Гималайский зигзаг - Виктор Бурцев

Когда она решилась открыть глаза, подземелье исчезло. Но не это было главным, главное находилось здесь, прямо перед нею.

Это был Он. Винайака. Ганеша.

Махаганапати.

Он…

…Бог был похож на Себя Самого, запечатленного в тысячах изваяний — красноватое тело увенчивала слоновья голова, украшенная золотым полумесяцем. Бог был трехглазым, два обычных, похожих на человеческие, находились там, где им и положено, третий же, прикрытый, был посредине лба. Оба открытых глаза, большие и темные, словно гигантские черные жемчужины, смотрели на Элизабет. И в них плескалась Вечность.

У бога было десять рук. В первой Он держал разломленный плод граната, истекающего соком. Кровавые капли падали на пол с грохотом горного обвала. Во второй руке была золотая булава, в третьей — лук из стеблей тростника, четвертая сжимала диск-чакру — грозное оружие давних веков. В пятой трепетал аркан, в шестой же расцветал прекрасный голубой лотос, издававший сладковатый аромат. В седьмой находились рисовые стебли, еще в одной — глиняный кувшин, полный сияющих ярким огнем самоцветов.

Махаганапати восседал на троне из драгоценных камней, окруженном шестью лепестками гигантского лотоса и увенчанном вечным деревом Париджата.

Две руки божества оставались пустыми. Обычные человеческие руки…

Как ни странно, но Бетси сохранила самообладание. То ли Сома-дэви и вправду была хороша, то ли последние сутки приучили к невозможному, но она почти не удивилась. Таким и должен быть великий Ганеша. А сильный получился бог из ее Ама! Великий Амаганапати — или просто Ган… Ничего страшного в нем не было, даже напротив, голова слона на толстеньком, если не сказать, жирном человеческом теле смотрелась комично — как карнавальная маска. Что ни говори, Амода-человек не в пример… Н-да, о чем это она?

Между тем бог протянул к ней одну из двух пустых рук.

— Здесь должен находиться мой Бивень, — голосом Амоды проговорил он. — Верни же мне его, Шакти. Пожалуйста!

Бетси задумалась. Бивень она отвоевала честно, он принадлежит, конечно же, ей… Все правильно! Раз бивень ее, то она имеет полное право…

— Ты прямо как волшебник из страны Оз, Ам. Или Ган, если тебе это больше нравится. Держи! Я себе еще найду.

Бетси положила бивень на горячую ладонь предводителя войск Шивы. Послышалась тихая мелодичная трель. Бог поднял хобот к небу и победно затрубил.

— А теперь сядь сюда, Шакти, — указал он последней свободной рукой на свое левое колено. — Это твое место.

Девушка не стала возражать. Ей стало любопытно. И в самом деле, будет что рассказать. «Сижу это я, значит, на колене у Махаганапати…» Только кому такое расскажешь?:

Рука бога легла на ее плечо, и Бетси закрыла глаза. Так продолжалось несколько мгновений — долгих, тягучих. Но вот словно повеял легкий ветер, что-то коснулось ее щеки…

— Итак, ты добился своего, Ам…

Они сидели рядом, на брошенном поверх камня свитере, по счастью, оказавшемся все в том же рюкзаке. Амода обнимал ее за плечи, и рук у него было, понятное дело, две, а вовсе не десять, и голова, к счастью, не слоновья. Разве что глаза те же — большие, темные…

Бивень, злополучный Бивень Раздора, удобно пристроился на коленях у пастуха.

— Что ты молчишь, Ам? Ты вернешь его в святилище?

Рука Амоды поправила ее сбившиеся волосы.

— Молчу, потому что мне грустно. Ты скоро уедешь, Бетси! И я никогда больше не встречу Шакти…

— Если б ты был и вправду бог! — вздохнула девушка. — Махаганапати верхом на ездовой крысе-вахане. Я тут встречала одну. Вернее одного. Его зовут как-то странно…

— Мушака Краунча, — улыбнулся парень. — Ты не ошиблась, он, говорят, действительно вахана — ездовая крыса Слоноголового. Ты ему очень понравилась.

— Ну да, Мышака… Твой мустанг!.. Да, был бы ты, Ам, этим Ганапати! Только не смей говорить…

— …Что я стану тем, кем ты меня вообразишь, — рассмеялся парень. — Но ведь это правда!

— Нет, неправда! — Девушка отвернулась. — Я больше ничего не хочу воображать. Знаешь, я уже не знаю что думать, но… Но мне, честно говоря, почти все равно, кто ты на самом деле. Для меня ты — Ам из маленькой деревушки, который будет мне сниться по ночам, которого я…

И все-таки она не заплакала. Наверное, потому, что не хотела расстраивать парня.

— Слушай, если ты действительно… Ганеша…

— Кто я? — Амода недоуменно мигнул, но в глазах его плясали бесенята.

— Допустим, — быстро поправилась девушка. — Ты же сам говоришь: вообрази, вообрази! Итак, ты — Ганеша, или жрец Ганеши, или пятый помощник третьего подметальщика в храме Ганеши… Да не смейся ты, я спросить хочу!

Амода действительно даже не смеялся — хохотал.

— Почему вы не остановили меня еще в Лондоне, если знали, что именно мне поручат найти бивень? Ведь ты там был?

— Ну… — Парень развел руками. — Мы попытались, как ты помнишь. Но извини, не стрелять же в человека только за его намерения? Правда… — Он замялся. — Были и такие. У Ганеши есть неприятная родственница, а у этой родственницы — еще более неприятные почитатели…

О ком это он? Но девушка тут же вспомнила: вежливый господин Малик, бронзовая клетка, безумные садху…

— Кали? — еле слышно проговорила она. — Черная Кали? Неужели здесь до сих пор действуют туги?

Амода дернул плечами.

— Туги… О них никто давно уже не слыхал, но будь осторожна, Бетси! Особенно если придется возвращаться к нам. Такие не прощают…

Спорить не приходилось. Девушка подумала, что необходимо обязательно предупредить профессора и Гора… Если, конечно, Амода прав и она их еще увидит.

— Красивая игрушка. — Бетси провела пальцем по поверхности бивня, желая перевести разговор на что-то иное. — Жаль, что ей так и суждено остаться здесь, в темноте, укрытой от людских глаз!

— Почему? — поразился Амода. — Этот бивень — твой!

— Мой?!

…Вот это уже точно — галлюцинация. Слуховая.

— Твой, твой! — Амода встал, взвесил слоновий клык на ладони. — Держи!

Все еще не веря, девушка взяла бивень, подумала…

— Ам! Но ведь это святыня! Он же…

— Ну… — Парень хитро улыбнулся. — Вообрази себе…

Девушка застонала.

— В последний раз, хорошо? Вообрази, что я, великий Ганеша, в благодарность за то, что ты добровольно вернула мне реликвию, изготовил точную копию. Абсолютно такой же — но без волшебства. Пусть этот бивень станет знаком примирения…

Девушка поглядела удивленно, и парень серьезно пояснил:

— Между Индией и семьей МакДугал.

Бетси кивнула, поднесла бивень к глазам и принялась внимательно рассматривать его со всех сторон. Глаз у нее был наметан, и после нескольких попыток девушка решила, что и это — очередной розыгрыш. Она хорошо запомнила рельеф зубчиков на основании бивня, небольшую трещинку, напоминающую еловую лапу. Это был именно он — Тот Бивень.