Червь - myriad

Мне хватило хладнокровия, чтобы не рассмеяться. Возможно, виной был адреналин, облегчение после того, что я только что сделала. Возможно, на меня снова повлияло сотрясение, но я нашла в себе силы сделать что-то ещё.

Указав на Эмму, я повернулась к папе.

— Хочешь знать, почему я её ударила?

Призрачный Сталкер взяла меня за лицо рукой и повернула к себе, мешая при этом говорить.

— Нет. Я прекращаю это прямо сейчас. Никаких доводов, никаких оправданий для твоего нападения. Мы заканчиваем. Повернись.

— Что? — я почти смеялась, не веря происходящему. — Почему?

— Тейлор, — устало сказал папа, — делай, как она говорит.

В действительности это не имело значения, поскольку она заставила меня повернуться, вывернув мою руку, затем свела мои руки за спиной.

— Пожалуйста, мисс, — сказал папа, — в этом нет необходимости.

Призрачный Сталкер связала мои запястья — я предположила, что это были пластиковые наручники. Слишком туго. Затем она повернулась к моему отцу, и сказала приглушённым голосом.

— Посмотрите на эту толпу. Этих людей. Они напуганы и пытаются сдержать страх, панику и беспокойство. Мне всё равно, дура ваша дочь или просто больна. Она показала свою нестабильность в месте, похожем на пороховую бочку. Опасно и глупо оставлять её здесь. Вы можете снять пластиковые наручники, когда отведёте её туда, где она не сможет никому навредить.

— Я не опасна, — запротестовала я.

— На мой взгляд, это не так, — Призрачный Сталкер покачала головой и толкнула меня к выходу. — Иди домой и будь благодарна, что твоему папе не пришлось вносить за тебя залог, чтобы ты смогла спать в своей постели этой ночью.

Мой папа держал сумки одной рукой, поэтому он смог сопроводить меня к двери. Он посмотрел через плечо на Алана.

— Мне очень жаль. Это из-за сотрясения.

Алан сочувствующе кивнул. Его румяные щеки стали ещё более красными из-за внимания, которое привлекла наша сцена.

— Знаю. Всё в порядке. Просто... возможно, ей стоит ещё на какое-то время остаться дома, а не ходить в школу.

Мой папа смущенно кивнул. Из-за этого я почувствовала себя паршиво. Мне стало ещё хуже, когда Призрачный Сталкер подала руку Эмме, чтобы помочь ей встать, пока меня уводили как преступника. Эмма сияла, улыбалась одной из самых широких улыбок, которые я видела на её лице, несмотря на красную отметину на щеке. Улыбалась тому, как пошли в гору её дела, сообразила я, тому, как она получила шанс поговорить с заботливой супергероиней.

Мы направились к машине, подальше от толпы, солдат и Эммы. Две минуты я стояла у открытой пассажирской двери, а папа искал ножницы чтобы перерезать наручники.

— Я не злюсь, — сказал он мне спокойно. Когда мы устроились, он запустил двигатель и вывел машину из гаража.

— Хорошо.

— Это вполне объяснимо. Ты эмоционально чувствительна, тебя встряхнуло взрывом, а она напоминает тебе о том, что происходит в школе.

— Больше, чем ты думаешь, — пробормотала я.

— Хм?

Я смотрела на руки и потирала запястья там, где в них врезался пластик.

Если я не скажу ему сейчас, не думаю, что смогу когда-либо.

— Это она. Эмма.

— Э-э? Что? — он казался растерянным.

Я не имела желания всё разъяснять. Я просто дала ему обдумать свои слова.

После долгой паузы он сказал:

— Ох.

— С самого начала. Она и её друзья, — добавила я.

Неожиданно хлынули слезы. Я даже не поняла, что хотела плакать. Я подняла очки, чтобы протереть их, но слёзы текли рекой.

— Дурацкая травма головы, — пробормотала я. — Тупые перепады настроения. Мне уже должно было полегчать.

Папа покачал головой:

— Тейлор, малышка, не думаю, что это — единственная причина.

Он остановился.

— Что ты делаешь? — спросила я, безуспешно вытирая щеку. — Мы должны попасть домой до начала комендантского часа.

Он отстегнул наши ремни безопасности и обнял меня, моё лицо прижалось к его плечу. Моё дыхание прерывалось рыданиями.

— Всё хорошо, — уверил меня он.

— Но...

— У нас есть время. Столько, сколько тебе нужно.

5.04

Больше всего меня раздражает ситуация, когда кто-то просит явиться к конкретному времени, а затем заставляет ждать. Пятнадцать минут — это предел моего терпения.

Мы с отцом ожидали уже больше получаса.

— Да они это нарочно, — негодовала я. Когда мы прибыли, нас попросили немного подождать в кабинете директора, однако, сама директор отсутствовала.

