Закон вне закона - Валерий Гусев

- Вперед! Бегом!

Ну где там бегом. На четвереньках-то не больно побегаешь.

- Вторая, третья, четвертая! Акция!

- Вас понял! Вас понял! Вас понял!

Вот такая вот ламбада...

Взрывы на выходе из Пещер прогремели почти одновременно. Отбросили волной тех, кто шел впереди. Ваню сильно ударило в спину, он не удержался на ногах; сидел, разбросав ноги и руки.

Отстучали падающие камни, замер шорох ссыпавшегося по стенам песка. Тишина настала.

Ударил Ване в глаза луч света. Кто-то наклонился к нему.

- Завел, падла? - Это были последние слова, которые он услышал.

Я сунул рацию в карман, схватил автомат и побежал на Набережную. Следом за мной вылетели из ворот Замка две подружки - старая да малая.

Старая дергала из рук малой ее автомат и пыхтела:

- Лялечка, киска, я буду сестрой милосердия, но с оружием в руках!

- Шла бы ты домой, Пенелопа! - вдруг гаркнула киска.

А что? Вполне по-светски.

Но повоевать им обеим не пришлось.

Подразделение противника, которое пыталось форсировать реку, встретило сокрушительный отпор с фронта и почти одновременно с тыла, где ударил по нему засадный полк полковника Василевича.

Те из бандитов, что не пали под огнем, бросились в воду и, спасаясь, поплыли по течению. Но это им мало помогло. Фронт мы держали на большом протяжении, поэтому их легко вылавливали и вытаскивали на берег. А то и не вылавливали. И не вытаскивали. Чтоб их больше не было. Уж профессор Кусакин, со своей винтовкой, наверняка брезговал.

Ну вот вроде и все. Майор со взводом поехал в Куровское, забрать паханов и доставить в город. Василевич расквартировался в Заречье. А я с Пилипюком и, конечно, с увязавшейся Лялькой отправился в терем, за Губернатором.

Дорогой Лялька с хохлом все хвастались, как ловко мы победили. Я же тяжело думал о том, что победа эта - временная. Вот-вот должны нагрянуть каратели из Центра. Я, честно говоря, в своих первых планах рассчитывал столкнуть на подходе к городу правительственные войска с бандитскими. Не получилось: одни запоздали, другие на нас раньше пошли. А, впрочем, любой расклад закономерен. По принципу: сделал - отвечай.

Пилипюк тормознул машину в виду распахнутых теремных ворот.

- Останешься в машине, - приказал я Ляльке.

А Пилипюк дальше пошел - заставил ее надеть бронежилет.

Мы выбрались из машины.

Шумели сосны, скрипела створка ворот, каркала на ней черная ворона. Пилипюк замахнулся на нее, она тяжело свалилась со створки и от самой земли взмыла на ближнюю сосну. Но, однако, заткнулась.

Тут же загремели в тереме выстрелы.

Мы рванули в ворота.

Навстречу нам выскочил на балкон охранник, вскричал: "Серый!" и вскинул автомат. Кто-то метнулся из-за моей спины и принял очередь на себя. Пилипюк коротко ударил по балкону- парень выронил оружие и, перегнувшись, повис на ограждении. С головы его капало.

Я поднял Ляльку на руки. Она дышала. Но трудно, прерывисто.

Отнес ее в машину, положил на заднее сиденье. Пилипюк сунулся в окно:

- Контузия, - сказал, - ударило и все. Жилет самый гарный. Ось нашатырь.

Лялька завертела головой, стала отталкивать мою руку с флаконом, чихнула, открыла глаза. Чистые и ясные, как весеннее небо после дождя.

- Теперь я должен на тебе жениться, - сказал я удрученно.- Ты кучу детей нарожаешь.

- Что я - матрешка? - слабо улыбнулась. - Помоги броник снять.

Стала расстегивать на груди свою прекрасную "белую ночь".

- Ну вот, - проворчала, - накаркала Юлька, - все декольте теперь в веснушках.

Хороши веснушки...

- Лежи, - сказал я и вышел из машины.

Пилипюк почему-то давился от сдерживаемого смеха.

- Ты что? Копеечку нашел?

- Митрич, не обижайся... Як подумаю, Лялька за вас пойдет, - и заржал от души, - вона, значит, под полковником буде?

Ну ржи, хохол, хоть до отбоя. Я тебе за этот броник все, что сделаешь, прощу. И все, что пожелаешь, сделаю...

- Зря смеешься. Пока генералом не стану - не женюсь.

А про терем-то мы и забыли.

- Хай його бис, - угадал мою мысль Пилипюк, - подпалю с запада, и усе.

- Почему с запада?

- А ветер оттуда.

Но поджигать этот гадюшник не пришлось - вышла из терема наша Надежда: в одной руке винтовка, в другой - пистолет.

- Привет, Серый, - сказала она, как всегда ровно и спокойно. - Вот и все.

- Что там? - я кивнул на окна.

- Там Губернатор спит.

- А Козлов? Охрана?

