Люди Севера: История викингов, 793–1241 - Джон Хейвуд

Глава 11

Палермо, Иерусалим и Таллин

Из викингов в крестоносцы

B начале XII в. скандинавские королевства уже мало отличались от остального католического мира. Замки, романские церкви и соборы изменили пейзаж, как не смогли никакие постройки викингов.

Европейский стиль преобладал в декоративных искусствах и в одежде, а языком высокой культуры стала латынь. Военная знать обучалась кавалерийскому бою и сражалась верхом. Люди по большей части стали христианами не по принуждению, а по убеждению, и разделяли воодушевление и религиозный пыл крестовых походов. Скандинавские короли, относительно недавно приобщенные к христианской цивилизации и в стараниях укрепить свою власть всецело опирающиеся на христианскую концепцию монархии, в числе первых оценили достоинства крестовых походов с точки зрения политической и религиозной. К тому же, хотя мотивы были иными, зачастую объяснить разницу между крестовым походом скандинавов и старым добрым нашествием викингов было непросто.

Крестовые походы стали ярким показателем растущей уверенности католического Запада в своих силах. После столетий обороны католический мир принялся расширяться. В круг христианских стран вошли Скандинавия, Польша и Венгрия, в Испании полным ходом шла Реконкиста – изгнание мусульман-мавров.

Укрепление государственности принесло в христианские страны политическую стабильность, там росло население, оживлялась торговля, началось культурное возрождение. Впервые за несколько сотен лет западноевропейские народы не были всецело поглощены только заботой о выживании. Запад расцветал, а тем временем Византийская империя, не один век остававшаяся величайшим из христианских государств, после ряда катастрофических поражений от турок-сельджуков постепенно приходила в упадок. В 1095 г. византийский император Алексей I обратился к папе Урбану II с просьбой о военной помощи против турок. Он подразумевал отправку наемных воинов, которые встанут под императорские знамена и будут сражаться в византийской армии. Урбан же призвал к священной войне за освобождение Иерусалима от неверных – мусульман, занимавших его более 450 лет, – и его возврат в лоно христианского мира. Для поощрения добровольцев Урбан объявил, что всякий, отправившийся в поход, освобождается от епитимьи за совершенные грехи, что было широко, хотя и неверно, понято как обещание немедленного попадания в рай в случае гибели. По сути, крестовый поход был великим вооруженным паломничеством.

На призыв папы откликнулись десятки тысяч: от великих вельмож вроде герцога Роберта Нормандского до скромных землепашцев, вовсе не имевших воинской подготовки. Военная знать откликнулась особенно охотно: многие годы церковь осуждала ее за жестокость и насилие, и вот наконец у рыцарей появилась возможность заняться своим делом во имя Господа. Большинство участников первого крестового похода составили рыцари из Франции и Священной Римской империи, но, несомненно, были среди них и скандинавы – например, знатный датчанин по имени Свен с французской женой Флориной и многочисленной дружиной. Несмотря на то что крестоносцы тысячами умирали в пути от голода, жажды, болезней и усталости, а также гибли в сражениях – именно такая участь постигла Свена, – поход оказался победоносным: в 1099 г. после недолгой осады Иерусалим пал. Однако рыцарское Иерусалимское королевство, основанное после победы крестоносцев, не могло выжить без постоянной военной поддержки извне. В последующие 200 с лишним лет церковь объявляла восемь крупных и несколько десятков мелких крестовых походов, но в конце концов и они не помешали мусульманам отвоевать Святую землю. Первый крестовый поход был настолько успешен, что по этому принципу тут же начали собирать экспедиции против любых врагов Господа, кем бы они ни были и где бы ни жили. Клятву крестоносца можно было исполнить, сражаясь с маврами в Испании, с язычниками славянами и балтами на Балтике, православными еретиками на Руси и в Византии, еретиками-катарами на юге Франции. Хотя в первом походе короли не участвовали, вскоре они поняли, что, став крестоносцем, можно враз обрести славу защитника христианских народов.

Всего через три года после падения Иерусалима датский король Эрик Великодушный первым из всех католических монархов отправился в Святую землю. Покинув Данию вместе со своей королевой Боедил и многочисленной дружиной, Эрик двинулся старинным варяжским путем через русские земли. Это был не крестовый поход, а паломничество: так Эрик каялся в убийстве четверых царедворцев, совершенном в пьяной ярости. Из Константинополя Эрик на кораблях, предоставленных императором Алексеем, поплыл в Пафос на Кипре, где они с Боедил занедужили. В июле 1103 г. Эрик умер в Пафосе, а Боедил успела добраться до Иерусалима, где в том же году тоже умерла.

