Гром и молния - Олег Языков

Выйдя из штаба 13-й ВА, я нашел ожидающую меня машину. Вот и закончилась моя поездка в военный Ленинград… До свидания, город-герой!

Эскадрилье предстоял перелет в Кронштадт. Нас ждали новые, тяжелые бои.

Глава 17

– Значит, так, полковник. Пойдем на Кронштадт. Да не напрямки, а в обход. – Я показал рукой на карте, как мы полетим. – Нормальные герои всегда идут в обход… Вот так, на северо-запад, в обход Ленинграда, прямо по аэродромам нашей авиации для пущей безопасности. Пойдем без посадок для дозаправки, бензина должно хватить, крюк не очень большой. А ты курс точнее держи, помни, у нас баки не бездонные, не как у тебя… Хотя нет! Ну его к черту! Зачем рисковать – последний отрезок над водой пойдем, страшно. Сядем для дозаправки вот тут, на самом бережку. Отсюда звено капитана Извольского уйдет вперед, в отрыв, и прикроет нас в случае чего. А все остальные с тобой потянутся. Пойдешь, считай, налегке – скорость держи самую высокую, понял? Радиаторы открой полностью – и вперед! Экипаж к пулеметам, пусть смотрят, как на голых девок в бане, ясно? Отставить «хи-хи»! Я серьезно. Если вопросов нет – иди, готовься. И курс, курс и маршрут поточнее рассчитывай! Все хорошо сделаешь – слетаем с тобой еще разик. Все-все, беги, Вася, беги…

В набег на германских варягов шла вся эскадрилья, а вот обеспечивающий персонал я урезал. Ничего – недельку поработают за себя и за того парня. Один Петрович двух стоит. И оружейник добрый, и в моторах понимает. Золотой мужик! Хорошо, что он у нас остался. Рыбкина я не стал забирать из полка у Осиновца. Там оставалась большая часть технарей, за ними нужен был пригляд. А нам хватит и адъютанта.

Наконец все оказалось готово: необходимые радиограммы прошли по адресам, подтверждения были получены, техника подготовлена, народ загрузился кто в брюхо транспортника, кто – в кабины истребителей. Взлет! Построились – пошли!

И пошли, и пошли себе. Тянулись-тянулись, сели, дозаправились – и снова в небо. Вперед, расчищая воздух, унеслись бандиты Извольского. Мы, ветераны, неторопливо тянулись за «Дугласом» Василия. Вот он в очередной раз покачал крыльями: «Внимание – смена курса!» – и потащил нас к Кронштадту.

А вот и город. Снова дымка, но уже виден этот флотский форпост. Мне приходилось бывать на Кронштадте, и я пытался углядеть хоть что-то знакомое, купол храма, например. Но некогда глазами лупать. Вон, кто-то сыплется на нас с высоты.

На пересечку особо любопытным выскочило звено Кирилла. Подскочили, обнюхали и отошли без лая и драки. Свои. И точно – в створ посадочной полосы аэродрома «Бычье Поле» заходили шесть «Ла-пятых». За одной машиной тянулся шлейф дыма. Значит – из боя вышли… Нужно было их пропустить. Без бензина, поди.

– Гром-1 – всем. Уходим на второй круг. Кир – смотри…

– Понял, исполняю.

Истребители сели. Теперь пора было садиться и нам. Вот и земля уже командует посадку. Роспуск. Машины пошли на снижение. Мы с Базилем сели последними. Когда я зарулил на указанное техником место и заглушил мотор, то увидел, что к истребителю неторопливо подходят два офицера в черной морской форме. Как-то непривычно – летчики-моряки, да-а…

Первым шел майор. Худощавое, удлиненное лицо. Длинноватый нос, чуть загнутый вниз. Круглые, птичьи глаза. Он сразу напомнил мне какого-то пернатого хищника – кобчика, пожалуй. Наверное, это и есть Голубев.

– Здорово! – летчик не стал козырять, а просто протянул мне руку. – Я – Голубев Василий! Командир полка.

