Неон, она и не он - Александр Солин

– Чудесно, чудесно! – подставляла она лицо нежнейшим дуновениям оробевшего ветерка, за который тоже было уплачено.

Благостная глянцевая натура каким-то странным, окольным путем вернула ее в то время, где она упругая, свежая и гордая непривычным заграничным вниманием с детской беспечностью предавалась турецким удовольствиям, посматривая на Мишку если не с любовью, то с одобрением. Вспомнила, как они возвращались в номер, и Мишка, возбужденный водой, солнцем и новизной потребительской свободы, набрасывался на нее, едва за ними закрывалась дверь, а она, не ведая будущего, дарила ему себя с расточительной щедростью. Какая же она была дура и как противно теперь об этом вспоминать!

Мелькнули их с Володей испанские дни, когда растворившись в обожании и чувствуя себя его услужливым придатком, она с восторгом подчинялась его мягкой воле, испытывая покой, негу и неутихающую радость. И было это всего-то шесть лет назад! Боже, какая бездна угрюмых, мрачных событий отделила чистую, восторженную девчонку, какой она была с Володей, от нее нынешней – расчетливой, циничной и порочной!

Слава богу, ей не довелось быть на море с Феноменко, иначе воспоминания о его волосатой компании отравили бы весь нынешний отдых! Можно себе представить, что этот похотливый насильник вытворял бы в постели, зарядившись энергией, словно солнечный аккумулятор!

Но как же ей избавиться от этих глумливых напоминаний, что накатываются на нее, словно волны? Да, верно, заслониться от них можно только волноломом новой любви, но где она, черт возьми, застряла, эта новая любовь, и почему не спешит на выручку?

«Я его полюблю, обязательно полюблю!» – внимая голубиному воркованию жениха, твердила она с навязчивостью рефрена.

Жених пытался увлечь ее рассказом о музее Пикассо, и она, сосредоточив на нем взгляд, поначалу не придала значения мужчине и женщине за его спиной, которые размытыми цветными пятнами протиснулись на задний план ее поля зрения, ритуально и дружелюбно кому-то оттуда кивнули, устроились за соседним столиком и уставились на залив. Краем глаза приобщая их смутное, случайное присутствие к окружающему миру, она дежурным образом помечала оживлявшие их движения. Вот мужчина взял стакан с оранжевым соком, откинулся на спинку, задержал стакан у рта и подложил под локоть кисть свободной руки. Затем медленно поднес стакан к губам, отпил из него, качнулся к столу, вернул его на место, поставил локти на стол, изогнул торс, подпер подбородок, отставил затылок и что-то сказал своей спутнице. Та улыбнулась и быстро ответила. Мужчина снова откинулся на спинку стула, уронил руки на колени, развел плечи и застыл, устремив взгляд вдаль.

Подчиняясь неясному, внезапно возникшему беспокойству, Наташа навела фокус на незнакомца, и теперь уже размытым пятном стал жених. Микроскопическое изменение толщины хрусталика вдруг обратило время вспять, и прямо перед собой она увидела сидящего к ней боком… Володю! Нет, нет, конечно, это был другой человек! Разумеется, другой – чужой и незнакомый, но с той же манерой ставить локти и подпирать подбородок, изгибать торс, отставлять затылок на крепкой шее и поводить плечами! Откуда у чужого, незнакомого человека Володина плавность и точность движений? Откуда это пугающее сходство повадок и пропорций?!

Ее сердце обмерло, затем подпрыгнуло и забилось в цепких руках беспощадной паники: «Этого не может быть! Этого! Не может! Быть!..» Но тут мужчина повернул к ней чужое лицо, улыбнулся, и наваждение отступило. Наташа сглотнула комок, перевела дух и беспомощно оглянулась, после чего возблагодарила бога за очки, которые он посоветовал ей надеть. Не спуская глаз с необыкновенного мужчины, она схватила стакан с соком, сделала быстрый глоток и проговорила:

– Интересно, откуда они?

– Кто? – доверчиво спросил жених.

– Та пара, за тобой…

Жених свернул голову, покосился и сказал:

– Думаю, американцы…

До конца завтрака она ни к чему больше не притронулась и завороженно глядела мимо жениха на воплощенную память, боясь лишним словом или движением расстроить хрустальную мелодию узнавания. Жених о чем-то ее спрашивал, и она односложно и невпопад отвечала. Когда после завтрака незнакомец, пропустив девицу вперед себя, направился к выходу, она проводила его жадным вниманием, подтвердившим, что его статное сходство с покойным женихом было мало того что необыкновенным, но к тому же еще тотальным!

После завтрака чья-то невидимая воля сделала их соседями по лежакам. Мужчины в знак приветствия вскинули руки, после чего сошлись на нейтральной территории.