Через четыре года после смерти Эрика 17-летний норвежский король Сигурд I (правил в 1103–1130 гг.) стал первым монархом, возглавившим крестовый поход. Вероятно, его вдохновил пример норвежского аристократа Скофте Огмундссона, поплывшего в Святую землю с флотом из пяти ладей в 1102 г., тогда же, когда отправился в свой злополучный поход король Эрик. Сам Скофте добрался лишь до Рима, где и умер, но его люди дошли до Святой земли, а затем до Константинополя, и в 1104 г. уже вернулись домой с рассказами об удивительных приключениях, выпавших им в пути. Сигурд был вторым сыном Магнуса Босоногого и после смерти отца в 1103 г. правил совместно со старшим братом Эйстейном, так что решение пуститься в крестовый поход касалось не его одного. Эйстейн не возражал, чтобы Сигурд отправился в Иерусалим, и он, очевидно, считал, что крестовый поход – выгодное предприятие, от которого выиграет все королевство, потому что согласился также разделить расходы. Готовясь к кампании, братья договорились о генеральной перестройке правительства и отменили несправедливые законы и тяжкие налоги, чтобы походу сопутствовало Божье благоволение. Поход вызвал в народе большое воодушевление, и принуждать к участию никого не приходилось.

Сигурд решил плыть водой до самой Святой земли, и осенью 1107 г. во главе флота из 60 боевых ладей отправился в путь. В зависимости от размера кораблей его армия могла насчитывать от 3000 до 5000 воинов. Учитывая неизбежные трудности с пропитанием войска в долгом походе, меньшая цифра представляется более вероятной. Навигация уже заканчивалась, и сначала Сигурд доплыл только до Англии, где перезимовал у короля Генриха I. Весной он продолжил путь, но к осени добрался лишь до паломнического города Сантьяго-де-Компостела в испанском христианском королевстве Галисия, где и собрался зимовать. Местный правитель обещал устроить рынки, где норвежцы смогут покупать провиант, но с продовольствием было туго, и после Рождества рынки закрылись. Поняв, что злоупотребили гостеприимством галисийцев, норвежцы взяли штурмом местный замок, разграбили его продовольственные запасы, после чего, несмотря на неблагоприятный сезон, подняли паруса и двинулись вдоль побережья мусульманской Испании на юг. С этого момента крестовый поход превратился в христианизированный набег викингов, тем более увлекательный, что Бог, по убеждению участников, безусловно одобрял каждую рану, нанесенную неверным. Сначала Сигурд столкнулся с мавританскими пиратами, промышлявшими у берегов Португалии, и захватил у них восемь галер. Затем норвежцы взяли мавританскую крепость в Куларише, вырезали гарнизон, отказавшийся принять христианство, и присоединились к графу Генриху Португальскому, осадившему Лиссабон. Союзники вошли в город, захватили богатую добычу, но не смогли взять цитадель, так что скоро Лиссабон был снова в руках мавров: лишь в 1147 г. их оттуда выбьют английские, фризские и фламандские крестоносцы. Переплыв устье Тахо, норвежцы разграбили еще один мавританский город, Алкасер-ду-Сал, истребив там столько народу, что он опустел на долгие годы. Затем Сигурд продолжил грабить побережье, а после нового сражения с мавританским флотом прошел Гибралтаром в Средиземное море. Острова Форментера, Ибица, Минорка, все на тот момент принадлежавшие маврам, по очереди подверглись разграблению. Поздней весной 1109 г. Сигурд прибыл в Палермо на Сицилии, где его радушно принял 12-летний нормандский граф Роже II (правил в 1105–1154 гг.).

Нормандская Италия

Граф Роже был внуком мелкого нормандского феодала, барона Танкреда де Готвиля (ум. в 1041 г.). О происхождении Танкреда никаких точных сведений нет, но, согласно историку Гоффредо Малатерра (ум. в 1099 г.), предком барона был викинг из войска Ролло по имени Гиаллт, от которого и пошло название деревни Готвиль. Гоффредо был вхож в графский дворец на Сицилии и, вероятно, записывал семейные предания Готвилей. Но Гиаллт, видимо, все же фигура вымышленная: можно не сомневаться, что Готвиль (Hauteville) – это просто «высокая долина». При этом было бы достойно удивления, если бы Готвили, принадлежавшие к нормандской военной знати, не имели бы в родословной викингов. Танкред был дважды женат и оставил не меньше 12 сыновей, 8 из которых, включая отца графа Роже, Роже I, покинув Нормандию, отправились искать счастья в Южную Италию. Ситуация в Нормандии в начале XI в. не сильно отличалась от начала эпохи викингов в Скандинавии. Нормандские герцоги укрепляли свою власть, и соперничество за земли и влияние между аристократами было напряженным и нередко кровавым. Мелкая феодальная знать, вроде Готвилей, опасалась за свое положение. Кроме того, бароны видели, что у них остается все меньше средств, чтобы обеспечить достойное наследство всем сыновьям. Таким образом, в Нормандии оказалось немало молодых людей почти или вовсе без земельных наделов и без видимой возможности приобрести или расширить их. Все они, воспитанные в благородных семействах, получали рыцарскую военную подготовку, и многие отправлялись служить наемниками к иноземным владыкам.