Путешественница - Диана Гэблдон

Потом он выпустил мои руки, упал на меня, придавив своей тяжестью к постели, и крепко сжал мои бедра, удерживая меня неподвижной.

Я пискнула, завертелась под ним, и он укусил меня в шею.

– Лежи смирно, – сказал он мне на ухо.

Я послушалась по той простой причине, что не могла и шелохнуться. Мы прижимались друг к другу так тесно, что, дрожа, не могли разобрать, чья это дрожь, а чувствуя биение сердца о ребра, я не знала, мое это сердце или его.

Так продолжалось, пока его движения в моем лоне не пробудили во мне конвульсию, и я, лежа под ним, почувствовала, как мои спазмы вызывают в нем отклик, побуждая присоединиться ко мне.

Тяжело дыша, Джейми приподнялся на обеих руках, выгнув спину и откинув голову. Глаза его были закрыты. Очень медленно он наклонил голову, открыл глаза и посмотрел на меня с невыразимой нежностью. Его щека в свете свечи поблескивала от влаги – может быть, от пота, а может быть, и от слез.

– О Клэр, – прошептал Джейми. – О господи, Клэр.

Все его тело содрогнулось, из горла вырвался похожий на рыдание стон, волосы упали на лицо, и его семя излилось в меня так, что каждое содрогание пребывающей во мне плоти рождало глубинный отклик всего моего существа.

Когда все кончилось, Джейми некоторое время удерживал себя надо мной, неподвижный, как камень, а потом не упал, но бережно опустился на меня и, расслабившись, замер.

Наконец я пошевелилась, выходя из глубокого ступора удовлетворения, и приложила руку к его груди, ощущая медленное, мощное биение сердца.

– Сдается мне, это похоже на езду на велосипеде, – прошептала я.

Моя голова мирно покоилась в изгибе его плеча, пальцы лениво играли с рыже-золотистыми курчавыми волосами, которыми густо поросла его грудь.

– А ты знаешь, что у тебя стало гораздо больше волос на груди, чем раньше?

– Нет, – сонно пробормотал он. – Я их обычно не считаю. А что, эти твои, которые на вело… сипедах, они все с волосатой грудью?

Это застало меня врасплох, и я рассмеялась.

– Нет, необязательно. Я просто хотела сказать, что мы, похоже, вспомнили, как это правильно делается.

Джейми приоткрыл один глаз и задумчиво посмотрел на меня.

– Ну, англичаночка, чтобы забыть об этом, нужно совсем спятить, – сказал он. – Может быть, у меня и не хватает практики, но я пока не утратил всех своих способностей.

Долгое время мы просто лежали рядом, ощущая дыхание, каждое шевеление, любую мельчайшую смену положения наших тел. Благо они прекрасно приладились одно к другому: моя голова уютно вписалась в ямку его плеча, а его большое тело ощущалось под моей рукой как некая территория одновременно и чужая, и знакомая, и ожидающая открытия заново.

Здание было основательным, и звуки непогоды снаружи заглушались шумами изнутри. То и дело под нами были смутно слышны звуки шагов или голосов, негромкий мужской смех или более высокий голос женщины, звучащий с профессиональным кокетством.

Слыша все это, Джейми смущенно заворочался.

– Наверное, мне все же стоило отвести тебя в таверну, – сказал он. – Это просто…

– Все в порядке, – заверила я его. – Хотя должна сказать, если я и думала о том, куда ты затащишь меня при встрече, бордель был последним местом, которое могло бы прийти мне в голову.

Я заколебалась, но любопытство взяло верх.

– Ты… э-э… не являешься владельцем этого заведения, а, Джейми?

Он слегка отпрянул, уставившись на меня.

– Я? Господи боже, англичаночка, кто я, по-твоему?

– Да откуда мне знать? – резко произнесла я. – Сам посуди, сначала, при нашей встрече, ты падаешь в обморок, а как только я поднимаю тебя на ноги, тащишься в таверну, где подвергаешься нападению тамошних завсегдатаев и улепетываешь от них через весь Эдинбург в компании странного китайца. А завершаются все эти дивные похождения в борделе, хозяйка которого, не могу не заметить, похоже, с тобой очень даже на дружеской ноге.

Кончики его ушей порозовели: казалось, в нем происходит внутренняя борьба между смехом и негодованием.

– Потом ты раздеваешься, заявляешь, что ты страшный человек с отвратительным прошлым, и тащишь меня в постель. И что, по-твоему, я должна о тебе думать?

Смех победил.

– Что ж, я не святой, англичаночка, – сказал он. – Но и не сводник.

– Рада это слышать, – сказала я и после затянувшейся паузы добавила: – Так у тебя есть намерение рассказать мне, кто ты есть на самом деле, или я должна сама перебирать все возможные версии, пока не докопаюсь до истины?

