Волки Кальи - Стивен Кинг

А той зимой заметил, что со мной происходят перемены. У меня словно начало развиваться шестое чувство. Иногда я слышал какую-то мелодию, с колокольчиками. Ужасную, и при этом прекрасную. Иногда, когда я шел по улице, возникало ощущение, что сгущается тьма, хотя ярко светило солнце. Помнится, я даже смотрел вниз, чтобы убедиться, что моя тень на месте. Иной раз думал, что ее не будет, но она всегда оставалась со мной.

Члены ка-тета Роланда вновь переглянулись.

— Иногда одновременно с этими фугами появлялся резкий запах, злого лука и раскаленного металла. Я уже начал опасаться, не болен ли я какой-то формой эпилепсии.

— Ты обратился к врачу? — спросила Сюзанна.

— Нет. Я боялся того, что мог обнаружить врач. Поэтому по-прежнему не поднимал головы и продолжал работать. А потом, как-то вечером, пошел в кинотеатр на Таймс-сквер. Там показывали два вестерна с Клинтом Иствудом в главной роли. Из тех, что называли спагетти-вестернами.[33] Помните?

— Само собой, — кивнул Эдди.

— И в голове опять зазвучала та мелодия. Колокола. И запах, лука и металла, еще сильнее ударил в нос. И источник находился впереди и слева. Я посмотрел туда и увидел двух мужчин, пожилого и молодого. Определить, что это они, труда не составило, потому что зал был на три четверти пуст. Молодой мужчина наклонился к пожилому. Пожилой не отрывал глаз от экрана, но обнял молодого за плечи. Если б я увидел такое в любой другой вечер, то мог бы сказать наверняка, что происходит, но не в этот вечер. Поэтому продолжал наблюдать. И увидел темно-синее сияние, сначала вокруг молодого человека, потом вокруг обоих мужчин. Такого раньше мне видеть не доводилось. Сияние это напоминало темноту, которую я иногда чувствовал на улице, когда в голове начинали звучать колокольца. А в нос бить запах. Ты вроде бы знал, что ничего этого нет, однако, все было. И я это понимал. Не принимал, это пришло позже, но понимал. Молодой человек был вампиром.

Он замолчал, думая о том, как продолжить. Как все изложить.

— Я верю, что в нашем мире действуют три вида вампиров. Я называю их первого, второго и третьего типов. Первый тип — большая редкость. Барлоу принадлежал к первому типу. Они живут очень долго и могут длительное время, пятьдесят, сто, двести лет, пребывать в летаргическом сне. А в активной фазе — создавать новых вампиров, тех, кого мы зовем живыми покойниками. Эти тоже способны создавать новых вампиров, но они далеко не такие хитрые и изобретательные, — он посмотрел на Эдди и Сюзанну. — Видели «Ночь оживших трупов»?

Сюзанна покачала головой. Эдди кивнул.

— В том фильме ожившие трупы — зомби, с полностью умершим мозгом. Вампиры второго типа более разумные, но не намного. Они не могут выходить из дома в дневные часы. Если пытаются, то слепнут, обгорают под солнечными лучами, гибнут. И хотя точно я сказать не могу, мне представляется, что долгая жизнь не для них. Не потому, что превращение из живого человека в живого покойника и вампира сокращает продолжительность жизни. Просто жизнь вампиров второго типа полна опасностей.

В большинстве случаев, в это я верю, пусть и не знаю наверняка, вампиры второго типа создают себе подобных на относительно небольшой территории. На этом этапе болезни, а это болезнь, вампир первого типа, король-вампир, обычно перебирается в другое место. В Салемс-Лоте они убили этого сукиного сына, возможно, их на всю Землю не больше десятка.

В остальных случаях вампиры второго типа создают вампиров третьего типа. Эти вампиры сродни москитам. Они не способны создавать новых вампиров, но они могут пить кровь. И пьют. Пьют.

— Они заражаются СПИДом? — спросил Эдди. — Ты понимаешь, о чем я, не так ли?

— Я понимаю, хотя впервые услышал этот термин весной 1983 года, когда работал в ночлежке «Маяк» в Детройте и мои дни в Америке подходили к концу. Разумеется, к тому времени мы уже не один год знали о существовании этой болезни. Знали, что в большей степени ей подвержены геи. В 1982 г. начали появляться газетные статьи о новой болезни, которой дали название «рак геев», с предупреждениями, что она может быть заразной. Я не верю, что вампиры умирают от нее, не верю, что она доставляет им какие-либо неудобства. Но они могут быть носителями вируса. И передавать его. О, да. У меня есть основания этому верить, — губы Каллагэна задрожали, потом сжались.

— Когда вампир-демон заставил тебя напиться его крови, он также дал тебе способность их видеть, — в голосе Роланда не слышалось вопросительных интонаций.

— Да.

— Всех или только третьего типа? Самых слабых?

— Самых слабых, — Каллагэн невесело рассмеялся. — Да. Именно так. Во всяком случае, всех, кого я видел после отъезда из Салемс-Лота, были третьего типа. Но, конечно, первый тип, вроде Барлоу, крайне редки, а второй тип долго не живет. Голод их выдает. А они всегда голодны. Вампиры третьего типа могут выходит в солнечный свет. И, в основном, питаются обычной пищей, как и мы.

— А что ты делал в тот вечер? — спросила Сюзанна. — В кинотеатре?

— Ничего, — ответил Каллагэн. — Все месяцы, проведенные в Нью-Йорке, во время моего первого приезда в Нью-Йорк, я ничего не делал. До самого апреля. Видите ли, у меня не было уверенности. То есть сердце-то верило, а вот моя голова отказывалась составить ему компанию. И еще один фактор: я был непьющим алкоголиком. Алкоголик — он тоже вампир, эта моя часть все сильнее мучилась от жажды, тогда как остальная пыталась отрицать мои сверхъестественные способности. Вот я и сказал себе, что видел в зале двух обнимающихся гомосексуалистов, ничего больше. А что касается остального, колокольца, запах, темно-синее сияние вокруг молодого мужчины… я убедил себя, что это симптомы эпилепсии или последствия того, что сделал со мной Барлоу, или и первое, и второе разом. И, разумеется, насчет Барлоу я не ошибался. Его кровь жила во мне. Она видела.

— Это еще не все, — подал голос Роланд.

Каллагэн повернулся к нему.

— На тебя воздействовал магический кристалл, отец. Он уже звал тебя из этого мира. Тот самый шар, который сейчас хранится в твоей церкви, хотя, подозреваю, ты познакомился с ним, когда церкви еще не было.

— Не было, — во взгляде Каллагэна, не отрывающегося от лица Роланда, читалось уважение. — Не было. Как ты узнал? Скажи мне, прошу тебя.

Роланд не сказал.

— Продолжай, — предложил он. — Что случилось с тобой потом?

— Потом случился Люп, — ответил Каллагэн.

Фамилия у него была Дельгадо.

Лишь на мгновение на лице Роланда отразилось изумление, широко раскрылись глаза, но Эдди и Сюзанна достаточно хорошо знали стрелка, чтобы решить, что для него такое проявление чувств — событие экстраординарное. С другой стороны, они уже привыкли ко всем этим совпадениям, которые, возможно совпадениями и не были, и чувствовали, что каждое из них — поворот на один зуб какой-то огромной шестерни.