Девятый талисман - Лоуренс Уотт-Эванс

По крайней мере Меч не слышал, чтобы кто-то из них проверял за домом, но возможно…

Его рука крепче сжала рукоять меча.

Солдаты подошли к строению, за которым сидел он, и все повторилось: основная часть стояла, пока несколько человек пробовали двери. Меч ждал, весь напрягшись, готовый вскочить и пробить себе путь к свободе.

Но никто не обогнул угол здания, никто его не увидел, никто не поднял тревогу, а солдаты направились к следующему гостевому дому.

Он не знал точно, кого они искали, но, вполне вероятно, им велено найти оставшихся Избранных, включая и его самого. Он вспомнил, как вскрикнула Азир шир Азир, как хлестала из нее кровь; вспомнил, как практически бесшумно осела Болтунья, как ее все кромсали мечами, пока отрубленная голова не покатилась по земле.

Он знал, что, если наткнется на солдат, смерти не избежать — возможно, его собственной, возможно, чьей-то другой, этого он не знал. Но в одном он был уверен полностью: кто-то умрет. А он этого не хотел. Достаточно уже смертей. Ну — или почти достаточно. Лорд-Чародей должен умереть, и, возможно, Фараш.

В Зимовье больше оставаться нельзя. Люди Лорда-Чародея повсюду, они постоянно перемещаются по городу с различными поручениями. Пора уходить. Но как?

Дороги небезопасны. Солдаты Лорда-Чародея наверняка патрулируют их.

Он не мог нанять проводника, даже если таковые еще остались — проводники умели разговаривать с некоторыми леррами и могли опознать в нем Воина. Меч не был уверен, что проводники любят Лорда-Чародея, который построил дороги и лишил большинство из них заработка, но не мог и надеяться на чье-то молчание. Ему нужно оставаться неузнанным, куда бы он ни пошел.

Он опять посмотрел на свой меч, повернул так, что на лезвии засверкало послеполуденное солнце. Меч надо спрятать.

А оставить талисман он не мог. Ему становилось плохо всякий раз, когда он отдалялся от талисмана на несколько шагов. К счастью, талисман небольшой, и спрятать его легко. А меч можно спрятать или закопать…

Однако Воин должен тренироваться каждый день по часу, таково требование лерров. Для этого не обязательно нужен настоящий меч, но тренировка необходима, что не очень удобно. Хотя он, безусловно, сможет выкроить для этого час.

Пора уходить из Зимовья до тех пор, пока он не придумает способ добраться до Лорда-Чародея и убить его. Он не может идти по дороге и не может взять проводника, но он — Избранный, и более дюжины перьев арра вшиты в его одежду; он сумеет в одиночку пройти по диким местам. Придется быть осторожнее, ведь дикая магия может оказаться опасной даже для него — Меч вспомнил свою встречу с Безумным Дубом, когда впервые покинул родное поселение, и вздрогнул. Лорд-Чародей устранил часть неприятностей, но опасностей по-прежнему хватает.

И еще одна проблема — у него нет запасов; все его вещи, кроме меча и той одежды, что сейчас на нем, остались в доме матери в Безумном Дубе или сгорели вместе с домом Красавицы.

Но Меч был уверен, что справится.

Куда же ему пойти?

Возвращаться в Зимовье — самоубийство. Да, он хотел вернуться туда через некоторое время, чтобы убить Лорда-Чародея, но зачем рисковать сейчас. Солдаты везде ищут Избранных.

Интересно, что случилось с остальными? С Вором все должно быть в порядке: кражи и маскировка — его ремесло. Он даже сумеет рано или поздно найти способ проникнуть в темницу и освободить Вождя со Всезнайкой — ну или хотя бы поговорить с ними. Нет, попытка освободить их была бы ошибкой. Лорд-Чародей ни за что их не убьет, пока они в плену, но вряд ли станет мучиться угрызениями совести, если они попытаются сбежать. Трое из них еще возможно живы и здоровы и в большей безопасности, чем Воин.

Красавица, может быть, жива, а может быть, и мертва. Меч был уверен, что Лорд-Чародей хотел ее смерти, но его маленький отряд женщин-солдат истреблен, а Красавица вполне способна справиться с любыми мужчинами, которых за ней пошлют.

Непонятно, что она станет делать — ведь ее дом разрушен.

Лучник? Лучник, наверное, мертв. Да, он умел оставаться незамеченным, но не невидимым, и маловероятно, что ему удалось спуститься с крыши живым, когда вокруг были сотни людей. Он мог бы, конечно, затеять драку, но его магия не рассчитана на ближний бой, да и запас стрел не безграничен.

И даже если ему каким-то образом удалось спастись, он, должно быть, пребывает в такой же растерянности и беспомощности, что и Меч. Ни один из них не мог рассчитывать на убежище в Зимовье или в любом другом известном им месте. Солдаты Лорда-Чародея ищут их, а простые люди скорее предпочтут принять сторону человека, который построил дороги, чем тех, кто перебил два десятка солдат. Меч не был уверен, что даже в Безумном Дубе его встретят с распростертыми объятиями, и, уж конечно, это первое место, где его станут искать люди Лорда-Чародея.

Нужна какая-нибудь деревушка, где его не знают, где он был бы безобидным путешественником, а не Избранным Воином, но как такое место найти? Если странствовать наугад, можно вообще не найти человеческого жилья.

Во всяком случае, такой риск был в Северных Долинах, но Меч находился не в долинах, а в восточной оконечности Барокана, под скалами. К западу лежали пятьдесят миль плоской густонаселенной земли. Если он останется в многолюдной центральной части, придется ему избегать дорог и идти без проводника. Поселения здесь находятся неподалеку друг от друга.

Меч даже сможет видеть дым, поднимающийся из печных труб, и идти на него, или на свет огней ночью.

Он справится.

Меч устало поднялся, сунул клинок в ножны, определил направление по солнцу и пошел, забирая к юго-западу, навстречу всему, что может повстречаться на пути.

Глава 26

Меч упустил из виду одно — на нем все еще была свободная черная одежда гостеприимца, а всем известно, что гостеприимцы не путешествуют. Даже сейчас, когда появилось много новых дорог. Эта мысль пришла ему в голову, пока он наблюдал за людьми в ярких одеждах в деревушке, которую обнаружил на исходе дня. Мужчины были одеты в красные рубахи, женщины — в ярко расшитые желтые платья. Меча в его черной одежде непременно приняли бы за чужака.

Ну что ж, сказал он себе, выбора-то нет. Он все равно не смог бы сойти за своего — в таких деревнях все знают друг друга в лицо. Возможно, ему удастся выдать себя за путника из северного города, где предпочитают черные одежды; как-никак, говор у него северный, а гостеприимцы — отнюдь не единственные всегда носят черное.

Но он был всего в нескольких милях от Зимовья, а эти люди скорее всего знали, как одеваются их соседи. Однако в сгущавшихся сумерках и с акцентом все могло получиться. Он оглядел себя. Что, если распустить шнурки на лодыжках и запястьях и развязать пояс…