– Джеймс Джонсон, – сообщил брюнет, протягивая руку.

– Дайм Максимов, – пожал ее Дмитрий.

– Откуда вы? – спросил брюнет.

– Россия! – отвечал он.

– О, значит, я угадал!

И отвечая на вопросительный взгляд собеседника, пояснил:

– Мы с женой поспорили, откуда вы, и я, выходит, угадал!

– А вы откуда?

– Юнайтед Стэйтс оф Америка! – не без гордости сообщил Джеймс.

– О! Значит, я тоже угадал! – улыбнулся Дмитрий.

– Милая! – громко обратился американец к жене. – Я же говорил – они из России!

– Наташенька! – так же громко обратился Дмитрий к невесте. – Я же говорил – они американцы!

Женщины принужденно улыбаясь, сели в шезлонгах, ожидая, чего ждать от мужчин дальше.

– Пойдемте, я познакомлю вас с моей женой! – пригласил американец: его жена находилась к ним ближе, чем русская невеста. – Моя жена Джулия! – подойдя, представил он ее.

– Очень приятно! – склонился с улыбкой Дмитрий, и они втроем переместились к Наташе.

– Натали, моя жена! – представил ее Дмитрий.

Американец улыбнулся, а Наташа покраснела.

Оставив женщин наедине, мужчины отошли в сторону. В течение следующих пяти минут Дмитрий узнал, что их новому знакомому тридцать пять, а его жене двадцать девять и что они женаты уже пять лет и у них четырехлетний сын Джеймс младший. Что американец работает у своего отца, у которого в Штатах сеть дорогих магазинов одежды, что живут они в Нью-Йорке и что он не возражает против того, чтобы Джулия преподавала французский язык в школе.

– Теперь вы понимаете – приехать сюда была ее идея, – сообщил он снисходительно. – Что касается меня, то я с удовольствием бы поехал на Гавайи! Но поскольку я ее люблю… Слушайте, Дайм! – безо всякого перехода понесся он дальше. – Ваша жена чертовски красива! Чертовски! Ничего, что я так говорю? Мы поспорили – некоторые здесь говорят, что видели ее на обложке “Maxim”, а я говорю, что это невозможно и что она настоящая леди!

– Вы выиграли: она настоящая леди! – рассмеялся Дмитрий.

– Вот видите, чутье меня никогда не подводит! – обрадовался Джеймс, и порывисто добавил: – Слушайте, а почему бы нам не поужинать вместе? Что скажете?

– Я должен спросить у жены. Кажется, у нее были какие-то планы на сегодняшний вечер! – уклонился Дмитрий и посмотрел в сторону женщин. Те, стоя у одного из лежаков, оживленно беседовали. Он подошел к ним, попросил прощения и сообщил невесте, что их приглашают поужинать, но ему показалось, что у нее другие планы на сегодняшний вечер. Ну, так как?

– Ты правильно сделал, – ответила она. – Давай подумаем, а потом решим.

Лицо и голос ее скрывали напряжение, так несоответствующее расслабленному предполуденному часу.

– Так и есть! – объявил он, возвращаясь к Джеймсу. – Мы сегодня заняты! Может, перенесем на завтра?

– Окей! – согласился Джеймс. – Мы уезжаем через четыре дня, значит, время еще есть!

Потом они все вместе отправились купаться, после чего каждый из мужчин помог чужой жене выбраться на пирс. Когда невеста и американец оказались рядом, его окатила ржавая волна ревности: невозможно было не заметить их родового совпадения – будто две половинки банкноты в миллион долларов чудом воссоединились на этих серых случайных плитах.

«Вот кто ей нужен, не я!» – открылось ему вдруг.

Улыбчивый американец о чем-то спросил его невесту, и она пространно, с повизгивающим смехом ответила. Слава богу, солнце окончательно задохнулось в облаках, и это вынудило их покинуть пляж раньше времени.

– Бай! Увидимся завтра! – помахал им при расставании Джеймс, глядя при этом на Наташу.

Едва они вернулись в номер, как поджидавшая их там ссора вспыхнула, словно сухая ветошь.

– Чертов американец! – зло выдавил он.

– А кто же тебя заставлял знакомиться?

– Да разве это я? Он сам напросился и, думаю, сделал это ради тебя!

– Может, мне теперь в парандже ходить?

– Не поможет – за тобой и в парандже будут бегать! – тихо злился он.

– А мне он понравился – красивый, напористый, деловой! Настоящий американец! – дразнила она его.

– А мне понравилась его жена! – побагровел он от незнакомой злости.

– А что – очень милая и серьезная девушка! Если хочешь, мы попросим мужа, чтобы он уступил ее тебе! – насмешливо глядела она на него.