Взлет и падение «красного Бонапарта». Трагическая судьба маршала Тухачевского - Елена Прудникова

А вот это уже очень интересно! Если он вступил в организацию правых в 1933 году, то с кем и в каком качестве был Енукидзе до 1933 года, когда вербовал Тухачевского?

1933 год — особый год. В нем совпали несколько событий. Провалилась последняя попытка вызвать в СССР крестьянское восстание (во многом с этой целью был организован голод на Украине[56]), а успешное окончание коллективизации похоронило надежды на то, что советскую власть удастся свергнуть изнутри. Тогда же в Германии к власти пришел Гитлер, а в СССР окончательно консолидировалась оппозиция. Может быть, Енукидзе и вступил тогда в правую организацию, но в «кремлевском деле» нет «правого» следа, а есть комендант Кремля Петерсон и школа ВЦИК, т. е. троцкисты и военные. Так в какую именно организацию завербовал Тухачевского Енукидзе?

«Большую роль играл Ягода, который возглавлял ГПУ… Впоследствии правый центр вместе с Енукидзе и Томским от времени ко времени информировал меня о ходе подготовки и осуществлении этого… Я помню, первая информация была о группе кремлевских работников, и особенно тут фигурировали Ягода, Петерсон, Горбачев, Егоров (начальник кремлевской военной школы. — Авт.)… Несколько раз Томский мне сообщал о привлечении через этих лиц — Енукидзе и Егорова — группы военных работников во главе с Тухачевским, которые тоже были подготовлены к этому плану и ведут в этом направлении работу. Он называл фамилии: Уборевича, был назван Корк…»

ОГПУ — НКВД: группа прикрытия

«Вышинский: Какие у вас были отношения в 1928–1929 годах с Ягодой?

Рыков: В отношениях с Ягодой все было нелегально. У нас уже в этот период, наряду с легальной частью… существовали кадры, которые были специально законспирированы в целях организации дальнейшей борьбы с партией. К этим людям, в частности, принадлежал Ягода…

Вышинский: Было ли у вас с Ягодой соглашение о том, что члены вашей подпольной организации им не будут репрессироваться?

Рыков: Конечно.

Вышинский: Было ли с Ягодой соглашение о том, что он будет оберегать подпольную организацию правых, используя свое служебное положение?

Рыков: Да.

Вышинский: А какое служебное положение он в то время занимал?

Рыков: Он был заместителем председателя ОГПУ Менжинского.

Вышинский: Подсудимый Ягода, вы подтверждаете эту часть показаний Рыкова?

Ягода:… Факт был, но не так, как говорит Рыков.

Вышинский: Во всяком случае, это было тогда, когда вы, подсудимый Ягода, были заместителем председателя ОГПУ и когда на вашей обязанности лежала борьба с подпольными группами?

Ягода: Да.

Вышинский: Следовательно, вы совершили прямую государственную измену?

Ягода: Да».

О том же самом, но более подробно, говорит П. П. Буланов, бывший секретарь Ягоды.

«Буланов:… Я был не раз свидетелем его непосредственных заданий, по линии оперативной, которые он давал соответствующим лицам, ведающим определенной частью работы, давал в той или иной мере прямые или косвенные указания о неразвертывании дел троцкистов, наоборот, о свертывании ряда дел и троцкистов, и правых, и зиновьевцев.

Вышинский: То есть что он их покрывал?

Буланов: Я бы сказал, что не только покрывал, но помогал им работать. Чтобы не быть голословным, я приведу несколько фактов. Например, Ягода дал указание, чтобы Угланов держался, не выходя из таких рамок, в своих показаниях.

Вышинский: Не припомните ли вы зловещую фигуру одного из предыдущих процессов, фигуру Дрейцера? Какие у них с Ягодой были отношения?

Буланов: Я помню, что, несмотря на то что соответствующий начальник отдела располагал совершенно точными, конкретными данными о продолжительной троцкистской деятельности Дрейцера, Дрейцер не был арестован…

Вышинский: А не помните ли вы другую фигуру одного из предыдущих процессов, не менее зловещую фигуру — Ивана Никитича Смирнова? Не известно ли вам, был ли с ним связан Ягода и не покрывал ли он его?

Буланов: Из фактов относительно Смирнова я знаю точно, что, когда Смирнов был в тюрьме, Ягода посылал Молчанова и через него дал указание Смирнову, в каких рамках держаться в случае необходимости, когда от него потребуют те или иные показания…

Вышинский: А не известно ли вам, что сделал Ягода, когда Смирнова из этой тюрьмы доставили в Москву?

Буланов: Я знаю, что Ягода нарушил свое обычное поведение. Он обычно в тюрьму не ходил, а по прибытии Смирнова ходил к нему… Я слышал его разговор с Молчановым о том, что за поведение Смирнова на суде он спокоен».

