Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы - Бернард Корнуэлл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Капитан Пауэлл, как и вся гвардейская бригада, решил, что перед ними гренадеры Средней гвардии, но то были гвардейские стрелки. Благодаря этой ошибке в Великобритании и по сей день существует гвардейский гренадерский полк. 1-й гвардейский пехотный полк удостоился этого названия по имени своих врагов, хотя на самом деле как раз солдатам Халкетта выпало сразиться с настоящими гренадерами. Пауэлл оценивает количество врагов в 6000. Его ошибка простительна в тот вечер грохота и хаоса, но на самом деле численность второй колонны не превышала 2000 человек.
И конечно же герцог был там. Он сидел на Копенгагене, верном коне, и наблюдал, как подходит французская гвардия. Ждал, пока они не подойдут, по оценке капитана Пауэлла, на 50 или 60 шагов, затем снова взял на себя командование. «Теперь, Мейтленд! – обратился он к командиру бригады. – Теперь ваш час! Гвардия, встать!» Они встали и построились в линию. «Приготовиться!» – пауза, за время которой тяжелые мушкеты взведены и приставлены к избитому отдачей плечу. – «Огонь!»
И началось то, что британская пехота умела делать действительно хорошо – истребление. Гарри Пауэлл назвал это «плотным огнем» – удар единым мушкетным залпом с близкого расстояния. Пауэлл писал:
Менее чем за минуту полегло свыше 300 человек. Теперь они колебались. Несколько дивизий позади начали разворачиваться, как будто чтобы перестроиться, но некоторые из тылов начали стрелять поверх голов стоящих впереди, что явно доказывало смятение в их рядах.
Императорская гвардия попыталась перестроиться в линию, но вновь, как не раз уже случалось в Пиренейскую кампанию, она спохватилась слишком поздно. Гвардейская бригада превосходила их числом и подавила. Мушкетные пули летели в лоб и с боков, а когда они пытались встать в линию, их сшибало мощными, беспощадными залпами. Для первых шеренг Императорской гвардии это оказалось смертельным сюрпризом. Они полезли на склон и были наказаны артиллерией. Им казалось, что они взобрались на вершину, и нужно пересечь дорогу, идущую вдоль нее. И тут из-за низкой насыпи появляется враг. Враг, превосходящий числом, враг, слишком близкий, чтобы успеть перестроиться в линию, враг, ведущий огонь с невероятной эффективностью. Молодые, плохо обученные солдаты часто открывали огонь издали и имели склонность целиться слишком высоко, – но не гвардейская бригада. Они стреляли с такого расстояния, когда из мушкета трудно промахнуться. Их врагам, чтобы перезарядить ружья, требовалось остановиться, но на них натолкнулись задние ряды. Стрелки попадали в давке, а беспощадные залпы продолжали уносить их жизни. Теперь французам мешали тела собственных убитых и раненых, а гвардейская бригада продолжала стрелять, пока подполковник лорд Александр Салтон не скомандовал: «Вперед!» Салтон командовал ротой, посланной для подкрепления к Макдонеллу в Угумон, но к этому завершающему моменту битвы его перевели обратно на гребень. Точнее, он вывел на гребень всех выживших, примерно одну треть от числа тех, кто отправился с ним защищать шато. «Теперь пора, мальчики мои!» – крикнул он, гвардия опустила штыки и пошла вперед. «В тот момент, – сообщал капитан Рив, еще один пиренейский ветеран, – когда мы двинулись на них, они отошли вправо и побежали в разные стороны».
Теперь британская гвардия наступала по склону, сгоняя вниз паникующую Императорскую гвардию. Предположительно, в тот же момент отступили и гвардейские гренадеры, с которыми сразилась бригада генерала Халкетта. Некоторые очевидцы заявляют, что вторая, более крупная атака проводилась двумя колоннами, а не одной (или двумя каре). То, что они увидели, было 4-м стрелковым гвардейским полком, который тянулся позади прочих, вероятно, потому что ему пришлось идти дальше других, и теперь он взбирался на гребень, чтобы провести собственную атаку. Они были ближайшим к Угумону соединением Императорской гвардии с правой стороны британских позиций, их организованный огонь остановил британскую гвардию, и в этот самый момент в дыму долины показалась французская кавалерия. Среди британской гвардии раздались приказы построиться в каре. Возникла неразбериха, потому что другие офицеры строили солдат в линию, чтобы встретить 4-й стрелковый. С неразберихой удалось сладить, только отведя гвардейцев обратно на вершину гребня, где наконец они построились в четырехрядную линию.
Всегда хочется упорядочить беспорядок и описать битву в простейших терминах, сделать хаос понятным. В большинстве описаний битвы при Ватерлоо атака Императорской гвардии выведена кульминационным моментом, как отдельное событие, которое решило исход дня. Однако хоть оно и было решающим, но не было отдельным. В нем принял участие почти каждый солдат из оставшихся в тот момент на поле боя. Стреляли все уцелевшие пушки. К востоку от главной дороги солдаты д’Эрлона взбирались по склону гребня, сражаясь с британскими, голландскими, а теперь еще и прусскими войсками. Грохот стоял оглушительный, такой, что солдаты не слышали приказов, отдаваемых офицерами и сержантами. Императорская гвардия, достигшая вершины гребня и сброшенная оттуда британским и голландским мушкетным огнем, не вернулась в долину, а осталась на переднем склоне, при поддержке пехоты генерала Рея, готовая вновь идти в атаку против страшной мушкетной пальбы. Они находились в некотором расстройстве, но по-прежнему не были побеждены, а их враги также пришли в смятение. Весь изогнутый гребень линии Веллингтона тонул в дыму, так что люди не могли разглядеть, что творится в нескольких шагах. Мы знаем, что четыре из пяти атакующих батальонов Императорской гвардии были остановлены и отброшены назад, но бойцам бригады генерала Эдама, сражавшимся всего на две-три сотни метров восточней, это было неизвестно. Был виден дым, изливающийся из пушек, слышен несмолкаемый грохот канонады, треск мушкетной стрельбы, крики, но вот послышался pas de charge, барабанная дробь французских воинов, марширующих к славе. Это 4-й стрелковый, последний из атакующих батальонов Императорской гвардии, взбирался на склон. Прапорщик Лик из 52-го не мог их видеть, пока они шли по склону, зато
