Тварь. Кассеты Андерсона - Микки Спиллейн

Когда я приказал прекратить огонь, мы поняли, что стрелок (впоследствии опознанный как Эдвард Бродски) погиб, а водитель (Уильям Бродски) получил перелом руки в результате столкновения.

82

NYPD-SIS N146-92А.

Миссис Хатвей. Мы были в холле квартиры 4-а, когда началась стрельба. Это было в пятнадцать минут пятого утра.

Мисс Калер. Скорее в половине пятого.

Миссис Хатвей. У меня были часы-брошка, глупое создание. Было почти четверть пятого.

Мисс Калер. Половина пятого!

Ведущий допрос. Дамы, прошу вас. Что случилось дальше?

Миссис Хатвей. Человек в маске, этот жестокий хам, подбежал к окну и начал стрелять. Он разбил стекло - весь ковер в осколках! Я сказала, что надо сидеть, где мы сидим, и не двигаться. Хам стрелял и стрелял, а я благодарила Бога, что это происходит не в нашей квартире, потому что полицейские свободно могли выстрелить в окно атомной ракетой и всех уничтожить. А потом в квартиру вошел второй человек в маске, вынул из кармана револьвер. Я думала, что он тоже будет стрелять в окно, но ошиблась.

83

NWA-146-121-AT.

Бингем. Когда началась стрельба, я предложил нашим лечь на пол. Все так и поступили, кроме старых дам, которые отказались наотрез - наверное, им это было слишком трудно сделать. Они просто замерли в своих креслах. Тот, кто нас охранял, стал стрелять в окно.

Вопрос. Последовал ли ответный огонь, мистер Бингем?

Бингем. Нет, сэр. По крайней мере, я не заметил. Человек стрелял и сквернословил. Один раз я видел, как он перезаряжал обойму. А потом в квартиру вошел второй человек в маске. Это был второй из тех, кто вломился в мою квартиру.

Вопрос. Тот, который велел первому перестать бить вас?

Бингем. Он самый. Он вошел и вытащил револьвер.

Вопрос. Какой именно?

Бингем. Большой. Калибр тридцать восьмой... Марку не заметил.

Вопрос. Ладно. Дальше что было?

Бингем. Второй вошел и сказал: "Бокс!"

Вопрос. Только это?

Бингем. Да, он сказал: "Бокс!" - и человек у окна обернулся. А второй человек выстрелил.

Вопрос. Сколько раз он выстрелил?

Бингем. Дважды. Это точно, потому что я за ними наблюдал. Он вошел в дверь, вынул из кармана револьвер. Сказал: "Бокс!", человек у окна обернулся. А вошедший сделал еще несколько шагов и дважды выстрелил. Я видел, как пули входили в тело. На пиджаке появились отверстия. Он получил пули в грудь и живот. Так мне, по крайней мере, показалось. Человек у окна уронил пистолет и стал оседать на пол. Он оседал очень медленно. Он ухватился за шторы и потащил за собой и шторы и карниз. Он сказал: "Что?", а может, и что-то другое. Но мне послышалось: "Что?" Он лежал на полу, покрытый бордовым занавесом, извивался в конвульсиях, а на пол текла кровь. Боже...

Вопрос. Не хотите сделать небольшой перерыв?

Бингем. Нет, со мной все в порядке. Затем мою жену стало рвать. Одна из старушек в холле упала в обморок, кто-то вскрикнул, а два педераста, которых я до этого не видел, стиснули друг друга в объятиях. У доктора Рубикова был такой вид, словно его оглушили. Господи праведный, кошмар да и только!

Вопрос. Что сделал убийца потом?

Бингем. Он коротко посмотрел на человека на полу. Затем положил револьвер обратно в карман, повернулся и вышел из квартиры. Больше я его не видел. Странно, что вы назвали его убийцей.

Вопрос. Но он ведь и есть убийца, разве нет?

Бингем. Верно. Но в тот момент мне показалось, что он приводил в исполнение приговор. Мне показалось, что это палач, делающий свое дело.

Вопрос. Что было потом?

Бингем. После того как он ушел, Доктор Рубиков подошел к человеку на полу, опустился на колени, осмотрел ранения и пощупал пульс. "Пока жив, сказал он, - но это не надолго. Ранения смертельные".

Ведущий допрос. Спасибо, мистер Бингем.

Бингем. Не за что.

84

NYDA-SIS-146-82C.

Хаскинс. Это была целая жизнь. Вечность. Этот грохот, стрельба, суматоха! Но я стоял на площадке, как велел Граф.

Вопрос. Вы ему доверяли?

Хаскинс. Ну конечно, глупый вопрос! Если не верить такому человеку, как Граф, кому вообще верить? Как я и предполагал, он спустился с четвертого этажа и сказал: "Лучше сними маску, подними руки и медленно выходи через парадную дверь".

Вопрос. Почему вы этого не сделали? Это был хороший совет.

Хаскинс. Знаю, знаю, знаю! Но если бы вы знали, как на меня действовал Андерсон. Из-за него я забыл об опасности и решил попытать удачи. Вы меня понимаете?

