Круглый год с литературой. Квартал третий - Геннадий Красухин

Я не согласен с Зощенко только в одном, – что Александр Иванович Тиняков, умерший 17 августа 1934 года (родился 25 ноября 1886-го), сбросил с себя мишуру, в какую рядился до революции.

Он и до революции представлял собой весьма гнусный тип. Недаром пошёл против большей части русской интеллигенции, выступившей против сфабрикованного «Союзом русского народа» дела Бейлиса. Нет, Тиняков ответственно утверждал, что Менахем Бейлис виновен в ритуальном убийстве двенадцатилетнего ученика Киевско-Софийского духовного училища Андрея Ющинского. Надо сказать, что утверждать такое решились немногие. Даже известный антисемит В.В. Шульгин не поддержал обвинения, которое, кстати, во время судебного процесса полностью рассыпалось.

Тиняков здесь блокировался со всей мерзостью и гнусью. Пропитанный ими он позже и раскрылся Зощенко.

18 АВГУСТА

Оноре де Бальзак стал подписывать собственные произведения своим именем не сразу. Под разными псевдонимами он выпускал так называемые романтические романы, которые не были столь самостоятельны, как его будущие книги.

Своё имя он выставляет в 1829 году, выпустив роман «Шуаны». Его примечает читательская публика. А потом и жадно следит за ним, выпускающим «Сцены частной жизни», «Элексир долголетия», «Гобсек». В 1831 году внимание публики привлекает его роман «Шагреневая кожа». А с 1834 года он начинает свою многотомную «Человеческую комедию», которая окончательно закрепляет реалистический метод автора.

В 1832 году он знакомится с Эвелиной Ганской, замужней женщиной, с которой вступает в любовную переписку. Любопытно отметить, что родной сестрой Ганской была Каролина Собаньская, в которую некогда был влюблён Пушкин. Роман в письмах Бальзака и Ганской продолжался 10 лет.

В 1842-м Эвелина Ганская овдовела. Но долго ещё не могла выйти замуж за Бальзака. Эвелина была российской подданной. А по российским законам брак с иностранцем, как и вывоз за границу родового состояния, могли иметь место только с разрешения императора. Вывезти во Францию своё состояние Николай Ганской не разрешил. Она передала его своей дочери. После этого император дал разрешение на брак.

Однако когда Бальзак в 1847 году приехал в имение Ганской – Верховню, та отказалась от замужества. Через год настойчивый романист снова приезжает в Верховню. Уставшая от одиночества Ганская соглашается выйти за больного писателя.

Их брак был совершён 14 марта 1850 года. Бальзак сделал Ганскую единственной своей наследницей. Спустя пять месяцев – 18 августа Бальзак скончался. В 51 год: родился 20 мая 1799-го.

Я помню, как встретил в коридоре «Литературной газеты» Бориса Николаевича Полевого. Он был невероятно бледен. Обычно он со всеми радушно здоровался. А здесь шёл отрешённо в кабинет Чаковского. Уже в этот день я увидел в набранной полосе его, Полевого, письмо, обращённое к некоему Анатолю.

Всё разъяснилось мгновенно. За месяц до этого Полевой ввёл в редколлегию Анатолия Васильевича Кузнецова, родившегося 18 августа 1929 года, автора известнейшей повести «Продолжение легенды» о строительстве Иркутской ГЭС.

В той же «Юности» в 1966 году Кузнецов напечатал роман «Бабий Яр», названный так по месту под Киевом, где фашисты осуществили массовые расстрелы еврейского населения.

Теперь Кузнецов захотел написать новый роман к столетию Ленина – о жизни вождя в Лондоне и о заседании там II съезда РСДРП. «Юность» в лице Полевого творческую заявку Кузнецова поддержала, и тот выехал в творческую командировку от Союза писателей. Но через неделю после приезда в Лондон сказал сопровождающему его от Союза писателей (обычно работник органов) Георгию Анджапаридзе, чтобы тот подождал его в номере, пока он спустится вниз и купит сигареты. И больше в гостиницу не вернулся.

Бессмысленно прождавший его Анджапаридзе поднял шум, но уже было поздно: Кузнецов обратился к правительству Великобритании с просьбой о политическом убежище.

Разумеется, это поначалу сказалось на карьере Анджапаридзе, но потом он был прощён и даже назначен директором издательства «Художественная литература».

А Кузнецов объявил, что отказывается не только от советского гражданства. Но и от своей фамилии. Отныне он подписывает свои материалы: Анатоль. Поэтому Полевой и обратился со страниц «Литгазеты» к Анатолю, закончив своё письмо: «Ах, как Вы просчитались, господин Анатоль!»

