Русская литература для всех. От «Слова о полку Игореве» до Лермонтова - Игорь Николаевич Сухих

юмора этого персонажа есть поклонники. «И Скалозуб, как свой хохол закрутит… шутить и он горазд», – восхищается Лиза.)

Однако четверо других персонажей, перечисленных в начале афиши, а также Репетилов представляют уже не карикатуры, а портреты.

«Кстати, что такое Репетилов? в нем 2, 3, 10 характеров. Зачем делать его гадким? довольно, что он ветрен и глуп с таким простодушием; довольно, чтоб он признавался поминутно в своей глупости, а не в мерзостях», – защищал Пушкин героя от автора (А. А. Бестужеву, конец января 1825 г.).

Действительно, образ Репетилова, который в значительной степени определяет четвертое действие пьесы, вовсе не сводится ни к глупости, ни тем более к гадости. Кроме замеченного Пушкиным простодушия, в герое есть и неудачный карьеризм («Женился наконец на дочери его, / Приданого взял – шиш, по службе – ничего. / Тесть немец, а что проку?»; д. 4, явл. 5), и «уничиженье», смирение перед умными людьми (всех членов своего кружка он оценивает выше, чем себя), и бескорыстный энтузиазм, увлеченность передовыми идеями (хотя эти идеи он понимает поверхностно), и «сердце доброе».

Репетилов – единственный, кто не сразу поверил в сумасшествие Чацкого: «Какая чепуха!.. Вранье… Химеры». Но, даже подчинившись общему мнению, оправдывая тем самым этимологию своей французской фамилии («Мсьё Репетилов, что вы! / Да как вы! Можно ль против всех!»), Репетилов не злорадствует, как другие, а сочувствует Чацкому: «Ах! Чацкий! бедный! вот! / Что наш высокий ум! и тысяча забот! / Скажите, из чего на свете мы хлопочем!» (д. 4, явл. 8).

Сцена отъезда обескураженного и растерянного Репетилова словно репетирует скорое бегство Чацкого: «Куда теперь направить путь? / А дело уж идет к рассвету. / Поди, сажай меня в карету, / Вези куда-нибудь» (д. 4, явл. 9).

Репетилов – один из первых в русской литературе персонажей-двойников главного героя. Потом к этому приему будут прибегать Лермонтов, Тургенев, Достоевский, Чехов. Однако Репетилов по отношению к Чацкому – не злая пародия, а простодушное поддразнивание.

Лиза – тоже не просто верная служанка, выполняющая поручения барыни, спасающая ее в трудные минуты. Она красива, остроумна, в некоторых сценах воспринимается как подруга и даже невольная соперница Софьи. В то же время она хорошо понимает свое истинное положение, старается уклониться от конфликтов в фамусовском доме и мечтает о своем скромном счастье. «Ах! от господ подалей; / У них беды себе на всякий час готовь, / Минуй нас пуще всех печалей / И барский гнев, и барская любовь» (д. 1, явл. 2). – «Ну! люди в здешней стороне! / Она к нему, а он ко мне, / А я… одна лишь я любви до смерти трушу. – / А как не полюбить буфетчика Петрушу!» (д. 2, явл. 14).

Еще сложнее портреты отца Софьи и ее избранника.

Павел Афанасьевич Фамусов (от лат. fama – «молва» или famouse – «известный») далеко не исчерпывается своей фамилией. Таковы вообще особенности второстепенных персонажей в грибоедовской комедии. Давая им, в соответствии с классицистской традицией, карикатурно-однозначные фамилии-клички, Грибоедов одновременно наделяет их противоречивым психологическим обликом, превращает карикатуры в портреты.

Фамусов, конечно, боится молвы и весьма словоохотлив. Но он и барин, помещик, старающийся вести в Москве патриархальный образ жизни: давать балы, отдавать приказы, угрожать слугам. Он – чиновник, который формально относится к своим обязанностям («Обычай мой такой: / Подписано, так с плеч долой»; д. 1, явл. 4) и в то же время использует службу в личных целях («Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку, / Ну как не порадеть родному человечку!..»; д. 2, явл. 5).

Однако одновременно он представлен и любящим отцом, который ищет для своей дочери выгодную партию, и пожилым ловеласом, который не прочь полюбезничать со служанкой, и консерватором-наставником, дающим Чацкому уроки чинопочитания.

Любопытно, что поэт А. А. Фет, перечитывая комедию, отождествлял себя именно с Фамусовым: «Купил себе „Горе от ума“ и схожу с ума от этой прелести. Новей и современней вещи я не знаю. Я сам – Фамусов и горжусь этим» (С. В. Энгельгардт, 20 января 1876 г.).

Аналогично обстоит дело с Молчалиным. Его робкое безмолвие («При батюшке три года служит, / Тот часто без толку сердит, / А он безмолвием его обезоружит»; «Молчит, когда его бранят!»; д. 3, явл. 1) оборачивается то лицемерием и игрой во влюбленного в отношениях с Софьей, то презрительной откровенностью и наглостью в общении со служанкой (только Лизе Алексей Степаныч решается рассказать о напутствии отца; д. 4, явл. 12), то снисходительной поучительностью в диалоге с Чацким («Нет-с, свой талант у всех… – У вас? / – Два-с: / Умеренность и аккуратность»; д. 3, явл. 3), то низостью и трусостью в финале пьесы.

Молчалин – грибоедовский хамелеон, который с легкостью меняет маски и заставляет каждого человека увидеть в нем тот образ, который этому человеку нужен. Но он в значительной степени вынужден к такому поведению обстоятельствами.

Чацкий приезжает в Москву как в родной дом. Его здесь все знают: старуха Хлестова «за уши его дирала, только мало», он насмешничает над старыми знакомыми.

Безродный и беспородный разночинец Молчалин взят Фамусовым из Твери. Он живет в каморке под лестницей и в любую минуту может потерять свое зыбкое благополучие. Приспособленчество – единственная возможность для Молчалина выжить в этом чужом и чуждом мире.

«Образ Молчалина настолько нетрадиционен, что никак не укладывается ни в амплуа героя-любовника, даже ложного, ни в амплуа лицемера. Грибоедов разоблачает в нем не ничтожность подобных личностей, но российскую государственную систему, которая охотнее выдвигает бесталанных прислужников, а не людей с умом и душой. Молчалин в этом не виноват. Он – просто тип штатского служащего, который делает карьеру благодаря точному выполнению требований среды: чем он пустее и ничтожнее, тем более пустой и ничтожной представляется эта среда» (Е. Н. Цимбаева. «Художественный образ в историческом контексте»).

Наконец, Софья Павловна Фамусова – наиболее сложный портрет, характер пьесы. «Горе от ума» иногда даже называют «пьесой Софьи». Все персонажи, кроме Софьи и Чацкого, раскрываются в комедии. Софья развивается, переживает драматическую эволюцию, изменяется в течение одного дня.

Пушкин утверждал, что Софья «начертана неясно». Долгое время критики видели в героине властную, самодурную дочь своего отца, рискующую своей репутацией ради ничтожного человека, провоцирующую сплетню о сумасшествии Чацкого, словом, полностью принадлежащей к «лагерю Фамусова».

Одна из статей, реабилитирующих грибоедовскую героиню, появилась через 75 лет после создания комедии и по-адвокатски называлась «В защиту С. П. Фамусовой». Критик напоминал о превратностях любви: «Виновата в том, что не любит? Доблестна потому, что не любит? Да разве можно говорить о вине и заслугах в этой области, где воистину все совершается „рассудку