дом, ранее принадлежавший звезде немого кино Вите Риз, оказался трехэтажным особняком с дубовыми балками в стиле Тюдоров, который разобрали по кирпичику и перевезли сюда из Суффолка, а потом с дотошной тщательностью собрали вновь.

Лиза вылезла из своей машины и с восхищением воззрилась на особняк. На уровне первого этажа несколько кирпичей были покрыты белой штукатуркой, на которой было выбито название: «Тимперлиз», а под ним красовалась дата: «1551 год». Надпись, за долгие века иссеченная дождем и ветром, едва можно было прочесть. С оттенком сухой иронии Лиза подумала, что первый старинный английский особняк она увидела за тысячи миль от родины, в Голливуде. Выкрашенная белой краской и обитая гвоздями с черными шляпками дверь была распахнута настежь.

— Входите, — сказал Джозеф Дент.

Лиза переступила порог и оказалась в квадратном холле с низким потолком. Холл был совмещен с гостиной. Стены были побелены известкой, а мебель состояла из нескольких больших и уютных кресел с чехлами из неяркого индийского набивного коленкора. На деревянном полу и лестнице, на ступеньках которой посередине была протоптана канавка, ковров не было. Четыре сучковатые дубовые колонны, изъеденные древоточцами, вздымались от пола к потолку, а огромный камин украшали ярко-желтые маргаритки. Мужчины держали в руках стаканы с выпивкой, и Дент беспокойно переминался с ноги на ногу.

— Мне нравится ваш дом, Джозеф, — сказала Лиза. — Здесь особая атмосфера.

— И древоточцы, — ответил он. — Это сейчас они затаились. А весной любезничают так, что их слышно за версту. Они потирают лапки, издавая отвратительные скрежещущие звуки.

Подошел Гэри и расцеловал Лизу в обе щеки. С момента их последней встречи, которая состоялась три года назад, он здорово изменился. Куда-то подевались обесцвеченные волосы и деланая небрежность манер. Обретшие природный каштановый цвет, его волосы уже поредели на макушке. У Гэри был какой-то изможденный, загнанный вид, и ему не мешало бы побриться. Лиза вдруг подумала, что сейчас он выглядит намного привлекательнее, — грубее и мужественнее, что ли. Взлет его оказался недолгим, а падение было быстрым и болезненным. Когда они виделись в последний раз, Гэри сказал ей, что ему предложили небольшую, но постоянную роль в одной из «мыльных опер» на телевидении.

— Заключив с ними контракт, я подпишу смертный приговор своей кинокарьере, — с горечью заметил он.

Дент потер руки.

— Ленч готов, — сообщил он. — Я нанял фирму, доставляющую готовые блюда на дом. У моей кухарки лучше всего получается водянистый мясной рулет, поэтому я отпустил ее на пару дней.

Лиза содрогнулась, представив себе, каково это — работать на Джозефа Дента и проводить с ним целые дни под одной крышей.

Он пригласил их в длинную очаровательную комнату, французское окно которой выходило в сад, оформленный в стиле королевы Елизаветы и вдоль и поперек расчерченный живыми изгородями. Широкие каменные ступени вели к пруду, на поверхности которого покачивались головки белых лилий. У стола стоял улыбающийся официант, готовый обслужить их.

Угощение было восхитительным, но где-то в середине трапезы Дент разбушевался.

— Это мясо жесткое! — прорычал он, обращаясь к официанту, который поспешно отступил на шаг, с опаской глядя на него.

— Вы не правы, Джозеф, — сказала Лиза. — Мясо приготовлено очень хорошо.

Режиссер вскочил на ноги и запустил тарелкой в стену.

— Проклятье, это ведь так просто — выполнить мою просьбу, причем за деньги!

Официант подбежал к стене и принялся вытирать салфеткой жирные разводы с белой поверхности. Лиза отложила в сторону нож и вилку и подошла к нему, чтобы помочь собрать с пола осколки разбитой тарелки.

— Не обращайте внимания, — сказала она официанту. — Мясо было превосходным.

Она не удивилась, заметив, что Джозеф Дент ухмыляется во весь рот.

— Я выхожу из себя, когда люди не делают свою работу, как надо, — сообщил он.

— Еще одна такая выходка, Джозеф, и я еду домой, — ответила Лиза.

После ленча они спустились в смотровой зал, расположенный в цокольном этаже.

— Вита Риз распорядилась сначала построить его, а уже потом сверху возвели дом, — пояснил Джозеф.