Мы все глядим в наполеоны…

Летом 1933 году агент ИНО ОГПУ в Германии «Августа» сообщила, что у свежеиспеченного германского правительства идет совместная работа с будущим русским правительством, которое в ближайшее время произведет переворот в СССР и связано с Красной Армией и работниками Кремля — оппозиционерами. А вот вам и его след…

«Буланов: Ягода как-то в разговоре сказал мне, что они (это значит — он и стоящие за ним правые) объединились с троцкистами и зиновьевцами, что нормальным путем, путем легальной борьбы в партии рассчитывать на какой-нибудь успех совершенно нечего, что для достижения власти в их распоряжении остается единственное средство — это насильственный способ прихода к власти путем непосредственного вооруженного переворота.

Одну из главных ролей переворота, по его словам, должен был выполнить Енукидзе, и вторая, пожалуй не менее важная, роль, по его словам, ложилась на его, Ягоды, плечи. У них была сфера влияния: Кремль — у Енукидзе, аппарат НКВД — у Ягоды. Сам Ягода… представлял, что в случае удачи он должен был быть председателем Совнаркома.

Вышинский: Председателем Совнаркома?

Буланов: Так. Партийная работа ложилась, по его определению, на Томского, Бухарина и Рыкова… Секретарями ЦК должны были быть Рыков и Бухарин… В будущем правительстве, если память мне не изменяет, председателем ЦИК назывался Енукидзе… Уже гораздо позже я услышал фамилию Тухачевского, который должен был в будущем правительстве быть народным комиссаром обороны…»

Но у Тухачевского-то могло быть свое мнение. И заговорщики это понимали.

«Рыков (Бухарину):… Ты высказывал такого рода мысль, что в случае открытия фронта необходимо, во избежание захвата власти военными, принять определенные меры против военной диктатуры…»

Как оказалось, свое мнение было и у шефа НКВД.

«Буланов:… Ягода подчеркивал, что когда он будет председателем Совнаркома, — роль секретарей ЦК при нем будет совершенно иной. Какой именно — едва ли я смогу объяснить…

Мне вспоминается в связи с этим параллель, которую Ягода проводил между будущим секретарем будущего ЦК Бухариным и Геббельсом. Должен сказать, что Ягода вообще сильно увлекался Гитлером.

Вышинский: Вообще фашизмом увлекался? А конкретно?

Буланов: Он увлекался Гитлером, говорил, что его книга «Моя борьба» действительно стоящая книга… Он подчеркивал неоднократно, что Гитлер из унтер-офицеров выбрался в такие лица…

Вышинский: А Геббельс при чем тут?

Буланов: Он говорил, что Бухарин будет у него не хуже Геббельса… Надо полагать, что, когда он проводил эту параллель, насколько я понимаю и разбираюсь, он вкладывал тот смысл, что он, председатель Совнаркома, при таком секретаре типа Геббельса и при совершенно послушном ему ЦК будет управлять так, как захочет…»

Как они собирались это сделать

«Вышинский: Как тогда ставился вопрос о войне (Речь идет о 1934–1935 гг. — Авт.)

Розенгольц: В отношении войны линия у Троцкого была на поражение.

Вышинский: Предполагалось, что будет война? Когда?

Розенгольц: В 1935 или 1936 году.

Вышинский: Значит, Троцкий предполагал, что война должна возникнуть в 1935–1936 годах, и в этой связи…

Розенгольц: Стоял вопрос о перевороте… стоял вопрос о желательности и необходимости осуществления военного переворота применительно к срокам возможного начала войны. Тут разница могла быть в течение нескольких недель…

Вышинский: Значит, в 1934 году, во время беседы с Седовым, стоял вопрос о войне в 1935–1936 годах и о ставке на поражение.

Розенгольц: Да, да…»

«Крестинский: В феврале 1934 года я виделся и с Тухачевским, и с Рудзутаком… получил от обоих принципиальное подтверждение, признание линии на соглашение с иностранными государствам, на их военную помощь, на пораженческую установку, на создание внутренней объединенной организации, они заявили даже, что вопрос у них не в принципе, а в необходимости выяснить свои силы…»

Их союзники и плата за помощь

«Буланов: Вооруженный переворот, по определению Ягоды, они приурочивали обязательно к войне. Я как-то задал Ягоде недоуменный вопрос: я, собственно, не понимаю — война, непосредственная опасность, напряженное положение и в это время правительственное потрясение — так на фронте дела могут весьма и весьма пошатнуться. Ягода мне на это прямо сказал, что я — наивный человек, если думаю, что они, большие политики, пойдут на переворот, не сговорившись с вероятными и неизбежными противниками СССР в войне. Противниками назывались немцы и японцы. Он прямо говорил, что у них существует прямая договоренность, что в случае удачи переворота, новое правительство, которое будет сконструировано, будет признано, и военные действия будут прекращены».