Белый воин - Алексей Осадчук

Селище жило хорошей сытной жизнью. Жили, как привыкли жить в зимы службы в ярловой дружине. Сыновей воспитывали с оружием в руках. Теперь в случае опасности на стенах кроме пятерых уже престарелых дружинников могли сражаться ещё четверо молодых новика. Немного, но и немало, если учесть, что каждый из юношей уже получил второе имя, которое, как известно, даётся только за очень серьёзные поступки.

К тому времени, как Унаю исполнилось тринадцать зим, отец уже многому научил его. Пусть настоящее боевое оружие было еще очень тяжелым для мальчишки, но кое-что он уже умел. Унай плавал и нырял как рыба, мог определить, где находиться солнце, когда они уходили в море на промысел. Мальчик довольно сильно метал небольшой гарпун и метко стрелял из своего маленького лука. Многому его научил отец. Но самое главное отец показывал ему много способов как победить противника голыми руками. Не зря Горим был прозван Каменной Рукой. Отец не был очень высок, как Парт Длинный, не был силён, как Варольд Медведь, но ни тот не другой даже не пытались соревноваться со своим десятником на кулаках. Лотам Юркий, учивший Уная обращаться с луком и ножом, рассказывал, как Горим в потешной схватке на ярмарке в Ульме отколотил пятерых дружинников. В такие моменты Унай был очень горд тем, что у него такой отец.

Горим учил только своего сына, передавая науку кулачного боя. Он показывал мальчику, все места на теле, которые можно повредить рукой или ногой не хуже чем палкой, копьём или мечом. Унай слушал и запоминал, а потом часто использовал своё умение на своих одногодках, за что его частенько наказывал отец.

Но сегодня был особый день. День особенных подарков. Прошлой зимой отец ездил на ярмарку в Хирмальм и привез много хороших вещей, муку, мёд, ткани, но ещё он привёз один сверток, который не показал никому. Сверток лежал вместе с оружием и доспехами отца, куда доступа не было никому, даже хозяйке дома. Всю зиму Унай тщетно изводил вопросами мать и сестру об этом свертке. Ох, не зря тот сверток лежал теперь на лавке у очага, а отец и мать, будто не замечая волнения сына, ведут спокойную беседу. О-хо! Как же это трудно быть взрослым!

Но вот, наконец, трапеза подошла к концу, отец поблагодарил Творца за очаг и пищу и обернулся к замершему Унаю.

-Идём, – коротко сказал он, вставая из-за стола и направляясь к двери.

Нетерпение Уная враз пропало, сменившись тяжестью ног и неповоротливостью тела. Он медленно направился следом за отцом, краем глаза заметив, как на глазах у матери стоят слёзы радости.

Отец уже вышел со двора и направился к жертвеннику, на котором возносились жертвы Творцу. Нобли Седой, когда-то в молодости учился у друидов, но позднее продолжил свой путь в дружине ярла, где снискал славу доброго лекаря. Сейчас же, Нобли выполнял работу друидов, вознося жертвы от всей общины Малого Хильма.

Возле жертвенника собрались все мужчины и юноши селища. Не было только женщин и детей. Все стояли очень серьёзные и напряженные. Девять пар глаз были направлены на испуганного и взволнованного Уная. Тут стояли: Нобли Седой и Торби Солёный Ус, Парт Длинный, Варольд Медведь и двое его сыновей старший Торольв Камень и младший Берд Твёрдый Лоб, они словно две похожие тени своего могучего отца возвышались за его спиной. Был здесь и Лотам Юркий и его ловкий сын Митро Угорь, никто не мог победить его на мечах.

-Ну, что? Извелся, небось? Готов принять то, что должен потерять только со смертью? – спросил вдруг Седой.

Унай даже не понял, к кому обращается старик. Когда он понял, что это вопрос был задан именно ему, язык вдруг онемел сам собой. Кое-как справившись с собой, мальчик произнёс:

-Да.

-Что да? Я не слышу тебя? – будто издеваясь с серьёзным лицом, спросил Нобли.

Никто не улыбался и не насмехался над Унаем. Воины молча ждали ответа от него.

-Да! Я готов принять то, что должен потерять, только умерев! – вдруг вырвалось из охрипшей от волнения глотки мальчика.

-Ты уверен?! – хором спросили все воины, от этого звука у мальчишки пробежал мороз по коже.

-Да! Я уверен! – что есть силы, попытался выкрикнуть Унай, но пока у него получился только жалкий охрипший писк. Казалось, ноги вот-вот подогнутся под ним, и он упадёт на каменные ступени перед алтарём, но он, сжав всю волю в кулак, старался держаться.

-Что же. Я думаю, твой отец сам вручит тебе ЕГО, – улыбаясь, произнёс Седой. Помни о том, что ты пообещал сегодня!

Тем временем, отец развернул заветный сверток и из него вынырнул, словно юркая рыбёшка, небольшой клинок, длинной с локоть взрослого воина. Лотам рассказывал, что эти мечи назывались кроксами и использовались они лучниками. Кроме того, кроксы это первые мечи, которые получали отроки для тренировок. Сегодня он стал отроком! Это было пока очень простым посвящением без испытаний и проверок. Но скоро придёт время, когда он и ещё некоторые мальчишки из отроков предстанут перед старейшинами селища и покажут, чему они научились.

Отец торжественно протянул на вытянутых руках, казавшийся Унаю совершеннейший клинок, до сих пор хранящий на себе следы оружейного жира.

-Храни и заботься о нём, чтобы, когда пришло время он смог позаботиться о тебе, сын мой, – произнёс отец.

Мальчик дрожащими руками принял меч. Он оказался неожиданно лёгким по сравнению с гарпуном или палкой. Рукоять сама нырнула в руку и полукруглая гарда с замысловатым выгравированным узором плотно легла поверх кисти. Меч был прекрасен, не зря ему дали имя крокс – жало. Сделав несколько коротких взмахов, Унай почувствовал необыкновенное единение с этим оружием. Острый и вёрткий, он будто сам направлял руку своего нового хозяина.

Унай больше никого не замечал. Он зачарованно смотрел на своего нового друга. Его мысли были уже далеко. Он думал как завтра смастерит хорошие ножны из кости и шкуры морского тигра. Он думал, как обязательно добудет на морской охоте морскую корову и натопит много жира для своего друга. Ещё о многом мечтал новый отрок, стоя на ступенях перед жертвенником и рассматривая прямое лезвие крокса. Но его мечтам не суждено было сбыться – утром под стенами селища появились тарки…

Глава 25.

Никто так и не понял, как это произошло…

В селище на небольшой площадке перед жертвенником собрались все члены небольшой общины Малого Хильма. Здесь были жена и две дочери Парта Длинного, Седой со своим семейством: Торби, постоянно поглядывающий на Лайну, и его младшая сестра. Десятилетний сын Варольда Медведя, Торм, который не смотря на то, что был младше Уная, вымахал на голову выше всех своих ровестников и всей своей фигурой был точной копией своего отца и старших братьев, которые тоже были здесь. Младшие братья Митро Угря, близнецы Бьярн и Хаки, постоянно крутились около Уная. На следующую зиму их ждало долгожданное посвящение в отроки, и сейчас они ловили каждый миг и каждый вздох своего старшего товарища.