Это была великолепная имитация зрительного зала 20-х годов, со стенами, обшитыми золотисто-коричневыми деревянными панелями, пятью короткими рядами откидных кресел с бархатной обивкой и закрывающим экран бархатным же занавесом в тон, который можно было раздвинуть простым нажатием кнопки.

— Я решил показать вам фильмы в обратном порядке. Начнем с «Великолепной аферы»? — обратился к гостям Дент, стоя в дверях проекционной. За ним на полках виднелись ряды металлических коробок с кинопленкой.

— Да, пожалуйста, — быстро ответил Гэри.

Устроившись в последнем ряду, он подался вперед, втянув голову в плечи. Лиза заняла место через два ряда от него. В это время погас свет и на экране появились первые титры.

В этом и заключалась цель ее приезда — посмотреть все фильмы Джозефа Дента и решить, хочет ли она сниматься в его следующей картине. Первым побуждением Лизы было отклонить приглашение, но вечером того же дня, когда к ней пожаловал режиссер, Лизе позвонил Гэри и поинтересовался, что она думает о его предложении.

— Даже не знаю, что и думать, Гэри, — ответила Лиза. — Полагаю, в словах Дента есть смысл, но снова работать с ним… — Она не договорила. Гэри поймет, что она имеет в виду.

— Ты уже прочитала эту книгу, «Покаяние»?

— Да, я взялась за нее сразу же после его ухода и только что закончила. Не могла оторваться.

— А я уже представляю, как она будет экранизирована. Я вижу себя в главной роли. Большую часть времени на экране будем только мы вдвоем. Проклятие, Лиза, этот фильм может стать настоящей сенсацией! — В голосе Гэри слышались волнение и мольба. Она закурила сигарету, спрашивая себя, что его беспокоит.

Между затяжками Лиза поинтересовалась:

— Какая разница, соглашусь я или нет? Дент всегда может пригласить кого-нибудь другого. Ладно, признаю, никто из звезд не согласится с ним работать, но ведь есть десятки актрис, которые наверняка и не слышали о…

Гэри резко прервал ее:

— Потому что Дент отказывается снимать в этом фильме кого-либо, кроме тебя, — заявил он.

— В самом деле? — Лиза была поражена до глубины души.

— Дент — настоящий ублюдок, Лиза. Как только он понял, в каком отчаянном положении я оказался, как только уразумел, что обладает властью надо мной, он сразу же начал выдвигать условия, хоть я и сказал ему, что уже заручился поддержкой…

Поэтому, когда на следующий день Лизе позвонил Джозеф Дент с вопросом, не хочет ли она провести уик-энд в его доме, она неохотно согласилась, ради Гэри, хотя никогда не питала к нему особых симпатий. «Как бы там ни было, — с раздражением думала Лиза, — книга действительно хорошая и, как и говорил Гэри, снятый по ее мотивам фильм может стать настоящей сенсацией».

На экране лицо Гэри исказилось от ярости, когда камера показала его крупным планом. Но потом выражение его лица изменилось, и на смену гневу пришло отчаяние. Не было слышно ни единого звука, никакой музыки. Он без слов сумел выразить свои душевные муки. Это была блестящая актерская игра.

Лиза бросила взгляд в дальний конец крошечного зрительного зала. Гэри, как зачарованный, смотрел на свое экранное изображение. Не веря своим глазам, Лиза увидела, как по его щеке скатилась слеза, и подумала, какое это странное чувство — честолюбие.

Семья Гэри была очень состоятельной. Лиза знала, что он может хоть завтра вернуться домой и не работать до конца жизни, но этот третьесортный актер по нелепой прихоти судьбы заполучил главную роль в «Великолепной афере», фильме, списанном со счетов еще до начала работы над ним. Джозеф Дент с помощью издевок и насмешек заставил Гэри прыгнуть выше головы и продемонстрировать великолепную актерскую игру, и теперь актер жаждал получить еще один шанс проявить свои таланты. Хвалебные отзывы в прессе подействовали на него, как наркотик, и Гэри готов был унижаться перед человеком, которого ненавидел, только ради того, чтобы вновь прочесть в газетах о том, какой он замечательный актер.

Внезапно в зале вспыхнул свет; фильм закончился. Когда занавес сомкнулся, из оркестровой ямы поднялся разрисованный член, а динамики по бокам сцены взорвались громкими бравурными музыкальными аккордами. Появился ухмыляющийся Джозеф Дент. Он подошел к члену и приподнял крышку, являя на обозрение заставленный бутылками бар.