Смерть Дракона - Эд Гринвуд

королевской династии, и самых сильных и преданных людей королевства, мы благодарим тебя, - добавил Придворный Маг. - Мы благодарим тебя за ту жертву, которую ты принесла. Мы обязуемся чтить твою память так же, как чтим память Онефа.

Таналаста кивнула.

- Так и будет, - сказала она. - Как наследная принцесса Таналаста Обарскир и дочь твоей крови, я клянусь, что все сказанное будет исполнено.

Глаза Сюзанны снова открылись, затем она замерла, замолчала и, наконец, погрузилась в вечный сон.

38

Множество угрюмых людей толпились в королевском шатре рядом с молчаливым Азуном.

У изголовья, где лежал раненый Азун, стояла пара телохранителей, беспристрастно следивших за собравшимися. Их сильные и мозолистые руки никогда не отпускали рукояток мечей в ножнах на поясе.

Мужчины, стопившиеся вокруг кровати - полдюжины священников и Боевых Магов, погруженных в беспокойное молчание, рожденные тщетностью усилий, вселяющей страх. Их самые скромные лечебные заклинания не сработали, но они не осмеливались пробовать более мощную магию. Только не с хазнеф кружащим над вершиной холма, подобно мстительному ястребу иногда ныряя вниз и убивая случайных Пурпурных Драконов, попавшихся ему на глаза.

При каждом крике и лязге клинков за пределами шатра мужчины, сидевшие вокруг кровати, напрягались и вскидывали головы, тщетно всматриваясь в стены палатки, увешанные гобеленами, как будто их глаза могли отодвинуть их и открыть взгляду собравшихся очередную битву, но бесполезно-висящие холсты так и не сдвинулись.

Каждый раз, через несколько мгновений после начала локальной битвы, крик боли приближался к шатру - иногда короткий, но чаще долгий вой агонии, который тонул в  горловом бульканье кровавой смерти, а после холодный смех разносился над лагерем, исчезая по мере удаления жестокого убийцы обратно в небеса.

Король никогда не спал во время этих коротких битв. Его глаза открывались, злость оттачивала черты его лица, а пальцы сжимались так, что были отчётливо видны белые костяшки. Дважды он пытался подняться, но каждый раз боль, слишком сильная, чтобы скрывать её, вспыхивала на его лице, и он откидывался назад, слушая происходящее с нескрываемой яростью в глазах. Азун был так же бессилен, как и люди, собравшиеся в шатре.

- Это не может продолжаться вечно, - пробормотал Боевой Маг после, казалось бы, вечностью, в течение которой раздалось двадцать семь предсмертных криков. – Это может настичь и нас, а мы не готовы так же, как и те бедняги.

Как будто эти слова были сигналом, двери шатра разошлась и раскрылась в разные стороны – их открыли двое солдат с копьями, которые вошли в шатёр и разошлись, дабы дать проход фигуре между ними. Слегка сутулая, крепкая фигура, с железной короной на голове, которую никто из них раньше не видел, был всем знаком, как Вангердагаст, Придворный Маг Кормира.

Азун изо всех сил пытался встать на локти, но потерпел неудачу. Слабые стоны вырвались из-за стиснутых зубов короля.

Придворный Маг нахмурился и поспешил вперед. Натруженное, потное лицо перед ним на мгновение открыло покрасневшие глаза, моргнуло и уставилось вперед. Рот короля изогнулся в кривой усмешке.

- Ванги!

Придворный Маг вздрогнул - его любовь к этому прозвищу никогда не была великой, но он, тем не менее, мягко поклонился:

- Мой господин. Я жив, и готов  служить вам. Я пришел с новостями, которые вы должны услышать без промедления.

- Конечно, - ответил Азун так, как будто расслаблялся с бокалом вина в руке, а не лежал при смерти. - Я ожидал не меньшего. Откуда у тебя эта корона?

- Этот ответ подождёт, - сказал Вангердагаст с улыбкой. Он посмотрел на собравшихся священников, затем указал на выход.

Никто не двинулся, поэтому он медленно повторил движение рукой, прочистив горло и опустив брови. Боевые Маги поспешно поднялись, а Придворный Маг благодарно кивнул поднявшемуся на ноги Эрегару Абантеру, Боевой Руке Темпуса, человека, не славящегося  ни медлительностью, ни напыщенностью. Эрегар низко поклонился королю и удалился.

Медленно последовало и другие священники, хотя их холодные лица сдерживали желание озвучить свой статус и отказаться подчиняться какому-то магу. Когда все остальные поднялись, Вангердагаст подумал, что ему придётся чуть ли не выталкивать первосвященника Тиморы со своего места, но тот согласился встать, когда нависший над ним Боевой Маг Манарек Эсквин громко вздохнул, хотя это больше напоминало рычанию от отвращения.

- Держите их наготове, прямо у входа, - приказал Вангердагаст и едва дождался, когда маг кивнет и уйдет, прежде чем наклониться над кроватью и пробормотать:

- Я…

Кончик меча резко поднялся вверх, чтобы повиснуть под носом Придворного Мага. Вангердагаст выпрямился и бросил в телохранителя ядовитый взгляд, но меч так и остался висеть рядом с головой мага.

- Вы можете уйти, - отрезал маг, но единственное движение которое сделал воин, это шаг в сторону мага. То же сделал его товарищ, стоящий с другой стороны кровати, который так же поднял оружие, чтобы угрожать Придворному Магу.

Телохранители короля подчиняются приказам только своего повелителя. Уж точно не приказам мага, носящего корону, которую они никогда не видели; не приказам человека, который мог быть просто магом, использующим заклинание, чтобы выглядеть как старый Придворный Маг, который им и без того никогда не нравился; не приказам Вангердагаста, чьи пальцы, как многие говорили, годами тянулись к короне Кормира в попытках возложить её себе на голову.

Их мечи не дрогнули. Ни одного из них даже не смутил взгляд Вангердагаста.

Азун попытался скрыть улыбку, но потерпел неудачу.

- Выйдите на улицу, друзья мои, - пробормотал он, - но оставайся рядом и будьте готовы к моему зову.

Мечи опустились вниз. Их владельцы поклонились королю и обошли Вангердагаста. Знаменосец короля, Колмин Странгблейд, казался настоящей горой, неуклюже обошедшей беспомощного мага. Правитель всего Кормира и его старый наставник наконец-то остались одни.

Вангердагаст подозрительно осмотрел шатёр, как будто ожидая найти еще дюжину, или около того, телохранителей, скрывающихся в тени. Так ничего и не увидев, он вытащил что-то из своего плаща и сунул в руки Азуна.

Король с любопытством держал это на ладонях, разглядываю красивую вещицу снизу вверх. Эта штука определенно была изготовлена рукой эльфийского мастера и очень-очень давно, но продолжала сиять так же, как и в день создания. Это был длинный скипетр яркого золотистого оттенка, вырезанный в форме дуба с ветвями, которые, казалось, получились у ремесленника совершенно случайно. Головкой же был аметист, вырезанный в форме желудя.

Азун не удосужился озвучить свой вопрос, а просто посмотрел на старого