Алый лев - Элизабет Чедвик

В течение всей зимы из Ирландии не было никаких вестей, поскольку погода по-прежнему не пропускала жителей одной страны к другой. Иоанн выполнил свою угрозу и отнял английские владения, принадлежавшие рыцарям Вильгельма, хотя было неясно, как они смогли бы последовать призыву короля явиться ко двору, даже если бы захотели, когда из-за ужасающего ненастья за последние шесть недель ни один корабль из Ирландии не заходил в порт. Однако сегодня утром капеллан прервал завтрак Вильгельма, состоявший из кружки эля и куска хлеба, сообщением, что к устью реки приближается большой корабль. Вильгельм бросил остатки завтрака и поспешил к гавани.

Его взгляд был теперь сосредоточен на торговой галере под красными парусами и с алыми круглыми щитами, висящими на главной мачте. Она на большой скорости неслась к гавани, врезаясь в бурные волны, как смазанный плуг. Люди, стоявшие на палубе, были так закутаны от холода, что невозможно было кого-нибудь узнать.

— Конечно, из Ирландии, — сказал Болдвин де Бетюн, присоединяясь к нему. — На этих редко когда не бывает алых щитов.

— На датских такие же, — произнес Вильгельм, не сводя глаз с корабля.

— Но те заходят в Хамбер, а не в Бристоль. Это точно ирландская.

Команда сложила паруса и выдвинула весла, чтобы провести галеру к пристани. Выброшенные швартовы привязали к тумбам. Матросы перебросили с палубы сходни и уперли их в землю. Первым на сушу ступил Томас Блоэ, ноги у него дрожали, как у новорожденного олененка, а цвет лица был нежно-зеленым.

— Милорд, — сглотнув, приветствовал он Вильгельма строгим кивком. — Ваш человек также прибыл… его большую часть времени тошнило под навесом на палубе. Король здесь?

— Да.

— Слава Богу. А то у меня нет сил к нему ехать… — Блоэ собрался уходить, но Вильгельм схватил его за руку.

— Ваш корабль первый, пришедший из Ирландии с конца января. Будь милосерден, скажи мне хотя бы, добрые вести ты привез или дурные.

Блоэ пожал плечами.

— Кому как. Для вас они добрые… по крайней мере, пока, — и нетвердой походкой он направился к замку.

За Блоэ на берег сошли несколько человек, никого из знакомых Вильгельма среди них не было. А затем появился Хьювил, по сравнению с которым цвет лица Блоэ был вполне здоровым. В другое время Вильгельм посочувствовал бы ему, но сейчас от беспокойства он не мог думать ни о чем другом, кроме привезенных вестей. Хьювил проковылял на берег, поприветствовал Вильгельма и упал на колени.

— Так безопаснее, чем падать навзничь, милорд, — извинился он и наклонился: его рвало.

Вильгельм нетерпеливо махнул рукой:

— Неважно. Какие новости?

Рассмотрев корабль, он был рад увидеть, что никого похожего на Жана, Джордана или Стефана среди прибывших нет. Он с ужасом думал о том, что их честь и благоразумие, которые он так высоко ценил в них, могут заставить их послушаться королевского приказа, а не читать между строк и ослушаться его.

— Новости две. И обе хорошие, — слабо просипел Хьювил. — Графиня шлет вам привет и желает сообщить, что ваши люди одержали победу над Мейлиром Фицгенри и Филипом Прендергастом в битве при Дрейкленде. Они сдались ей и отдали своих сыновей в качестве подтверждения того, что они больше не станут на вас нападать. Она также хочет, чтобы вы знали, что в день, когда были схвачены Прендергаст и Фицгенри, она родила сына. С ними все в порядке. Она говорит, что он чудесный. Его назвали Ансельмом, как вы и хотели.

Вильгельм выдохнул, как будто кто-то одним ударом вышиб из него остатки сил. Он начал спотыкаться, как будто сам только что сошел с корабля, так что Болдвину пришлось схватить его и предостерегающе окрикнуть.

— Я в порядке, — сказал Вильгельм, хотя это, очевидно, было не так. — Именно таких вестей я отчаянно ждал, но я ждал их так долго! Мне нужно… я хочу… Господи…

Он закрыл лицо руками.

Болдвин был разумным, прагматичным и не склонным к сантиментам. Он дал Хьювилу достаточно монет, чтобы тот мог найти себе пищу и кров, и велел ему подготовить обстоятельный доклад графу, как только тот будет в состоянии его выслушать. Потом он проводил Вильгельма до дома и, усадив его перед камином, пихнул ему в руки чашу с горячим вином с пряностями.

— Это же великолепные новости, — сказал Болдвин. — Ты победил, и у тебя теперь пятеро сыновей.

Зубы Вильгельма стучали о чашу.

— Я не победил, — возразил он другу. — Иоанн этого не допустит. Все, что я сделал, — это отстоял свои земли в надежде, что он испугается сломать зубы о чересчур крепкий орех и устанет пытаться его разгрызть.

Болдвин взялся за свой пояс.

— Сейчас лучше всего залечь на дно на некоторое время. С такими новостями король будет выглядеть довольно глупо после того, что он наговорил тебе в Гилфорде.

Вильгельм снова сделал глоток и почувствовал, как горячее красное вино растекается у него по венам.

— А что он сказал?

— Ты сам знаешь…

Вильгельм отрицательно покачал головой, выражение его лица было пустым, как поверхность неотшлифованного булыжника.

— Нет, не знаю, — сказал он. — Я ничего не помню.

Болдвин какое-то время выглядел обиженным, а потом все понял.

— Верно, — без выражения произнес он. — И я ничего не помню.

Сидя в охотничьем домике, Вилли и Ричард жадно слушали новости, которые рассказывал им отец. На Вилли новость о том, что у него появился еще один брат, не произвела особого впечатления, но он, как полагалось, изобразил радость. Будучи старшим отпрыском Маршалов, он уже привык к тому, что братья и сестры появлялись у него с регулярными промежутками. Сообщение же о том, что Мейлир Фицгенри был захвачен рыцарями его отца, было для него куда интереснее, у него даже загорелись глаза. Его неприязнь к Иоанну со времени прошлогодней охоты постепенно росла, а в последний месяц дошла до крайности. Он не понимал, как его отец может не отвечать на провокации, и не знал, как ему на это реагировать — гордиться или чувствовать себя униженным.

— Теперь ты можешь ткнуть Иоанна носом в грязь, — удовлетворенно заключил он.

Его отец отрицательно покачал головой:

— Нет, сынок, это последнее, что стоит делать. Иоанн — король волей Божией, и мы должны служить ему.

— А как насчет французов? — напористо перебил его Вилли. — Мы же должны служить Филиппу из-за Лонгевиля?

— Да, — согласился Вильгельм. — Но французы не являются законными наследниками английского престола, а у Иоанна теперь есть сын. Иоанну сейчас уже известны новости из Ирландии, и он раздавлен и унижен. И я не собираюсь злорадствовать.