Надя пожала плечами, прислонила винтовку к крыльцу. Вынула обойму из пистолета, показала мне - пуста.

Как это было.

Семеныч проснулся в тот самый момент, когда мы подъезжали к терему.

- Едут, - сказал один из охранников.

Их в этой комнате двое было. Двое - наверху.

- Кто? - буркнул Семеныч. - Вроде рано еще. И не должно бы...

- Это... Это Сергеев! - пригляделся охранник и схватил винтовку.

- Где? - взревел Семеныч. - Я сам! - вырвал винтовку, загнал патрон; встав на колено, положил ствол на подоконник.

Надежда хладнокровно выстрелила ему в затылок. И сразу, не давая опомниться, свалила выстрелом того охранника, что был вооружен. Второй бросился на нее - не добежал. Распахнул дверь на свою беду третий, со второго этажа примчавшийся на выстрелы. Четвертого срезал на балконе Пилипюк.

- Вот и все, - сказала Надежда, вытаскивая зачем-то из рук Семеныча винтовку.

Верно: душегуб должен сам погибать от меча. А Семеныч? Что ж, именно ему положено было этих душегубов казнить. А он их спас, приостановил уголовное дело за нерозыском виновных лиц. Чтобы вместе с ними получить заслуженное. Вот я и говорю: каждому необходимо своим делом заниматься. А то ведь что получится?..

- Да, а Наталью... тоже? - вспомнил я.

- Вот еще! - И сюда попал наш крылатый оборот. - Я ее в туалете закрыла. Пусть посидит. И Кулька с ней.

- А это кто?

- Акулина, стряпуха.

Ладно, пусть посидят дня два, самое им место.

Мы собрали все оружие, которое нашли в доме, разбудили Губернатора.

- Поехали.

- Куда? - хмурился и хлопал пьяными в щелочку глаза ми.

- В суд.

- А ты кто такой?

- Я? Новый губернатор. Вместо тебя.

- Не имеешь права. Я - всенародно избранный. А ты? Я буду жаловаться... в Юнеску, - пошел, заплетаясь ногами.

- Ось який, - хмыкнул Пилипюк, - памятник старины. Кому ты там сдался? В твоей Юнеске?

Вечером в Рыцарском зале большой прием состоялся: участники сражения, члены Правительства, представители общественности, пресса.

Ляльку на прием не допустили, уложили в постель, с ней остались Юлька и Филипок.

- Лялечка, киска, - зашла княгиня. - Как ты?

- Теть Маш, - повинилась Лялька, - извините, что я вас Пенелопой обозвала. Я очень за вас боялась.

- Пенелопой... Подумаешь! Меня один военный знаешь как обозвал? нагнулась, шепнула на ушко.

- Ну да? - У Ляльки глаза заискрились, вдвое больше стали. И обе расхохотались.

- Мы тобой гордимся, - сказала княгиня, прощаясь. - А полковник теперь твой. Если он, конечно, порядочный человек.

- Кто его знает! - философски заметила Лялька, разгляды вая, не стесняясь Филипка, "веснушки" на груди. - Порядочный человек если такое увидит...

Княгиня поспешила утешить:

- До свадьбы заживет, так у нас в Париже говорят.

- У нас так же.

Следующим утром я пришел в кабинет пораньше. В приемной было непривычно пусто, будто до этого здесь не одна Лялька сидела, а по крайней мере с десяток Лялек.

Но в девять часов пискнул селектор. Я нажал клавишу приемной и грозно выдал:

- Тебе кто позволил встать?

- Это я, Алексей Дмитриевич, Юля. Я вместо Лялечки посижу, она мне все объяснила, я справлюсь.

- Хорошо. Что там есть?

- Полковник Василевич звонит из Заречья.

- Соединяй.

Полковник сообщил мне именно то, что я и ждал от него услышать. Но я надеялся, что это будет позже.

- На шоссе, мне доложили, в двух километрах от города большое скопление техники. - Помолчал. Чтоб не все сразу выкладывать, пожалел, стало быть. - И живой силы. Судя по всему - крупное подразделение Внутренних войск.

- Ничего не предпринимай. Будем ждать.

- Парламентеров?

- Да. Думаю, с переговоров начнут.

- Кто знает... Может, сначала силу продемонстрируют. Для устрашения.

- Здесь не бастион. Здесь мирные жители.

- Леша, давай без наивности. Вспомни хотя бы Чечню.

- Сравнил. Это совсем другое.

- У них всегда что-нибудь другое найдется.

- Что ты предлагаешь?

- Я бы оповестил жителей. Предупредил о возможных... инцидентах, так скажем.

- Тогда они ко мне за оружием придут.

- Ну что? - вздохнул тяжко. - Ждем?

- Ждем. И данные разведки все время сообщай мне.

Ждали целый день. В городе, конечно, все стало известно. Началось брожение, митинги: научились за время "демократии". Но и за наше время кое-чему научились. И уроки истории вспомнили. Выбрали командиров, начали формировать отряды ополчения. Словом, тучи над городом встали.

Пришлось взять эти процессы под свой контроль.