Наследник волшебника - Дэниел Худ

«Сцевола просто играет с поборником храма Раздора. Он не желает драться. Клотен вопит».

Источником скрежета оказалось отворившееся окно. Лайама обдало волной холодного воздуха.

— Ну что ж, — произнес невероятно знакомый голос. — Спасибо вам, Ренфорд. Вы, похоже, избавили меня от лишних хлопот.

Лайам заставил себя поднять голову и оглянулся.

В оконном проеме стоял Тарквин. Он хмурился и покусывал кончик седого уса. Выглядывающий из-за его спины каменный грифон что-то негромко кричал сородичу, сидящему в клетке.

17

Усевшись на выступ в подножии каменной глыбы, с незапамятных лет служившей древнему святилищу алтарем, Лайам стал поспешно натягивать сапоги.

— Напрасно вы не оставили мой ковер там, где нашли, — ворчливо выговаривал между тем Тарквин. — Мне не пришлось бы терять времени, возвращаясь за ним домой.

— Прошу прощения. Я не мог и предположить, что он был оставлен вами.

Именно на этом ковре они и спустились из-под купола храма, и именно на нем старый маг теперь и восседал, зависнув в воздухе напротив Лайама и поджав под себя ноги. Три грифона, устроившись на краю огненной ямы, сверлили спину мага нетерпеливыми взглядами, время от времени взмахивая огромными крыльями. На все это круглыми от изумления глазами взирала Мопса, уцепившаяся за край алтаря. Лайаму хотелось успокоить девчонку, но Тарквин не давал ему этой возможности. Он продолжал говорить, не обращая внимания ни на шоковое состояние Мопсы, ни на явное беспокойство грифонов.

Лайаму плохо верилось, что старик-чародей действительно сидит перед ним. Ну да, прошлой ночью у него возникли какие-то подозрения. Он даже подумывал, не раскопать ли могилу мага, чтобы посмотреть, там тот или не там. Но он никак не ожидал, что его подозрения окажутся чистой правдой, и все происходящее не укладывалось у него в голове.

— И как вам только на ум взбрело повыбрасывать самые ценные мои снадобья? Оголить все полки? Пустить по ветру труды долгих лет? Да вы хоть представляете себе, сколько стоит одна драконья слеза?

— Я же не думал, что вы за ними вернетесь, — с легким раздражением отозвался Лайам. — Откуда мне было об этом знать? Я ведь не маг.

Тарквин смерил собеседника критическим взором. Сухую фигуру старика облегал все тот же синий халат, в котором Лайам обнаружил его в ночь убийства, однако прорезь, оставленная кинжалом, куда-то девалась.

— Да уж, не маг — это неоспоримо. И все же вы очень ловко справились с этим замком. В моей книге не так уж много заклинаний, пригодных для вскрытия замков и запоров. Я держал на примете пару заклятий, но, чтобы пустить их в дело, понадобилось бы много времени и возни. И тут подоспели вы с какой-то дурацкой штучкой. Наверное, у вас большой опыт в подобных делах.

— Замок был простенький, — отмахнулся Лайам. На языке его вертелась масса вопросов, но чародей заговорил опять.

— Ну как вам мой дом? — спросил он, поглаживая бороду.

— Благодарю. Он очень удобен.

— Видите ли, на самом деле я вовсе не собирался вам его завещать. Я вообще не оставлял никаких завещаний. Фануил просто подделал сей документ.

Лайам утратил дар речи.

— Но я ничего не имею против, — важно сказал Тарквин и вскинул руку, призывая Лайама к молчанию, хотя в этом жесте не было надобности. — Я рад, что дом попал в хорошие руки и что дракончик обрел заботливого хозяина. Я говорю вам это лишь потому, что хочу передать часть своего имущества еще кое-кому. Точнее сказать, одной особе. Вы поймете, кого я имел в виду, когда она соизволит вам объявиться. Ей причитается книга заклятий, а также все, что она пожелает забрать из секретной комнаты. Дом же я оставляю вам.

Способность издавать связные звуки к Лайаму еще не вернулась.

— Можете не благодарить, — сказал, помолчав, Тарквин, затем, поколебавшись, добавил: — Это самое меньшее, что я могу сделать для вас, после того, как вы… э-э… за меня отомстили.

Очевидно, старому ворчуну редко приходилось выражать кому-то свою признательность, а потому его слова прозвучали как-то напыщенно, и Тарквин поспешил откашляться.

— Я скоро уйду. Вот адреса аптек и перечень разных разностей, которые я там нахватал. Мне думается, вам следует за них заплатить. Полагаю, это лишь справедливо. Если бы вы не разорили мои запасы, мне не пришлось бы обращаться к чужим. Кстати, там обнаружилось мало полезного. Большая часть моих заклинаний также оказалась непригодной для дела. Я пытался объяснить это им, — маг указал на грифонов, — но они туповаты. И потом, им некого было больше просить. Мертвый вор мог бы разом решить многие трудности, но он помешался. А сами грифоны мало что могут на земном уровне бытия. Хотя вид у них весьма впечатляющий, в мире грубой материи они беспомощны, словно дети, а железная клетка и вовсе для них непреодолима. В конце концов, железо ведь — тоже в какой-то мере металл основной. Я свел с ними знакомство еще до моей смерти. Фануил ведь вам говорил о моей способности вмещаться в эфирный план. Попав в беду, они заметались и кинулись ко мне в надежде, что я им помогу. Пришлось попытаться. А что мне еще оставалось?

Голос Тарквина звучал точно так же, как прежде, прежней оставалась и его манера вести разговор. Лайам помалкивал, изумленно разглядывая человека, который вроде давно уже умер, но выглядит очень живо и беседует с ним как живой.

— Конечно же, я не предполагал, что затея окажется столь трудоемкой. Вся эта охрана, тревога, отсутствие компонентов. Я оказался в чрезвычайно затруднительном положении…

Один из серых грифонов испустил вопль. Тарквин махнул рукой:

— Да-да, сейчас я иду! Как бы там ни было, Ренфорд, мое небольшое приключение завершено, а они возвращаются в серые земли. Не могу сказать, что меня так уж сильно порадовало мое возвращение к жизни, ну да ладно. Я должен идти. Да и вы тоже. Вскоре этот храм станет неподходящим местом для смертных.

Тарквин протянул руку. Лайам пожал ее и попытался попридержать.

— Подождите! Я хочу вас спросить…

— Каково это — быть мертвым? Нет, Ренфорд, вам незачем это знать, — сказал старый маг, осторожно высвобождая руку. — Остальное додумайте сами. Эдил Кессиас поверит каждому вашему слову.

Тарквин произнес еще одну странно звучащую фразу, которую Лайам не сумел разобрать, и ковер начал медленно подниматься.

— Подождите!

— Вам незачем это знать, — повторил Тарквин.

А затем грифоны сорвались с места, взмыли к куполу и вылетели в окно. Ковер накренился и понесся за ними. Чародей, которого звали Тарквин Танаквиль, исчез.

Лайам встал с выступа, на котором сидел, и тяжело вздохнул: