Взлет и падение «красного Бонапарта». Трагическая судьба маршала Тухачевского - Елена Прудникова

«Буланов: Вооруженный переворот, по определению Ягоды, они приурочивали обязательно к войне. Я как-то задал Ягоде недоуменный вопрос: я, собственно, не понимаю — война, непосредственная опасность, напряженное положение и в это время правительственное потрясение — так на фронте дела могут весьма и весьма пошатнуться. Ягода мне на это прямо сказал, что я — наивный человек, если думаю, что они, большие политики, пойдут на переворот, не сговорившись с вероятными и неизбежными противниками СССР в войне. Противниками назывались немцы и японцы. Он прямо говорил, что у них существует прямая договоренность, что в случае удачи переворота, новое правительство, которое будет сконструировано, будет признано, и военные действия будут прекращены».

«Рыков: О сношениях «центра» с немецкими фашистами. Естественно, что в этом вопросе мы, и лично я, старались несколько смягчить свои показания, потому что это очень скверная вещь… Что характерно в этих переговорах? Характерно то… что немецкие фашисты отнеслись, конечно, с полным благожелательством к возможности прихода к власти правых и всячески будут это приветствовать… И в отношении своих военных действий против Союза, что они соглашаются на сотрудничество, мирное сожительство при определенных уступках хозяйственного порядка в виде концессий, льгот по внешней торговле и так далее… что с немцами можно сговориться с такого рода уступками без территориальных уступок… Немцы настаивали на том, чтобы национальным республикам было предоставлено право свободного выделения из системы Союза.

Вышинский: Что это значит по существу?

Рыков: Это означает то, что от СССР отходят крупнейшие национальные республики, из национальных республик они пытаются делать смежные с ними территории, которые сделают своими вассалами и тем самым получат возможность нападения на оставшуюся часть Союза. Они приближаются таким образом к сердцу СССР, им облегчается возможность ведения с их стороны победоносной войны против СССР.

Вышинский: Следовательно, это расчленение СССР, отторжение от него ряда республик?

Рыков: Да.

Вышинский: Подготовка фашистам плацдарма для нападения и победы?

Рыков: Да, это несомненно.

Вышинский: Не только орудием, но и сознательными соучастниками?

Рыков: Нет. Но во всех вожделениях наших мы не были людьми, идущими до конца в отношении фашизма, мы все-таки ограничивали сговор определенными уступками, но мы являлись орудием в том смысле, что этот сговор, то, что приводило к этому сговору, все это облегчало фашизму возможность аннулировать его…»

«Рыков:… Существование военной группы во главе с Тухачевским, которая была связана с нашим центром и которая ставила своей целью использование войны для низвержения правительства. Это подготовка самой настоящей интервенции. Наши сношения с немцами, которые мы всячески усиливали, должны были всячески стимулировать военное нападение…

Вышинский (Бухарину):… Был ли у вас разговор с Рыковым относительно открытия фронта?

Бухарин: Был разговор с Томским, он сказал относительно идеи открытия фронта.

Вышинский:… Кому открыть фронт?

Бухарин: Против СССР.

Вышинский: Кому открыть фронт?

Бухарин: Германии.

Вышинский: А как открыть фронт, кто с вами об этом говорил?

Бухарин: Говорил об этом Томский, что есть такое мнение у военных.

Вышинский: У каких это военных?

Бухарин: У правых заговорщиков.

Вышинский: Конкретно?

Бухарин: Он назвал Тухачевского, Корка, если не ошибаюсь, и потом троцкистов…»

«Вышинский: Связь с польской разведкой имела место?

Рыков: Через Белорусскую польскую организацию и Ульянова эта связь существовала. Отношения были очень близкие. Был контакт по вопросу о так называемой независимой Белоруссии…

Вышинский: Вы на предварительном следствии говорили о том, что в переговорах с поляками вы были согласны на отторжение от СССР Белоруссии…

Рыков: Этот вопрос обсуждался в свое время в центре, и мы все единогласно — я, Бухарин и Томский — были за то, что в случае возникновения такого национального движения мы допускаем это выделение.

Вышинский: То есть отторжение?

Рыков: Ясно, выделение или отторжение, мы употребляли более мягкие слова.

Вышинский: Вы шли прямо на такой изменнический акт, как отторжение Белоруссии от СССР к Польше.

Рыков: На независимость. Белоруссия должна была быть под протекторатом Польши.

Вышинский: В вассальном отношении…»

Так был ли шпионаж?

«Розенгольц: Теперь я хотел отметить еще, что в более ранние годы — в 1923 году — в связи с имевшимся у меня деловым контрактом…

Вышинский: С кем?

Розенгольц: С немецкими военными кругами, Троцкий предложил передать Секту сведения о советских военно-воздушных силах.

Вышинский: И вы передали?

Розенгольц: Да, я эти сведения передал…

Вышинский: И позже, потом?

Розенгольц: Начиная с 1931 года передавались сведения о заказах по внешней торговле.

Вышинский: Секретные, государственные?

Розенгольц: Да.

Вышинский: В течение долгого срока вы обслуживали, таким образом, иностранную разведку?

Розенгольц: Эти сведения были с 1931 года до 1935 и 1936 годов…

Вышинский: Вам неизвестно, еще кто-либо другой передавал ли аналогичные сведения Секту в то время?

Розенгольц: Я знал, что у Крестинского была какая-то нелегальная связь с рейхсвером…

Вышинский: Обвиняемый Крестинский, о какой связи с рейхсвером говорит Розенгольц?

Крестинский: В 1921 году Троцкий предложил мне, воспользовавшись встречей с Сектом, при официальных переговорах предложить ему, Секту, чтобы он оказывал Троцкому систематическую денежную субсидию для разворачивания нелегальной троцкистской работы, причем предупредил меня, что если Сект попросит в качестве контртребования оказание ему услуг в области шпионской деятельности, то на это нужно и можно пойти… Я поставил этот вопрос перед Сектом, назвал сумму 250 тысяч марок золотом, то есть 60 тысяч долларов в год. Генерал Сект, поговоривши со своим заместителем, начальником штаба, дал принципиальное согласие и поставил в виде контртребования, чтобы Троцкий в Москве или через меня передавал ему, хотя бы и не систематически, некоторые секретные и серьезные сведения военного характера. Кроме того, чтобы ему оказывалось содействие в выдаче виз некоторым нужным им людям, которых бы они посылали на территорию Советского Союза в качестве разведчиков. Это контртребование генерала Секта было принято и, начиная с 1923 года, этот договор стал приводиться в исполнение.

Вышинский: Вы передавали шпионские требования?

Крестинский: По-моему не я, но мы — русские троцкисты. Но были случаи, когда эти сведения передавал непосредственно я генералу Секту…

Вышинский: Переговоры с Сектом начались с какого года?

Крестинский: Это было весной и летом 1922 года…»

Что там Тухачевский?.. Всего лишь заместитель министра, который готовил военный переворот, — эка невидаль! А вы попробуйте-ка найти в мировой истории такого военного министра, который не только сам дает, но и своим последователям велит давать шпионские сведения, получая взамен деньги на антиправительственную работу. А осуществляет сделки полпред, то есть посол Советского Союза. Не слабо, а?

Но это еще не все. Продолжим…

«Крестинский:… В 1926 году рейхсвер поставил вопрос об отказе от этого соглашения. Я думаю, что это был тактический шаг для того, чтобы поставить нам повышенные требования…

Вышинский: Кому нам?

Крестинский: Троцкистам. Мы в это время уже привыкли к поступлению регулярных сумм, твердой валюты…

Вышинский: Привыкли к получению денег от иностранных разведок?

Крестинский: Да. Эти деньги шли на развивавшуюся за границей, в разных странах, троцкистскую работу, на издательство и прочее…

Вышинский: На что «прочее»?

Крестинский: На разъезды, на агитаторов, содержание некоторых профессионалов в тех или других странах… И в 1926 году, в разгар борьбы троцкистских групп с партийным руководством… отказ от этих денег мог бы подрезать борьбу троцкистов. И поэтому, когда Сект предупредил, что он предполагает прекратить это субсидирование, я, естественно, поставил вопрос — на каких условиях он согласился бы продолжить соглашение. Тогда он выдвинул предложение, что та шпионская информация, которая давалась ему несистематически, от случая к случаю, должна принять более постоянный характер, и, кроме того, чтобы троцкистская организация дала обязательство, что в случае прихода ее к власти во время возможной новой мировой войны эта троцкистская власть учтет справедливые требования германской буржуазии, то есть, главным образом, требования концессий и заключения другого рода договоров…