ЧАПАЕВ — ЧАПАЕВ - Виктор Тихомиров

Первыми опомнились девочки и, соскочив с брони, побежали к вожатому, чтобы прильнуть к нему и надежно заслонить собой от любых предстоящих опасностей. Заодно они принялись обматывать ему рану оторванными от подолов полосами. Подолы их сразу заметно укоротились, сделавшись модными, как в иностранном журнале.

Однако, замешательство преступников длилось недолго. Командир танка скрылся в люке, чтобы отдать распоряжения, но один из разбойников тотчас набросил на смотровую щель какую-то рогожу.

Когда танк двинулся с места, то взял неверное направление и сразу же заехал в глубокую канаву, шедшую вдоль забора, после чего, побыв немного в неустойчивом равновесии, перевернулся вверх гусеницами.

Не видя других армейских подразделений, бандиты для острастки пальнули по броне из пистолетов и вновь обернулись к сержанту. Танкисты же остались сидеть внутри в неудобных позах, поскольку совсем не имели запасных боеприпасов из-за момента мирного времени. Рация у них тоже не хотела работать, может повредилась, а, может, не рассчитана была на работу вверх ногами.

Угроза в очередной раз нависла над пионерами и вожатым.

— Быстро все за угол! — скомандовал Паша прильнувшим к нему детям и, едва ли не пинками, отпихнул не желавших покидать его защитников прочь от себя. Пионеры нехотя отступили пока за угол.

Преступники поспешно навели на сержанта свое оружие, прицеливаясь произвести залп. Павел решил, что погибать нужно красиво, особенно на глазах младших товарищей. Он расправил плечи, и с криком: «Врешь, не возьмешь!» грудью пошел на врагов.

Но произошло удивительное событие. Неожиданно все преступники, как по команде, повернули головы несколько вбок. Туда же направились и стволы их оружия.

Залп прозвучал, но пули ударили гораздо правей в голую стену. Изумленному взору вожатого предстал невесть откуда взявшийся полу-грузовик, на кабину которого водрузился вдруг настоящий, известный по революционным фильмам пулемет «максим», который, поведя для верности рыльцем, дал длинную очередь над самыми бандитскими головами, так что у некоторых снесло будто ветром головные уборы. Затем из-за щитка выглянуло торжествующее лицо старухи Спиридоновой Матрены со сверкающими глазами.

— Держись, Паша, я здесь! Что, не нравится?! — обратилась она к его преследователям, — А ну ложись, бандитские морды! — прокричала вдова хоть и надтреснутым, но все же громовым голосом.

Некоторые из преступников захотели стрельнуть по грузовику, но прицелы их и сами бандитские глаза были отведены вбок фантастическим вдовьим взором, так что залп опять прогремел мимо, по невинным кустам бузины и частично по беспомощно задранным гусеницам танка. Танкистам внутри ничего не оставалось, как только втянуть головы в плечи и обменяться вопросительными взглядами. Надежность брони, впрочем, не вызывала сомнений.

Бандитам казалось, что они смотрят и стреляют по грузовику, но сторонний наблюдатель сказал бы с уверенностью, что они смотрят и целятся куда-то вбок.

— Ложись, паразиты, кому сказано! — вновь прикрикнула женщина, и очередь прошила стену дома так низко, что если б названные паразитами не присели и не повалились на землю, то были бы скошены как трава. Теперь они залегли, прижавшись к земле, собираясь с новыми силами и соображая, что делать дальше. Никто из них на прозвище не обиделся, поскольку действительно осознавал себя паразитом или негодяем, так что давно уже не испытывал симпатии к порядочным людям, а только злобу.

Но не прошло и минуты, как послышалось фырканье мотора, и к дому подлетел милицейский автобус, из которого, как горох просыпались милиционеры в фиолетовой форме и черных начищенных сапогах. Милиционеры оцепили участок, а командир их, майор, закричал, вертя головой в пристегнутой ремнем фуражке, не обращаясь ни к кому конкретно:

— Кто стрелял тут?! У кого оружие!?

Тут же к нему подбежал пригнувшись и с поднятыми руками один из гостей, тот что в галифе и, не опуская рук, принялся шептать что-то на ухо. Но и Павел Перец, передумавший героически погибать, тоже бросился к этому командиру с криком из последних сил:

— Я, сержант милиции Перец! Жулики они все, товарищ майор! Дети их на чистую воду вывели!

Выкрикнув это, он упал обессиленный потерей крови.

Тут и дети выбежали из-за угла, грохнули оземь носилками, рассыпав монеты.

— Еще какие жулики! Окружайте их скорее, не то мы их сами арестуем, чтоб вам стыдно было! — заорали они, заряжая рогатки и луки, одновременно беря врагов в кольцо собственными силами, пока до милицейских доходил смысл происходящего.

— Я, между прочим, внештатный корреспондент «Пионерской правды», «Ленинских искр» и «Костра», — строго пропищала девочка в очках и выхватила из-за спины блокнот.

Лицо майора еще посерьезнело против прежнего.

Подбежали на подмогу и все остальные пионеры. Двое из них бросились к носилкам, ссыпали остатки денег в траву и принялись устраивать на свободное место вожатого.

— Они Соню в повале заперли, Пал Палыча нашего кровь пролили! Наверняка среди них и шпионы есть! — звенели наперебой детские голоса.

— Повторяю вопрос! — нервно прокричал майор, опасливо озираясь по сторонам и отдельно на корреспондентку «Костра». — Кто стрелял? У кого оружие тут?!

— Эй ты, милицейский! Иди сюда! — прокричала ему старушка с грузовика несколько ироническим тоном, — я тебя вооружу, не то они одолеют тебя! У них оружия полные карманы! Мне на этих гадов патронов не жалко! Но если вы одной компании, то мне и на вас хватит! — шевельнула она зловеще пулеметным стволом. — Это из-за них я не увидала пока светлого будущего!

Майор пошел было на голос, но почти сразу стал заворачивать вбок, и вскоре его понесло совсем в сторону, поперек чужих огородов и тропинок. Это Матрена отвела ему глаза и направила, что называется, «куда подальше».

Тем временем подкатил еще один автобус, из которого появились несколько человек в строгих костюмчиках и быстренько принялись всех кого надо арестовывать, вежливо одевая всем наручники. Наблюдавшую это вдову с грузовиком они обошли, будто не заметив. Арестованные, в виду оцепления из милиционеров с автоматами, присмирели и понуро полезли во второй автобус.

Милицейский майор, помыкавшись где-то по чужим огородам и задворкам, вернулся наконец и кричал теперь в микрофон походной рации:

— Да я сам не пойму никак, чего происходит, товарищ генерал! Разберуся и сразу доложу, как положено. Прием, прием, прием!..

Раненого капсюлем капитана Корытина тоже подняли и заключили в оковы.

— Пацан ты еще — вот что, погоди, сам увидишь, чья опять возьмет! — огорченно пробурчал он Перцу, когда проходил тяжелой походкой, с руками за спиной мимо носилок.