– О, вот это интересно, – откликнулся Джейми, которого это предложение явно позабавило. – И какова твоя лучшая догадка?

Я внимательно оглядела его. Он развалился среди вздыбленных простыней, закинув руку за голову и ухмыляясь.

– Ну что ж, прежде всего, бьюсь об заклад, что никакой ты не печатник.

Ухмылка стала шире.

– С чего ты это взяла?

Я бесцеремонно ткнула его в ребра.

– Ты в слишком хорошей физической форме. У большинства мужчин за сорок отрастает животик, а у тебя нет ни одной лишней унции жира.

– Это в основном потому, что мне некому готовить, – грустно сказал Джейми. – Когда все время питаешься в трактирах, особо не разжиреешь. К счастью, ты, похоже, питаешься регулярно.

Он фамильярно похлопал меня по заду и со смехом увернулся, когда я шлепнула его по руке.

– Не заговаривай мне зубы, – проворчала я. – Во всяком случае, такие мускулы, как у тебя, не заработаешь, трудясь как проклятый у печатного станка.

Джейми насмешливо поднял бровь.

– А ты когда-нибудь этим занималась, англичаночка?

– Нет. – Я задумчиво нахмурилась. – Надеюсь, ты не промышляешь разбоем на большой дороге?

– Нет, – ответил он, ухмыляясь еще шире. – Попробуй угадать еще раз.

– Мошенничество?

– Нет.

– Что ж, уж конечно, не похищение с целью выкупа, – сказала я и начала загибать пальцы, перечисляя возможности. – Мелкое воровство? Нет. Пиратство? Нет, ты не мог этим заниматься, если не справился со своей морской болезнью. Ростовщичество? Вряд ли.

Я опустила руку и уставилась на него.

– Вообще-то в прежние времена, помнится, ты был изменником, но едва ли это хороший способ зарабатывать на жизнь.

– О, я по-прежнему изменник, – заверил он меня. – Как раз недавно меня обвинили.

– Недавно?

– Я провел несколько лет в тюрьме за измену, – сказал он, довольно хмуро. – За участие в восстании. Но это было некоторое время назад.

– Да, мне это известно.

Его глаза расширились.

– Ты знала об этом?

– И об этом, и еще кое о чем, – сказала я. – Расскажу потом, время будет. Но давай оставим это на будущее и вернемся к заданному вопросу: чем ты зарабатываешь на жизнь теперь?

– Я печатник, – сказал он, улыбаясь.

– И изменник?

– И изменник, – подтвердил Джейми. – За последние два года меня шесть раз арестовывали за подстрекательство к мятежу и дважды налагали арест на мое имущество, но суд ничего не смог доказать.

– И что будет с тобой, если в следующий раз они все-таки докажут?

– О, – ответил он беззаботно, махнув свободной рукой в воздухе, – позорный столб. Порка. Тюремное заключение. Ссылка в колонии. Все в таком духе. Едва ли меня повесят.

– Какое облегчение, – сухо сказала я, чувствуя себя слегка опустошенной.

Признаться, собираясь к нему, я не особо задавалась вопросом, какой может быть его жизнь, и теперь была захвачена врасплох.

– Я ведь предупреждал тебя, – сказал он, больше не поддразнивая; его темно-голубые глаза были серьезными и настороженными.

– Предупреждал, – согласилась я и глубоко вдохнула.

– Теперь ты хочешь уйти?

Его пальцы вцепились в складку стеганого одеяла и напряглись так, что на фоне загорелой кожи выступили побелевшие костяшки.

– Нет, – улыбнулась я как можно безмятежнее. – Не для того я возвращалась, чтобы переспать с тобой один раз и отправиться восвояси. Мое намерение состоит в том, чтобы остаться с тобой, если, конечно, ты меня примешь, – заключила я не совсем уверенно.

– Если я тебя приму!

Джейми с шумом выдохнул, сел на кровати, скрестив ноги, и взял мои руки в свои.

– Я не могу даже описать, что я почувствовал, когда коснулся тебя сегодня, англичаночка, и понял, что ты настоящая, – сказал он, и я увидела в его глазах жар, пробуждавший во мне ответную страсть. – Найти тебя снова, а потом потерять тебя…

Джейми умолк, и я увидела движение его кадыка, когда он тяжело сглотнул.

Я слегка коснулась его лица, обведя пальцем линию скул и подбородка, и, улыбаясь, сказала:

– Нет, больше ты меня не потеряешь. Никогда. – Я пригладила и убрала за ухо выбившуюся рыжую прядь. – Даже если я узнаю, что ты был двоеженцем и напивался вдрызг в общественных местах, это ничего не изменит.

Джейми резко дернулся, и я от неожиданности опустила руку.

– В чем дело?

– Ну… – начал он и остановился, поджал губы и бросил на меня быстрый взгляд. – Просто…