Точно! Угадал.

– Здравствуй! – Я крепко пожал протянутую руку. – Туровцев Виктор. Командир отдельной авиаэскадрильи «Гром».

– Наслышаны уже. У меня ребята в Ленинграде были, видели тебя, когда ты во флотском экипаже выступал. И слышали мы твое выступление по радио. Хорошо сказал. Крепко! А ты чего улыбаешься?

– Да так… не обижайся! Ты не поверишь – вокруг меня всегда одни Василии, честное слово! Вот Василий, мой ведомый, знатный боец. Познакомься.

Польщенный Вася радостно затряс руку Голубева.

– А вон, видишь, полковник жмется и улыбается? Василий Надеждин, наш пилот с «Дугласа». Вася! Иди сюда! С тезкой познакомлю.

Голубев пожал руку и Сталину, но глаз у него вильнул. Знает его, что ли? Ну да ладно… Полковника Сталина много кто знает. В тайне это не удержать.

– Так я тебя, Виктор, с еще одним Васей познакомлю… – Голубев повернулся, поискал кого-то глазами и крикнул – Вася! Пулей сюда!

Я пожал руку еще одному Васе и заржал.

– Да у вас тут прямо клуб, ребята! «Клуб веселых Вась»! Нет, не так! «Клуб веселых Вась Кронштадта» – КВВК получается!

– Коньячок любишь? – понятливо сощурился Голубев. – Заходи, как устроишься. Есть еще маленько в запасе…

– С удовольствием зайду. У меня, правда, запаса нет. С меня шоколад, ладно?

– Пойдет! – рассмеялся Голубев.

– Слушай, комполка, я вот что тебя попросить хотел… Видишь ли, я своим ребятам многое про тебя рассказывал. Ну, как ты тех двух немцев уконтропупил, как «Дорогу жизни» защищал… Выступи перед пацанами, расскажи что-нибудь, а? Да и про тактику «зеленых жоп», ты же их много настрогал.

– Хорошо, – не стал манерничать Голубев. – Выступлю, расскажу. А ты перед моими, хорошо? Вот и по рукам! Да, Виктор, а свои истребители покажешь? Дашь посидеть?

– Конечно, Василий, какой разговор! И покажем, и посидеть дадим. Но в воздух – нет! Не игрушки.

– Это ясно.

– Тогда зови своих планеристов. Вот – десять истребителей стоят. Пусть подходят по два-три человека к машине, я своих предупрежу. А вот этот, «единичка», мой. Залезай, не робей! Сиди, изучай, я сейчас…

– …Да, точно. И вот что еще, Василий. Не знаю, сможете вы это сделать в полевых условиях, но особо трудного тут вроде ничего и нет. Сырая резина да лист алюминия вот такой вот толщины. Ага, слоеный бутерброд получается. Знаешь – недавно у одного нашего парня два бронебойных снаряда удержал! Так-то. Дело, скажу тебе, нужное. В общем – думайте со своим инженером. Ну, что? Все? Тогда пошли в столовку.

Вечером состоялось наше с Голубевым «парное катание». Получилось, надо сказать, неплохо. Летчикам все было интересно – нашим про бои над Балтикой и Ладожским озером, а летчикам из 4-го ГИАП – про наши успехи и тактику, наработанную «старичками» на Курской дуге. Разошлись поздно.

А мы с Голубевым засиделись в клетушке завстоловой за рюмкой коньяка. Пили мало, больше говорили.

– Я тебя еще что попросить хотел, Василий. Штурманскую подготовку мы, конечно, сдадим, карты изучим. Но ты пойми – у меня народ сухопутный. «Сапоги», как вы, морячки, нас подкалываете… Правда, сапоги с «крылышками». – Я сообразил, что ляпнул, вспомнил набившую оскомину рекламу и ухмыльнулся. – Да и что там, на картах, – одно море… Ты дай нам на денек свою пару. Пусть побудут у нас поводырями, а?