Отдельной строкой Анатоль обставил свой выход из партии, обратившись к парторгу и предложив взять его партийный билет, оставленный им на письменном столе. Но настоящей сенсацией оказалось саморазоблачение Кузнецова: он заявил, что для того, чтобы получить командировку в Англию, согласился стать агентом-провокатором КГБ, донёс на некоторых писателей, в частности, на Евгения Евтушенко. За это его осудил известный диссидент Андрей Амальрик в своём «Открытом письме А. Кузнецову».

Но дальше – больше. Анатоль в издательстве «Посев» в 1970 году опубликовал полный текст «Бабьего Яра», снабдив его авторским предисловием и послесловием. Автор рассказывал о публикации в СССР этого романа, пострадавшего от вмешательства советской цензуры. Теперь тексты, изъятые советской цензурой в «посевском» издании были выделены курсивом, а позднейшие добавления и ремарки были заключены в квадратные скобки. Такое издание оказалось хорошим учебным пособием для западных славистов, интересующихся методами советской цензуры.

С 1972 году Анатоль работал в лондонском корреспондентском пункте «Радио Свобода», вёл еженедельные беседы в рамках программы «Писатель у микрофона».

5 сентября 1978 года он перенёс тяжёлый инфаркт. Наступила клиническая смерть, из которой его вывели английские специалисты. Он вышел на работу, но чувствовал себя нездоровым. И 13 июня 1979 года скончался от остановки сердца.

О Сергее Константиновиче Шамбинаго, родившемся 18 августа 1871 года, выдающемся фольклористе, очень смешно вспоминал Бенедикт Сарнов, который учился у него в Литературном институте:

«Удивил он нас сразу, на первой же своей лекции. Она была посвящена краткому обзору всех школ и направлений русской фольклористике. Заканчивался этот перечень изложением основных принципов исторической школы. А последняя реплика профессора была такая:

– Поскольку ученики мои, братья Соколовы, теперь марксисты, то выходит, что глава исторической школы сейчас я.

Чтобы вот так вот прямо, во всеуслышание объявить себя отказавшимся примкнуть к великому учению, в то время надо было быть либо человеком редкостного мужества, либо – окончательно выжившим из ума. Мы склонялись к последнему объяснению».

Склонялись, как становится понятно, неверно. Потому что выжившего из ума старика-профессора в институте держать бы не стали. Ну, а редкостное его мужество и честность можно было вполне объявить чудачеством великого человека.

Конечно, подобное чудачество могло стоить старому профессору много больше, чем простое увольнение. Но, как говорит о бесшабашной смелости народ: либо грудь в крестах, либо голова в кустах. То обстоятельство, что Сергей Константинович умер своей смертью 20 ноября 1948 года, составив сборники текстов «Песни-памфлеты XVI в.» (1913), «Былины старины» (1938), осуществив научную редакцию и комментарий книг «Народные русские легенды» А.Н. Афанасьева (1914), «Древние Российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым» (1938), подготовив научные издания «Слова о полку Игореве» (1912, 1913, 1917, 1934; последнее – совместно с В.Ф. Ржигой), – то есть унёс в могилу грудь в крестах, говорит о чудодейственном героизме русского интеллигента, не пожелавшего отступать от правды такой, какой он её понимал.

В своё время князя Петра Владимировича Долгорукова подозревали в том, что он изготовил знаменитый диплом рогоносца, направленный Пушкину и в конечном счёте послуживший причиной гибели поэта.

Несколько раз проводили графологические экспертизы. В 1927 году некий судебный эксперт, Алексей Андреевич Сальков, нашёл, что авторство Долгорукова несомненно.

Однако у дипломата Г.В. Чичерина экспертиза вызвала сомнение. Вместе с П.В. Щёголевым он не согласился с Сальковым. Повторную экспертизу провёл в 1966 году эксперт В.В. Томилин. Тот уверенно отвёл авторство Долгорукова, но высказал предположение, что диплом писал И.С. Гагарин, который одно время сожительствовал с Долгоруковым.

Надо сказать, что и Гагарин, и Долгоруков стали эмигрантами. Поэтому кое-каким советским кругам очень хотелось, чтобы пасквилянт, ненавидящий Пушкина, был бы найден в кругу эмиграции.

Но из этого ничего не вышло. Экспертиза, организованная историком-археографом Г. Хаитом и проводившаяся сотрудниками Всесоюзного НИИ Судебных экспертиз, нашла, что диплом написан не Дологоруковым и не Гагариным, а «третьим лицом».

Что же до Долгорукова, то не так давно – в 80-х годах прошлого века в экземпляре «Воспоминаний» Ф. Булгарина, принадлежащего Долгорукову, обнаружили примечания, сделанные рукою князя. В них Долгоруков опровергает Булгарина, стремящегося после смерти Пушкина, «уколоть его побольнее. Так сказать, в памяти потомства».