Миры Империума - Кейт Лаумер

Ингалиль взвизгнула и отскочила, а мимо нее протиснулась согбенная древняя старуха в шляпе с опущенными полями. Изъеденная временем рука сжимала кривую палку. Живые черные глаза, быстро скользнув по всему помещению, сосредоточились на мне. Я уставился в ответ, отметив боковым зрением шишковатый нос, беззубые десны, торчащий подбородок и свисающую вдоль запавшей щеки белую прядь. Трубки я не увидел, но у меня на глазах старуха выпустила из ноздрей последнюю порцию дыма.

— Кому тут требуется целительное прикосновение матушки Гудвилл? — проскрипела она.— Ну конечно, вам, сэр. Вам, проделавшему такой странный долгий путь... и которому предстоит еще более странный и долгий...

— Брось, я ж тебе говорила, что это новый джентльмен,— влезла Ингалиль. — А что в корзинке?

Она протянула руку, собираясь приподнять уголок клетчатой красно-белой ткани, прикрывающей корзину, и взвизгнула, когда клюка треснула ее по костяшкам пальцев.

— Следи за манерами, милочка,— ласково пропела матушка Гудвилл.

Она зашаркала к креслу, плюхнулась в него и поставила корзинку на пол у ног.

— Итак, матушка Гудвилл,— взволнованно начала Ганвор,— этому господину нужна от вас только незначительная помощь в...

— Он хотел бы отодвинуть завесу прошлого, чтобы яснее читать в будущем,— проскрипела карга.— И он хорошо сделал, что позвал старую матушку Гудвилл. Ну-с...— Тон ее сделался резче.— Если нальешь мне глоточек, Ганвор, чтобы я немного восстановила силы... А потом вам всем придется выметаться — кроме милорда, нового джентльмена, разумеется.— Она ухмыльнулась в мою сторону, словно хищная птица.

— Меня не интересует будущее...— начал я.

— Не интересует, сэр? — Старуха закивала, как будто соглашаясь.— Тогда вы странный смертный...

— Но мне нужно вспомнить некоторые вещи,— продолжал я, игнорируя ее рекламные ходы.— Может, под легким гипнозом я смогу...

— Итак, стало быть, это в прошлое вы хотели бы заглянуть, как я поняла,— невозмутимо подхватила старуха.

Ганвор, звякнув посудой в буфете, протянула гостье стакан, затем занялась уборкой тарелок со стола. Ингалиль и Хильда молча трудились рядом с ней.

Матушка Гудвилл почмокала губами над коньяком и махнула несоразмерно большой, испещренной бурыми пятнами ладонью.

— Прочь, мои цыплятки, быстро! — проквакала она.— Я чувствую, на меня снисходит дух! Сила струится в завихрениях звездных полей! Странные видения перемешиваются, словно призрачные змеи в котле! Что это? Что это?!

Ай, и впрямь любопытные вещи нашептывают мне нынче духи...

— Болтовню о духах можешь пропустить,— фыркнула Хильда.— Мистеру Баярду нужно от тебя только...

— Займись лучше своими делами, девочка,— рявкнула старуха.— А не то я нашлю на тебя такую судорогу, что даже самый распрекрасный деревенский хахаль по эту сторону Багдада не сможет развести в стороны твои коленки! Все! Брысь!

Женщины вылетели вон, а ведьма повернулась ко мне,

— Теперь к делу, сэр.— Она перешла на вкрадчивый тон. — Что вы готовы пожертвовать бедной старухе за горсть утраченных воспоминаний? Позабыли ли вы любимую, или восторги юности, или ключ к счастью, узренный однажды и исчезнувший навеки?

Я с улыбкой смотрел на нее.

— Вы получите хорошую плату, только давайте пропустим остальную часть болтовни. Лучше сразу перейдем к сути дела. У меня есть основания полагать, что я подвергся искусственно вызванной амнезии. Вероятно, в результате постгипнотического внушения. Я хочу, чтобы вы меня загипнотизировали и посмотрели, нельзя ли снять блок.

Матушка Гудвилл подалась вперед и вперила в меня острый взгляд.

— В вас есть нечто странное... нечто, что я никак не могу распознать. Словно бы ваши глаза устремлены на горизонты, невидимые другим людям...

— Допустим, я странный персонаж, но, надеюсь, не настолько странный, чтобы меня нельзя было загипнотизировать или, если вам будет угодно, зачаровать.

— Ты говоришь, кто-то копался у тебя в голове и забрал твои воспоминания. Кому могло понадобиться проделать с тобой подобную вещь, парень, и почему?

— Возможно, если у вас все получится, я смогу это выяснить.

Она коротко кивнула.

— Я слышала о таких вещах. Заклятие тьмы, налагаемое при свете кроваво-красной луны...

— Матушка Гудвилл, — перебил я,— давайте четко договоримся: при каждом упоминании заклятий, магии, темных сил или рождественских гусей плата снижается. Меня интересует чисто научный месмеризм. Хорошо?

— Что, господин хороший?  Уж не собираетесь ли вы учить Повелительницу Тьмы ее ремеслу?!

Формальности начинали меня утомлять.

— Может, мы лучше просто забудем об этой затее? — Я сунул руку в карман за монетой.— Я, наверное, ошибся...

— Стало быть, вы хотите сказать, что матушка Гудвилл мошенница? — Голос ведьмы зазвучал подозрительно мягко.

Взглянув на нее, я заметил искру, полыхнувшую в черных и ярких, как полированные опалы, глазах.

— Уж не думаете ли вы, что старуха явилась, чтобы сыграть с вами шутку, чтобы перехитрить вас, чтобы надуть, как неоперившегося птенца, чтобы...— Она все бормотала, и голос ее доносился теперь издалека, словно приливная волна рокотала в прибрежном гроте, отдаваясь эхом, эхом...

— ...десять!

Я резко открыл глаза. Женщина с бледным, почти красивым лицом, задумчиво опершись на локоть, смотрела на меня. В руке она держала сигарету. Темные волосы были собраны на затылке в тугой узел. Простая белая блуза, расстегнутая у ворота, открывала сильную грациозную шею. На лбу лежал единственный непослушный локон.

Я обвел глазами комнату. Снаружи уже стемнело. Где-то громко тикали часы.

— Что случилось со старой каргой? — брякнул я.

Женщина, едва заметно улыбнувшись, махнула ухоженной рукой на черный плащ, свисавший со спинки соседнего стула, и прислоненную к нему корявую клюку.

— В этом жарковато работать,— пояснила она негромко.— Как вы себя чувствуете?

Я прислушался к себе.

— Прекрасно. Но...

Заметив торчавшую из-под края плаша прядь жестких седых волос, я выбрался из кресла и приподнял ткань. Так и есть: там лежали бородавчатая резиновая маска и пара шишковатых перчаток.

— В чем смысл этого наряда?

— Он помогает мне в моем... бизнесе. Итак...

— Вы сумели одурачить меня благодаря плохому освещению,— перебил я.— Надо понимать, Ганвор и остальные в курсе шутки?

Она отрицательно покачала головой.

— Никто никогда не видит меня при хорошем освещении, мистер Баярд. И даже тогда никто не хочет подходить слишком близко. Они простые обыватели. По их мнению, бородавки и мудрость неразделимы, так что приходится соответствовать их представлению о деревенской знахарке, иначе никто не станет искать моих услуг. Вы единственный, с кем я поделилась своей маленькой тайной.