Позади Москва - Сергей Анисимов

Подъем по пологому холму дался Вике тяжело. Несколько помогло зрелище трех вражеских самоходок, которые она обежала: трех горящих и одной, подальше, просто подбитой и брошенной экипажем. Экипаж лежал тут же, в тех позах, в которых его застала смерть. Снова поляки, Бог их знает, из какой части. Самоходки вызывали почтение своими размерами. И калибром стволов пушек, которые опирались аж на рамочную подставку на корпусе, такие они были тяжелые. Нет, таких она никогда не видела: ни вчера в бригаде, ни на старых парадах. Самоходки были явно не русского/советского производства, хотя считалось, что у поляков больше трех четвертей техники именно наша: или покупные машины, или лицензионные. Надо же, оказывается, это неправда. Сами тоже что-то производят.

Задыхаясь, она добежала до самого верха подъема. Земля формировала здесь какую-то ступеньку, но местные наверняка ездили здесь на своей сельхозтехнике много лет. Дорога проходила по гладкой выемке с широкими обочинами. И прямо за этой «ступенькой», за «перевалом» высотой над низиной метров в десять, стоял их третий МТ-ЛБ. У этого все вроде бы было в порядке. Мотор работал, пулеметчик наверху обернулся и посмотрел на нее воспаленными глазами, не изменив по-идиотски спокойного выражения лица. Группа людей у правого борта негромко переговаривалась. Человек 7 или 8, один с обвязанной свежим бинтом ладонью. Она со спины узнала лейтенанта, командира взвода, и подбежала ближе. Остановилась, на ощупь поставила оружие на предохранитель, выкинула уже досланный патрон. Никуда она не попала, надо же.

— Товарищ лейтенант!

Ребята обернулись и посмотрели на нее. Выражения на их лицах — веселых, усталых, мрачных — стали сплошь одинаковыми. Дикими.

Снова мат. Это уже утомляло. Это невозможно было выносить.

— Ты ранена? — уловила она из потока прозвучавших почти одновременно комментариев.

— Нет.

Вика посмотрела на себя вниз и ужаснулась. Ну да, половина крови того парня досталась ей. Понятно, теперь она выглядит как привидение. Торопясь, она рассказала всем об оставшемся позади тяжелораненом. Показала рукой, в какой он стороне от спуска. Лейтенант в очередной раз проявил деловитость, которая не могла не радовать. Один из рядовых получил от него команду «пулей» найти лейтенанта медслужбы и живого или мертвого дотащить до нужного места. Двое других — снять аптечку с тягача и бежать прямо туда, к раненому. Попытаться сделать что можно.

Ни один не произнес ни слова возражения. Армия. Вика вызвалась проводить, и лейтенант коротко ей кивнул, уже оборачиваясь назад, к пейзажу и к своей рации. Вика тоже поглядела в последнюю возможную секунду. Дорога в широкой выемке выглядела так, будто по ней прошел батальон. Две уцелевшие к этому времени самоходки стояли в 200–250 метрах впереди, обе поперек дороги. И обе горели, как свечки.

— Что, нравится? — криво улыбнулся один из парней постарше. Вика не узнала его: просто еще одно незнакомое лицо.

— Кто это?

— Ляхи, мля, — с презрением ответил тот. — Но ничего, не из худших. Не трусливы. И меткие, гады… Для новичков — так просто молодцы. Видела, как стоят?

Вика уже собиралась бежать, догонять двух солдат, убежавших вперед со скинутой им аптечкой. Но заставить себя удержаться и не переспросить она не сумела: ее бы разорвало от недостатка информации о происходящем, как хомячка.

— Как стоят?

— Разворачивались, — с веселой злобой в голосе разъяснил боец. — Если бы водила чуть помедленнее был… Или наш лейтенант поосторожнее… Они бы нас встретили не пулеметами, ага… Видела, пушки какие? Все бы мы тут…

— А новички почему?

— Лейтенант сказал… Думаю, что правда. Дивизия 12-я. У них артиллеристов расформировали, а потом сформировали заново. Он сказал — недавно. Теперь-то всем ясно зачем.

Вика кивнула, постаравшись вложить в несложный жест благодарность. Вниз бежать оказалось намного легче, никакого сравнения. Она быстро догнала разболтанной походкой трусящих солдат, забежала вперед, оглянулась. Да, оба прибавили. Думать на бегу было легко, и она метров сто рассуждала про себя, что лейтенанта впервые назвали при ней «нашим». Хороший признак. Судя по всему, он был не пальцем деланный и большую часть своей работы выполнил правильно. А на ее взгляд, так вообще все. Даже странно, что он не понравился ей при первой встрече, но в прошлый раз она обожглась больно уж горячо.

Горящие самоходки, одна целая, с нахохлившимся орлом на броне. Своя МТ-ЛБ, вторая машина взвода. Теперь она стояла на месте, с распахнутыми люками десантного отделения, и человек пять копались в пулемете или сидели на броне.

— Эй! — окликнули их. — Э, пацаны!

Вика махнула в ответ рукой, показать что-нибудь доходчивое в ответ на «пацаны» ей не пришло в голову: она просто торопилась. Уже знала, что увидит, и все равно бежала не останавливаясь. Только иногда оглядываясь. Бойцы догнали ее, и теперь они бежали почти рядом неровным треугольником.

