Ухищрения и вожделения - Филлис Джеймс

Глава 6

Олифант ждал его у старого пасторского дома. Он не остался в машине, а стоял, опершись о капот и скрестив ноги, с бульварной газетенкой в руках. Впечатление от всего этого создавалось такое — и так оно, несомненно, и было задумано, — что последние десять минут он напрасно теряет драгоценное время. Когда подъехал Рикардс, Олифант выпрямился и протянул ему газету.

— Ну и разошлись они тут, сэр! — сказал он. — Думаю, этого и следовало ожидать.

Статью не поместили на первой странице, но зато она занимала целый разворот посередине, жирные черные буквы заголовка вопили: «Неужели опять?!» Под заголовком, над статьей, стояло имя специального корреспондента-криминалиста. Рикардс прочел: «Сегодня я выяснил, что Невилл Поттер, оказавшийся тем, кого прозвали Свистуном из Норфолка, и покончивший с собой в Истхейвене, в гостинице «Балморал», был вызван в полицию и допрошен в самом начале расследования, а затем отпущен. Возникает вопрос: почему? Полиция знала характерные черты человека, которого им следовало искать. Одиночку. Скорее всего неженатого или разведенного. Некоммуникабельного. Человека, имеющего машину и такую работу, при которой приходится выезжать по ночам. Невилл Поттер был именно таким человеком. Если бы его схватили после первого же допроса, жизнь четырех ни в чем не повинных женщин была бы спасена. Неужели нас ничему не научило фиаско с делом йоркширского Потрошителя?»

— Обычная, вполне предсказуемая чепуха, — сказал Рикардс. — Если убитые — женщины, то они либо проститутки, которые, по всей видимости, заслуживали того, что получили, либо ни в чем не повинные жертвы.

Шагая по подъездной аллее к пасторскому дому, он быстро проглядел статью до конца. Главным доводом в ней было то, что полиция теперь слишком полагается на компьютеры, на автоматические устройства, на скоростные автомобили и прочую технику. Давно пора вернуться к старому доброму полицейскому, обходящему на дежурстве свой участок. Какой смысл вводить бесчисленные данные в компьютер, когда помощник комиссара полиции не способен распознать в подозреваемом преступника? Некоторые мысли, высказанные в статье, совпадали с его собственными, что не делало ее, однако, более приемлемой.

Рикардс швырнул газету назад Олифанту и сказал:

— Так что они предлагают? Ловить Свистуна, поставив по полицейскому в форме дежурить на каждом дорожном перекрестке? По всему графству? Вы предупредили миссис Деннисон, что мы едем и чтобы она никого не впускала в дом?

— Ну она не очень-то обрадовалась, сэр. Сказала, что к ней приходят только жители мыса и с какой это стати она не должна впускать в дом своих друзей? Как она им это объяснит? Но пока никто не приходил. Во всяком случае, со стороны парадного.

— А вы проверяли заднюю дверь?

— Вы же просили ждать вас перед домом, сэр. Я не заходил за дом.

Начало было малообещающим. Но если Олифант со своей обычной бестактностью и сумел восстановить против них миссис Деннисон, та, открывая им дверь, и виду не подала, что чем-то недовольна, и поздоровалась с ними спокойно и любезно. Рикардс снова отметил, как она привлекательна. В ней была какая-то старомодная, нежная миловидность того типа, что, как он полагал, называли «английской розой» в те времена, когда такая миловидность была в моде. Даже в ее одежде виделась несколько старомодная элегантность: не вездесущие брюки, но изящная серая юбка плиссе, в тон юбке — кардиган поверх синей блузки, и нитка жемчуга. Но, несмотря на внешнее спокойствие, она была настолько бледна, что светло-розовая помада на ее губах казалась чуть ли не вульгарной на бескровном лице. Рикардс заметил еще, что под тонкой шерстью кардигана плечи ее застыли в напряжении.

— В гостиной вам будет удобно, главный инспектор? — спросила она. — Проходите, пожалуйста, и объясните мне, в чем дело? Я полагаю, вы и сержант не откажетесь от кофе?

— Это очень любезно с вашей стороны, миссис Деннисон, но, боюсь, у нас нет на это времени. Надеюсь, мы не задержим вас слишком долго. Мы разыскиваем пару обуви — кроссовки фирмы «Бамбл», и у нас есть основания полагать, что они могут находиться у вас, в сундуке с вещами для распродажи. Не могли бы мы взглянуть, если вы не возражаете?

Она бросила на них быстрый взгляд, потом, не произнося ни слова, провела их через дверь в конце прихожей в короткий коридор и подвела к другой двери, запертой на засов. Она протянула руку, засов легко отошел, и они очутились в другом коридоре, покороче, с полом из каменных плит и необычайно массивной дверью черного хода в конце, тоже запертой на засовы — по одному сверху и снизу. По обе стороны коридора было по комнате. Дверь в комнату справа стояла настежь открытой.

