Вирусапиенс - Сергей Гатаулин

А может, не прав Тромб, и профессора можно было спасти?

– Мы не должны существовать вместе, – прозвучали в голове последние слова Медведева, и Дмитрий громко вздохнул.

Жора с интересом уставился на вздыхающего Потемкина:

– Ты до сих пор питаешься органикой?

– А ты хотел бы, чтобы я сказал маме, что уже позавтракал энергией вакуума? – пробурчал недовольный гость. – Или ей нужно сообщить, что ложки стали легче на несколько грамм, пока я держал их в руках?

Жора удивленно уставился на мрачную физиономию Потёмкина.

– Что с вами со всеми сегодня?

Дмитрий отрешенным взглядом коснулся разбросанных по полу компьютерных внутренностей, пробежал по смотанным в толстые жгуты сетевым шнурам. Заметив сжавшегося в углу Илью, качнул в его сторону головой и тихо спросил:

– Он не сказал?

– Что? – Жора вздрогнул.

– Профессор погиб.

Удивленно распахнув испуганные глаза, хакер как-то сразу скукожился и посерел лицом. Неприятно скрипнули зубы, сжатые кулаки взлетели в воздух и тут же упали. Жора молчал, пожевывая тонкую губу, смотрел сквозь Потемкина.

Притихла комната. Только где-то за спиной Ванькина чуть слышно шелестело.

Потёмкин присмотрелся и различил полупрозрачный силуэт Бейрута. Тот замер, напоминая стеклянную статую, но это было только первое впечатление. На самом деле хакер едва заметно двигался, словно находясь в другом измерении или в другом времени. Медленно поднимал руки, что-то строя перед собой, перемещал невидимые предметы, периодически исчезал. Появляясь, что-то приносил, встраивал в непонятную конструкцию, долго рассматривал свое невидимое творение и снова исчезал.

Илья громыхнул кулаком по стене.

Жора испуганно вскинул голову.

– А если прыгнуть в прошлое? – спросил он. Видимо, понимая, что он не единственный, кому могла прийти подобная мысль, замолчал. Тяжело вздохнул.

– Никак нельзя? Дмитрий покачал головой.

– Я как вспомню нашу первую встречу с профессором – так вздрогну, – Жора отвернулся от атлета, и уже тише продолжал. – Тогда наш Геракл был совсем другим! Хотя и сегодня он сложностей не признаёт. Либо ненавижу, либо люблю и никак иначе. Как ребёнок!

Дмитрий слушал Жору, а сам не мог оторвать взгляда от дрожащего в воздухе полупрозрачного силуэта Бейрута.

«Что он делает?» – вертелась в голове настойчивая мысль.

– Его убили? – преодолевая вакуум задумчивости, вопрос Жоры все-таки достиг сознания Потёмкина.

– Автокатастрофа!

Оглядываясь на друга, лишь частично присутствующего в комнате, Жора смущенно отвернулся.

– Он проник в мой сон! – Дмитрий кивнул на проявляющееся изображение Бейрута.

В этот момент хакер поднял глаза, и Потёмкин отшатнулся. Во взгляде молодого человека не было ничего человеческого. Это были бездонные колодцы, на темнеющей поверхности которых, будто на экране, мелькал сложный узор светящихся цифр, замысловатых знаков и невозможных образов. За ними был виден второй пласт тех же цифр, встроенных в таблицы и схемы. Следом еще один. И еще…

Слои перемешивались, смещаясь друг относительно друга. Картинка меняла фокус, то погружая символы в глубину, то выталкивая на поверхность.

Невероятный калейдоскоп мелькал с фантастической скоростью. Дмитрий попробовал задействовать резервные способности мозга. Изрядно усложнившийся в последнее время, тот, казалось, вздрогнул, принимая дополнительную энергию. Увеличивая количество связей между нейронами, нарастил вычислительную мощность. Но мгновенный апгрейд ничего не дал. Понять взаимосвязи, возникающие между символами даже в самых простых формулах, Потемкин не мог.

– Не может быть! – вскрикнул он, ощущая, что достиг своего предела.

– Рожденный пользователем хакером не станет! – моментально перестраиваясь, выдохнула возрождающаяся оболочка Бейрута.

Символы исчезли, глаза потускнели, покрываясь туманной дымкой, и из бесконечных глубин многомерья вынырнул усталый, но довольный собой хакер.

– Прости, брат, что забрёл в твой приват, – извинился он. – Не забавы ради, а познания для меня занесло в твой сон, – витиевато продолжил улыбающийся молодой человек.

Заглядывая в глаза Потёмкина, он неожиданно спросил:

– Этот розовый слон, которого я у тебя видел, и есть представитель грозных гуорков? Зачем приходил?

Хакер не ждал ответов, грустно улыбаясь, продолжал:

– Война?

– Профессор погиб! – горестно вздохнул Жора. Бейрут осуждающе взглянул на Потемкина, пожал плечами и спокойно произнёс:

– Такова жизнь! Всегда кто-то умирает, а кого-то убивают. На последнем слове хакер сделал заметное ударение.

Дмитрий виновато склонил голову. Показалось, что не только Бейрут догадывается о его причастности к смерти профессора, но и остальные видят его вину.

Однако хакер неожиданно быстро сменил тему.

– Знали бы вы, до каких границ я дошел! – восторженно прошептал он и тут же переключил своё внимание на решение какой-то только ему доступной задачи.

Сидящий за Бейрутом Илья поднялся, захрустел суставами, распрямив могучие плечи, выстрелил гигантским кулаком в сторону хакера.

– Кого-то я должен сегодня достать! – рявкнул он, догоняя ударный снаряд и добавляя к его массе вес своего немалого тела. – Профессор погиб, а он улыбается!

Бейрут лишь на мгновенье поднял глаза, и живой таран как-то нелепо вывернулся, скользнул в сторону и пробил железобетонную плиту, после чего перед изумленными прохожими предстала торчащая из стены сжатая пятерня.

Хорошо, что комната хакеров выходила окнами на пустынный переулок.

– Я тебя! – взорвался Илья, разворачиваясь и прицеливаясь взглядом в грудь Бейрута.

Атлет крякнул и метнулся вперед, растекаясь живой струёй, но через мгновенье вновь оказался по локоть в стене. Причём в той же самой, от которой начал свой смертельный бросок, как если бы пространство на его пути вместе со всем содержимым вывернули наизнанку.

Раздосадованный промашкой, Илья в очередной раз вытащил руку из стены, сдвинул брови, скрипнул зубами и снова прицелился.

Дмитрий с трудом поборол желание ещё раз взглянуть на необычайное явление. Выставив руки перед собой, он тихо произнёс:

– Профессора не вернёшь! И не Бейрут виноват в его гибели.

Дмитрий напрягся, ожидая единственно возможного в этой ситуации вопроса, но Илья промолчал. Он лишь нервно встряхнул головой, глубоко вздохнул и кивнул в сторону Бейрута.

– Как он это делает? – заинтересованно спросил мгновенно успокоившийся здоровяк.

И больше не было в его взгляде боли, исчезли страдание и смертная тоска. Только восхищение и любопытство. Ну, может быть, совсем немного зависти – но не чёрной, злой, а наивной, почти детской.