— Здесь!

Она вывела их к раненому безошибочно и даже успела порадоваться этому. А потом поняла, что чего она боялась, то и случилось. Ожидаемое. Парень так и лежал согнутым, на боку. Когда она убежала за помощью, к нему не подошел ни один человек, и он так и умер в одиночестве. Бойцы наклонились и осторожно повернули умершего на спину. Лицо у него было белым, как бумага. Избитое выражение — пока не увидишь это сам.

Вика отошла на шаг назад и отвернулась. Стоило ли это того? Шесть самоходок… Она отлично знала, какая это жуткая мощь. Какая цена. Сколько погибло у них? Она своими глазами видела минимум четверых. И нескольких раненых, бог знает, сколько из которых сумеет ходить на своих ногах. Врагов было убито больше. Явно больше. Что, они победили?

— Мы победили? — спросила она вслух распрямившихся ребят с непонадобившейся аптечкой.

— Что?

— Я спрашиваю…

— Угу, — довольно ровным голосом ответил ей второй. Этот, видимо, услышал.

— Тогда хорошо.

В этот раз Вике не ответили ничего. Но подумали про себя, причем так ярко, что она услышала. Она покачала головой, отгоняя лезущие в голову слова, которым могли бы помочь ей исправить впечатление от сказанного сейчас, объяснить. Нет, таких в русском языке пока не придумали.

Без каких-либо приказаний бойцы подняли тело умершего товарища за руки и ноги и понесли его к оставленной ими позади МТ-ЛБ. Стараясь не глядеть на черное талое пятно на земле, Вика подобрала автомат. Этот парень бежал рядом с ней, их могло накрыть одной очередью. Что это было? Пулемет на крыше одной из самоходок? Автоматчик в кустиках? Она не знала и четко понимала, что не узнает никогда. Вот как этого рядового звали, она спросить может. И спросит, когда выберет время. Уж это не сложно.

Навстречу им подошел еще один парень с длинным ручным пулеметом за спиной. Поперек лба длинный кровящий рубец, глаза темные и злые. Смерил Вику взглядом, отвернулся, помог своим. Его она тоже не узнала. И вообще, из «химиков» рядом теперь не осталось вообще никого. Только она сама и неведомо куда запропастившийся санинструктор, который лейтенант с позабытой ею фамилией. Сбежал?

— Э! Эгей!

Она тоже почувствовала, как задрожала земля. В кино так изображали идущую конницу. Но они не в кино. Бойцы положили тело на снег и потянули с плеч автоматы. Пулеметчик передернул затвор небрежным жестом, двинул переводчик предохранителя вниз. Наклонил голову вбок — вправо и влево, хрустнув связками. Магазин у него был почему-то рожковый, а не коробчатый. Самой странно, что от этой мелочи тоже может так многое зависеть. Совсем многое, до самого конца.

Они встали неширокой цепью, и Вика оказалась на левом фланге, потому что шла позади всех. Автомат умершего она мягко положила на землю, а свой взяла в руки, как положено. Сложно сказать, удастся ли ей не промахнуться в этот раз. Опыт есть опыт.

— Наши, — не своим голосом сказал парень рядом. Она криво улыбнулась. Нет, иногда все-таки бывает и как в кино. В каком это было? Старых «Офицеров» они ежегодно смотрели всей семьей, но был и десяток других с тем же концом.

Головной МТ-ЛБ круто развернулся, и человек пять спрыгнули с брони. Среди них Вика сразу опознала старшего офицера, опустила оружие и встала иначе. Еще три тягача тоже застыли на месте, сформировали с головным что-то вроде вытянутого ромба. Остальные проходили мимо, рыча и дымя. Они не были похожи на современную технику, в них не было ничего футуристического. Железо, придуманное в 60-х, производившееся тогда только на Украине, а теперь уже нигде. Даже такое — оно на вес золота.

Офицер спросил о чем-то солдата рядом, но она не услышала. Тот показал рукой в сторону, причем поднял ее устало, небрежно. Вика и сама чувствовала, как выдохлась, хотя ничего особенного не сделала. Побегала, попереживала. Постреляла без какого-либо толка. Она улыбнулась сама себе. Ну что же, не все так плохо. Зато живая и целая. А не как… Вика поглядела через правое плечо, и настроение опять испортилось. Решив больше туда не глядеть, она зашагала за остальными. Через пять шагов пришлось перейти на бег, а через двадцать — на очень быстрый бег, потому что происходило уже многое. Судя по всему, по найденной взводом дыре теперь шел целый батальон со своим усилением — зенитчиками, артиллерией, инженерными машинами. Или неполный батальон, она не была уверена. Считать МТ-ЛБ было невозможно: слишком их было много. Некоторые отличались от остальных, а на одной она явно увидела следы повреждений. Стала приглядываться и тут же заметила их еще на нескольких, причем все разные. У одной был наполовину вырван и криво загнут на сторону люк водителя, и на ней Вика задержала взгляд, но все это в любом случае заняло секунды. Она боялась не успеть, что выглядело даже смешно. Уедут без нее, вот стыдоба-то. Ну, какая из двух, стоящих рядом, в стороне от железного потока? Номеров нет или она их не видит, и обе машины не с «Кордами», а с НСВТ, так что приходится гадать. Люди в форме тоже похожи, но тягачи еще больше.