Проведя их туда, миссис Деннисон сказала:

— Вещи для распродажи мы держим здесь. Я сказала сержанту Олифанту, когда он мне позвонил, что задняя дверь была вчера заперта на оба засова в пять часов вечера и с тех пор так и не отпиралась. Днем я ее обычно открываю, и каждый, кто пожелает оставить вещи для распродажи, может войти и оставить их здесь. Им не надо даже стучать в дверь.

— Это означает, что они могут и позаимствовать все, что угодно, не только оставить, — сказал Олифант. — Вы не опасаетесь краж?

— Это Ларксокен, сержант. Не Лондон.

Комната с вымощенным каменными плитами полом, кирпичными стенами и единственным окном высоко под потолком явно служила когда-то чуланом или кладовой. Теперь ее назначение было видно невооруженным глазом. У стены стояли два обитых жестью сундука, левый был на три четверти заполнен обувью, а в правом видны были пояса, сумочки, связанные вместе мужские галстуки — все вперемешку. Рядом с дверью помещались два длинных стеллажа. Один был уставлен всяческими безделушками и посудой — чашками с блюдцами, ярмарочными сувенирами, небольшими статуэтками, мелкими и глубокими тарелками; здесь был и портативный радиоприемник, стоял ночник с треснувшим, грязным абажуром. На втором рядком располагались книги, все довольно старые и потрепанные, большей частью в бумажных переплетах. В нижнюю полку стеллажа были вделаны крюки — здесь, на плечиках, аккуратно висели вещи получше: мужские костюмы и куртки, женские платья и детская одежда, некоторые из них были уже оценены — к этим внизу были прикреплены маленькие бумажные ярлыки. Олифант разглядывал комнату не больше одной-двух секунд, затем все свое внимание обратил на ящик с обувью. Не потребовалось и минуты, чтобы, покопавшись в сундуке, убедиться, что кроссовок в нем нет, но он тем не менее принялся за методические поиски под наблюдением Рикардса и миссис Деннисон. Каждую пару — почти все они были связаны шнурками — он извлекал из сундука и опускал рядом на пол, пока сундук не опустел, а затем, столь же методично, вернул обувь на место. Рикардс достал из портфеля правую кроссовку и подал миссис Деннисон.

— Кроссовки, которые мы ищем, такие же, как эта. Не припомните ли вы, может быть, в ящике с обувью была такая пара «бамблов»? И если да — кто их принес?

Она сразу же ответила:

— Я не знала, что они называются «бамблы», но я помню, что в сундуке была пара, похожая на эту кроссовку. Мистер Майлз Лессингэм с атомной электростанции их принес. Его просили распорядиться одеждой молодого человека, который покончил с собой на Ларксокенской АЭС. Два костюма, которые висят вон там, тоже принадлежали Тоби Гледхиллу.

— Когда мистер Лессингэм принес эти кроссовки, миссис Деннисон?

— Точно я не могу припомнить. Мне думается, ближе к вечеру примерно через неделю или чуть позже после смерти мистера Гледхилла. Где-то в конце прошлого месяца. Но вам лучше у него спросить, главный инспектор. Он может вспомнить более точно.

— А он принес их к парадному?

— Да, конечно. Он сказал, что не останется к чаю, но поговорил немного с миссис Копли в гостиной. Потом он принес чемодан с вещами сюда, и мы вместе его распаковали. Я положила кроссовки в полиэтиленовый пакет.

— И когда вы видели их в последний раз?

— Как же я могу помнить это, главный инспектор? Я не очень часто захожу сюда, лишь время от времени, когда нужно оценить что-нибудь из одежды. А когда захожу, вовсе не обязательно заглядываю в обувной ящик.

— Даже чтобы посмотреть, что еще принесли?

— Ну время от времени я так и делаю, но я не провожу для этого сколько-нибудь регулярных проверок.

— Но эти кроссовки — весьма заметный вид обуви.

— Это очевидно. И если бы я в последнее время перебирала обувь в сундуке, я бы их обязательно увидела или заметила бы, что они исчезли. Но я этого не делала. Боюсь, я никак не смогу сказать, когда именно их забрали.

— Многие ли знают о принятой в этом доме системе?

— Практически все, кто живет на мысу. И персонал Ларксокенской АЭС — они регулярно приносят вещи для распродажи. Они обычно заезжают на машинах по дороге домой; иногда они, как мистер Лессингэм, звонят у парадной двери. Случается, что я забираю у них пакеты прямо на крыльце и отношу сюда, а иногда они просто предупреждают, что оставят их у черного хода. Мы ведь на самом деле не проводим распродажу прямо здесь. Она проводится в здании деревенского совета в Лидсетте в октябре. Но этот дом — удобное для жителей мыса и сотрудников станции место сбора вещей. А потом мистер Спаркс или мистер Джаго из «Нашего героя» приезжают на крытом грузовичке и забирают все за день-два до распродажи.