Вопрос. Не совсем. Что вы имеете в виду?

Хаскинс. Томми, Томми, он сделал меня мужчиной. Когда я не послушался его и остался на месте, то увидел, что он улыбается. Он сказал: "Через задний ход!" Мы сняли маски и перчатки, сбежали по лестнице, выскочили из задней двери и стали перелезать через стену, но в этот момент вспыхнули миллионы прожекторов, загремели выстрелы, я вскинул руки высоко-высоко и завопил что было мочи: "Сдаюсь, сдаюсь!" Томми, это был такой драматичный момент!

Вопрос. Что случилось с Андерсоном? Хаскинс. Не знаю. Только что он был рядом и вдруг исчез. Он просто растаял в воздухе.

Вопрос. Но вы ему доверяли? Хаскинс. Ну конечно.

85

NYDA-146-113A-114G. Допрос Джеральда Бингема-младшего.

Свидетель. Грохот вдруг прекратился. Все стихло - ни выстрелов, ни криков. Я решил, что все кончено. Я лежал в кровати, мокрый от пота. Потом хлопнула передняя дверь. Он пробежал через квартиру, через мою комнату - и на веранду. Он не сказал ни слова и даже не взглянул на меня, но я его сразу узнал...

86

Показания Ирвинга Мандельбаума, проживающего в квартире 6-в дома 547 по Восточной 73-й улице, Нью-Йорк. Кассета NYPD-146-IKM-123Gm.

Свидетель. Ну и ночка! Ну и ночка! Мы не уехали на уик-энд. Я решил остаться в городе. Проведем праздники тихо, мирно... Никаких машин! Никаких пробок! Все мило и спокойно. Мы в постели. Вы нас можете понять. И вдруг врываются пять полицейских, вооруженных до зубов, словно союзники в Нормандии, и начинают сигать из окна. Ладно. Я законопослушный гражданин. Я на их стороне. Мы вылезаем из постели. Гретхен идет в ванную, а полицейские скачут в окно. Хорошо, один из черных хоть сказал: "Извини, друг!" Потом Гретхен выходит из ванной и командует: "Обратно в постель". И тут поднимается такой фейерверк! Выстрелы, прожектора, вопли - прямо как в хорошем голливудском фильме. Мы вылезаем из постели. Подходим к окну и смотрим, что там творится. Захватывающее зрелище. Бурный уик-энд! Потом все успокаивается. Ни выстрелов, ни криков. Гретхен говорит: "В постель!" Ложимся. И через пять минут в окно влезает этот тип. С револьвером в руке. Мы с Гретхен опять вылезаем из постели. Он говорит: "Только пикните - и вы покойники". Естественно, я даже ему не ответил. Через секунду его и след простыл. Гретхен говорит: "В постель!", но я говорю: "Нет, милая, я лучше посижу - мне бы сейчас выпить пару бутылок виски!" Господи Боже мой! Отдохнули!

87

Показания полицейского Джона Симилара (жетон 35674262), водителя машины Г-19. Документ NYPD-146-332S.

Я находился с моим напарником полицейским Перси Иллингемом (жетон 54678392) в машине Г-19, блокировавшей Восточную 73-ю улицу возле Ист-энд-авеню. Нам было приказано поставить машину поперек 73-й улицы, чтобы помешать въезду и выезду с нее. Нам было сообщено о готовящейся операции.

Примерно в половине пятого утра 1 сентября 1968 года в нашу сторону проследовал по тротуару мужчина (белый, рост около 6 футов, вес 180 фунтов, брюки и пиджак черные). Перси сказал: "На всякий случай надо его проверить". Он открыл, дверцу со своей стороны. Когда он вылезал из машины, человек вытащил револьвер и выстрелил прямо в него. Полицейский Иллингем упал на мостовую. Как потом выяснилось, он был убит наповал.

Тотчас же я выскочил из машины со своей стороны и трижды выстрелил в этого человека из своего револьвера (серийный номер 17189653), на что он ответил выстрелом, ранившим меня в бедро. Я упал на мостовую, а он побежал и, пока я пытался еще раз в него выстрелить, скрылся за углом 73-й улицы и Ист-энд-авеню. Я сделал все, что мог.

88

Эта рукопись попала к автору благодаря любезности доктора Дмитрия Рубикова, психиатра, приемная которого находится в доме 535 по Восточной 73-й улице Нью-Йорка. Это фрагмент речи, которую доктор Рубиков произнес 13 декабря 1968 года на собрании Нью-Йоркского психиатрического общества. Это неформальное объединение нью-йоркских психиатров и психологов, которые время от времени собираются на обед в одном из больших отелей Манхаттана обменяться новостями и послушать выступление кого-то из коллег, по поводу которого затем разворачивается дискуссия.

Речь, из которой взяты отрывки, произнесена доктором Рубиковым на встрече в Охотничьем зале отеля "Президент Филмор". Текст берется по машинописному экземпляру, предоставленному автору доктором Рубиковым.

"Госпожа председатель! - хотя я давно считаю это обращение образцом сексуальной аномалии.