— Мм... Пытаются показать что они здесь — власть, которая может заставить нас ожидать, — согласился папа. — Может быть. А может мы просто ожидаем остальных.

Я сидела так, что чуть сгорбилась в кресле, и сквозь щель между низом жалюзи и окном могла наблюдать за тем, что происходило за дверью. Эмма и её отец появились почти сразу же после нас, выглядели при этом спокойно и обыденно, словно это был обычный, ничем не примечательный день. Она даже не волновалась. Её отец был полной её физической противоположностью, исключая общий рыжий цвет волос. Он был большим человеком, в полном смысле этого слова. Выше среднего, с большим пузом, и, хотя, он мог говорить тихо, когда ситуация того требовала, его мощный голос легко привлекал людское внимание. У Эммы же большой была лишь грудь.

Отец Эммы разговаривал с родителями Мэдисон. Они оба выглядели молодо, но только мать можно было назвать миниатюрной, как саму Мэдисон. В отличие от Эммы и её отца, сама Мэдисон и её родители выглядели обеспокоенными, я предполагала, что отец Эммы каким-то способом пытается их успокоить. Мэдисон, в частности, смотрела в пол и молчала, отвечая лишь на то, что говорила Эмма.

София появилась последней. Она выглядела угрюмой и раздражённой, напомнив мне Суку. Сопровождающая её женщина точно не была её мамашей. Голубоглазая блондинка с лицом в форме сердечка, одетая в тёмно-синюю кофточку и брюки песочного цвета.

Некоторое время спустя секретарь зашла, чтобы забрать нас из кабинета.

— Выше нос, Тейлор, — шепнул папа, когда я закинула рюкзак на плечо. — Ты должна выглядеть уверенно, поскольку задача стоит не из лёгких. Мы, может быть, и правы, однако Алан — один из учредителей юридической конторы, он мастер манипулировать системой.

Я кивнула. Подобное впечатление у меня уже сложилось. После звонка от отца именно Алан был тем, кто инициировал это собрание.

Нас отвели через холл, куда выходили кабинеты методистов, в комнату с овальным столом для переговоров. Троицу с их опекунами усадили с одного конца стола, всего их было семеро, нас же попросили сесть с другого, там где стол сужался. Директор и учителя вошли после нас, и сели на свободные места между нами. Может быть, я начала слишком сильно обращать внимание на детали, особенно когда я заметила странный отголосок недавней встречи со злодеями в нынешнем собрании, но я отметила, что мистер Гледли сел возле отца Мэдисон, а место возле моего отца осталось пустым. Мы могли бы оказаться полностью изолированными от основной группы людей, если бы миссис Нотт, наша классная, не села слева от меня. Я задалась вопросом, села бы она рядом, если бы оставалось другое свободное место.

Я нервничала. Я уже рассказала папе, что пропускала занятия. Правда, не сказала сколько. Я не хотела повторить ошибку Суки, оставив его в неведении. Меня беспокоило, что теперь это может всплыть. Беспокоило, что всё пойдёт не так, как я рассчитывала. Беспокоило, что я что-нибудь испорчу.

— Спасибо всем за то, что пришли, — произнесла директор, сев и положив перед собой на стол тонкую папку. Директор была худощавая, с крашеными светлыми волосами и причёской "под горшок", привлекательность которой я никогда не пойму. И одета была так, словно пришла на кладбище — чёрные блузка, свитер и юбка, чёрные туфли. — Мы здесь, чтобы обсудить произошедшие инциденты, в которых жертвой стала одна из наших учениц. — Она посмотрела на папку.

— Мисс Эберт?

— Это я.

— А личности, обвиняемые в неподобающем поведении, это... Эмма Барнс, Мэдисон Клементс и София Хесс. Мы снова встречаемся, София. Мне остаётся лишь пожелать, чтобы это было чаще связано с командой по лёгкой атлетике и реже — с отработками.

София пробормотала что-то, похожее на согласие.

— Итак, если я правильно понимаю ситуацию, мисс Эберт напала на Эмму вне школьной территории? И, в скором времени после этого, она обвинила её в издевательствах?

— Да, — сказал Алан, — Её отец позвонил мне, мы встретились, и я посчитал, что лучшим вариантом будет попытаться решить ситуацию официальным путём.

— Вероятно, так будет лучше всего, — согласилась директор. — Давайте разрешим этот вопрос.

Она выжидающе развернулась ко мне и отцу.

— Что? — спросила я.

— Будьте добры пояснить, какие обвинения вы выдвигаете против этих трёх девушек?

Я недоверчиво рассмеялась:

— Хорошо. Итак, нас собрали незамедлительно, не давая времени на подготовку, и предполагается, что я буду готова?