Джин Грин — Неприкасаемый - Гривадий Горпожакс

Они шли к главной площади поселка, к автобусу, отправляющемуся во Владивосток, от которого до Кореи, как известно, рукой подать.

— Тебе хорошо, Джин, — канючил Берди, — ты русский. А я-то всего и знаю «карош», «плох», «звинайт»…

— Я буду выдавать тебя за грузина, — сказал Джин. — Ты, между прочим, похож на грузина.

— Я и есть кавказец[84], — горячо сказал Берди.

— Я буду говорить, что ты немой грузин.

— Пристрели меня лучше, Джин, — ныл Берди. — Добирайся один. На кой тебе черт несчастный туберкулезник? Передай от меня привет свободному миру.

Джин чуть ли не в изумлении поглядывал на своего товарища. У этого удивительного типа было превосходное настроение.

— Заткнись, гаденыш, больше ни слова по-английски! — проговорил он, тепло улыбаясь. — Говорить буду я. А ты будешь расчищать дорогу от пограничных войск и уссурийских тигров!

Навстречу им двигалась небольшая колонна девушек в красных косынках и серых комбинезонах. Над колонной реяло кумачовое знамя, неслась задорная песня:

Не спи, вставай, кудрявая..В цехах, звеня…

«Пролетарки», — догадался Берди. Глаза его зажглись безумным любопытством.

Девушки бодро маршировали с лопатами на плечах. Озорные огоньки засверкали в их глазах при виде двух друзей. Джин похолодел, когда Берди, поравнявшись с колонной, поднял вдруг руку и крикнул:

— Карош, Маруся!

Их схватили на окраине Петухова, где ждала засада. Джина, пытавшегося оказать сопротивление, оглушили ударом приклада по голове. Не успели они опомниться, как их втолкнули в какую-то комнату, где стояли связанные по рукам и ногам Тэкс, Мэт, Бастер и Сонни, одетые в какое-то тряпье.

В комнату ввалились солдаты, не меньше отделения, с поднятыми широкоствольными автоматами. В последний миг перед глазами Джина мелькнули синеглазый генерал и капитан Ладонщиков. Прогремел голос:

— По врагам мира, гнусным наемникам и бандитам… Пли!

Автоматы изрыгнули огонь. Перевернулась стена, и наступил мрак.

Прохладный морской, явно морской, ветер овевает лицо. Кто-то разжимает зубы, и в глотку льется, покалывая легкими иголочками, ледяная сладкая жидкость. Словно сквозь вату доносится смех.

Джин открыл глаза. Над ним было голубое небо, и в этом небе, словно неопознанный летающий предмет, висела бутылка кока-колы. Коричневая струя лилась ему на лицо.

Джин рванулся и сел на раскладной солдатской койке, застеленной белоснежными простынями.

Он посмотрел вправо и увидел обширную палату, в которой в ряд стояло не меньше двадцати коек. На койках лежали неподвижно или ворочались мужские фигуры. Он посмотрел прямо в панорамное окно и увидел на фоне неба, океана и мохнатых сосновых лап сидящих в центре палаты синеглазого генерала, капитана Ладонщикова, генерал-майора Троя Мидлборо, Лота, капитана Чака Битюка и еще двух типов в штатском. Все эти люди, сверкая белозубыми улыбками, ласково смотрели на него. В углу хохотали, держась за животы, советские и американские солдаты.

— С благополучным прибытием, лейтенант! — сказал генерал Мидлборо.

— Что же ты молчишь, малыш? — крикнул Лот.

— Сволочи, — медленно проговорил Джин. — Все вы гнусные сволочи.

Генерал Мидлборо одернул мундир и вышел вперед. Со всех коек на него сумрачно взирали очухавшиеся пленники.

— Ребята, — сказал генерал, — командование армии Соединенных Штатов просит у вас извинения за все неприятности, причиненные вам во время выполнения проверочного задания…

Итак, перед вами плоский круглый серебряный поднос на серебряных же ногах, а на подносе две дюжины первосортных тихоокеанских устриц, лежащих на ложе из колотого льда, зеленой петрушки и морской травы. Если хотите удостовериться, что устрицы свежие, возьмите вилку и слегка уколите студенистую плоть — моллюск тотчас же сожмется на своей полураковине. Тогда выжимайте на несчастного несколько капель лимонного сока и жуйте его, жуйте, и челюсти ваши сведет от острейшего вкуса этой самой лучшей в мире еды. После этого опорожните наполовину бокал легкого, как солнечный свет, шабли. Словом, наслаждайтесь.

— Кажется, я побью сейчас рекорд Сэма Миллера! — объявил Лот.[85]

Джин и Лот вновь, как в прежние времена, сидели вдвоем за ресторанным столиком. На этот раз это был похожий на гигантское летающее блюдце вращающийся ресторан на вершине шестисотфутовой «Космической иглы» — гордости и символа Всемирной выставки в Сиэтле, прозванной местными патриотами «Эйфелевой башней Америки».

У посетителей этого ресторана обычно возникало чувство, сходное с чувством древних астрономов. Им казалось, что не они вращаются вокруг своей оси, а весь открытый на все стороны мир медленно поворачивается вокруг них, демонстрируя то лесистые и снежные вулканические отроги могучих Скалистых гор, то Тихий океан и небоскребы Сиэтла, ультрамодернистские павильоны выставки, ленту монорельсовой дороги, то одинокую на западной стороне гору Рэйнвер, сильно напоминавшую, по мнению Лота, знаменитую Юнгфрау. Но далеко не все посетители ресторана знали, что там, за горой Рэйнвер, за озерами с зелеными островами, расположен лагерь спецвойск США, а еще дальше — зловещий «Диснейленд» ЦРУ, несладкой памяти «Литл Раша» («Маленькая Россия»)…

Закатное солнце скользило по лицам. Лот, лицо которого было сейчас похоже по цвету на сосновую кору, задумчиво усмехаясь, смотрел вниз.

— Заштатный городок вдруг выбился в люди, — проговорил Лот. — Эта выставка, организованная в память Аляско-Юконской тихоокеанской выставки 1909 года; названа Всемирной. Всемирная выставка! Гости со всего мира: европейцы, африканцы, азиаты… Как эти сиэтлинцы будут жить, когда она закроется?

Он посмотрел на Джина. Тот безучастно поглощал устриц и старательно отводил глаза. Как вывести его из этого почти враждебного безразличия?

— Сто дней и сто ночей они мыли уши и чистили зубы, — улыбаясь, сказал Лот, — ждали приезда самого Кеннеди, но он не приехал.

— Что же ему помешало? — равнодушно спросил Джин.

— Кубинский кризис. К тому же Кэролайн[86] не посоветовала…

Шутка повисла в воздухе.

— Да что с тобой, старина?! — воскликнул Лот. — Не могу видеть, как твоя славная рожа превращается в каменного идола. Ты что, всерьез разозлен на меня?

— Перестань! — буркнул Джин.

— Хочешь, я расскажу тебе подноготную всей этой комедии, которая погрузила тебя в такую мизантропию? — спросил Лот.

— Валяй…

— Ваша группа действовала в рамках грандиозных арктических маневров «Великий медведь». Условия были максимально приближены к боевым. Ты не представляешь, что там творилось, старик! Атомные подлодки вспарывали брюхо Ледовитому океану, целые дивизии с тяжелым оружием высаживались на лед… Ты слышал что-нибудь о подледных городах, Джин?

— Нет.

— Ну так вообрази себе берег Гренландии или Баффиновой Земли — абсолютная, белая пустыня, раз в сто лет приходит медведь, и это там считается историческим событием. Но под этой пустыней, мой милый, в береговом припае создано сейчас несколько городов, настоящих городов с улицами и домами, только, увы, без женщин. Так вот из этих городов велись ультрасекретные операции, о которых даже тебе знать не полагается.

Короче, во время этого проклятого «Великого медведя» все хлебнули горя, все солдаты, но вы же не обычные солдаты, вы «зеленые береты», суперсолдаты, цвет армии и разведки, поэтому вам и пришлось круче всех.

Давай начнем сначала. Вам сказали, что вас выбросили на Чукотку, в тыл потенциальному противнику, и вы там должны сделать небольшое черное дельце, так? На самом деле вас и еще три точно такие же команды высадили в районе реки Юкон, в четырехугольник, где западная точка Танана, восточная — Фербенкс, северная — Ливенгуд, а южная — Нанана, сто пятьдесят градусов долготы и шестьдесят пять градусов северной широты. В южной части четырехугольника проходит узкоколейка от Скагуэя в порт Уинтер. Ее-то вы и должны были принять за зловредную стратегическую дорогу, которую обнаружил наш зоркий «Сэмос». Должен тебе сказать, что взорвали вы узкоколейку «липовой» взрывчаткой. И здесь-то вас и пленили.

«Русский» отряд, напавший на вас, был составлен из «зеленых беретов» русского происхождения, разных бывших власовцев и полицаев, доставленных из лагеря Бад-Тельц в Западной Германии, и эскимосов — национальных гвардейцев штата Аляска.

После этого вас с аэродрома Фербенкс на транспортном Си-130 доставили в Сиэтл, и тут-то и начались все твои приключения.

Видишь ли, ЦРУ совместно с Пентагоном проявило трогательную заботу о своих любимых детках, создав несколько специальных тренировочных территорий: «Литл Чайна» («Маленький Китай»), «Литл Поланд», «Литл Чехословакия»… ну, и «Литл Раша», куда попали вы.

На этой территории поперечником в тридцать пять миль проложены дороги, построены два городка — Петухово и Собакино, расставлены советские плакаты и дорожные знаки.