Стерегущий - Алексей Сергеев

Уже отчетливо видимые японские крейсеры быстро приближались.

— Николай Оттович, — повернулся адмирал к Эссену. — Распорядитесь «Баяну», чтобы он шуганул этих церемониймейстеров из своих восьмидюймовок. Да и нам не мешает отдать салют «Стерегущему». Прошу приготовиться.

На «Баяне» к стрельбе изготовились сейчас же, как были приняты сигналы адмирала. Артиллерист-лейтенант повернул свою носовую восьмидюймовую башню в сторону японцев, наблюдая в щель за их приближением.

— Смотри, братцы, не оскандалься, — бросал он торопливые слова комендорам, проверявшим действия механизмов. — В первый раз стреляем перед адмиралом. А он ведь сам артиллерист. Засмеет, если мешкать будем.

— Не извольте сомневаться, васкбродь, — степенно ответил один из комендоров. — Мы ведь балтийцы. Не подкачаем.

По «Баяну» разнеслись звуки боевой тревоги. С моря послышался раскатистый гул выстрела из тяжелого орудия. Слева по носу встал и рассыпался брызгами столб воды.

— Ну, спаси, господи, люди твоя, — сняв бескозырки, набожно закрестились матросы.

Эссен между тем разглядывал в бинокль приближавшиеся крейсеры. Изредка отрываясь от него, он писал что-то в записной книжке.

— Николай Оттович, что вы там рисуете? — окликнул Макаров. — Лавры у Василия Васильевича собрались отбивать?

— Никак нет. Тактико-технические данные крейсеров, идущих на нас. Не угодно ли взглянуть? — И Эссен протянул ему свою записную книжку.

— Значит, сто восемьдесят четыре японских орудия против пятидесяти восьми наших, — резюмировал адмирал его цифры и записи. — Да, в атаку не пойдешь. Не подпустят, разобьют на ходу.

— А я все-таки рискнул бы! — пылко сказал Эссен. — Что-то не верится мне, чтобы у японцев были хорошие комендоры.

— Конечно, лучше наших нет, — согласился адмирал. — Но рисковать сегодня я не позволю. Рискнем завтра, когда у нас с японцами будут относительно равные силы.

И адмирал отдал распоряжение ложиться на обратный курс.

Приближавшиеся японцы начали сильную стрельбу, но никак не могли пристреляться. Их снаряды все время давали значительные перелеты, вскидывая высоко к небу столбы воды.

Эссен быстро бросил на Макарова выжидающий взгляд.

— И не думайте, Николай Оттович, — замахал руками адмирал. — Сказал, что не позволю сегодня рисковать, и не позволю. Смотрите, вся японская эскадра подваливает… Завтра, завтра обязательно сразимся!

Полковник Агапеев внимательно смотрел в бинокль, разглядывая серые скалистые берега, на вершинах которых там и тут высились береговые батареи.

— Удивительно, ваше превосходительство, — сказал он, наконец, Макарову. — На Ляотешане нет ни одной батареи. Между тем немецкая военная мысль — профессора фон Меккель, Зауэр и другие — уже указывает на возможность перекидной стрельбы через горы по невидимой цели. Мне кажется, что японцы, если они не дураки, могли бы испробовать теоретические положения на практике…

— Вы полагаете, — быстро перебил его адмирал, — что японцы из-за Ляотешаня будут в состоянии безнаказанно обстреливать нашу эскадру на внутреннем и внешнем рейде?

— Так точно, ваше превосходительство.

— Черт возьми! Нужно тогда сегодня же подумать об организации на вершине Ляотешаня наблюдательного пункта с надежной связью по семафору или еще лучше по телефону. Я так понимаю: если японцы смогут палить в нас из-за Ляотешаня этим самым перекидным огнем, то и мы можем палить в них с рейдов таким же образом. Не так ли?

— Совершенно верно.

— Так вот, полковник, я и попрошу вас заняться организацией этого дела немедленно.

«Баян» и «Новик» приблизились к «Белому Волку», начался Тигровый полуостров.

Японская эскадра продолжала двигаться к Порт-Артуру. Береговые батареи открыли по ней огонь. Сделав несколько ответных выстрелов и послав в «Баян» и «Новик» прощальные снаряды, эскадра отвернула и скрылась за Ляотешанем.

«Новик», войдя на внутренний рейд, направился непосредственно к причалу у Адмиральской пристани. Этот легкий трехтрубный красавец шел под флагом командующего эскадрой, сбавив свой быстрый ход, равного которому на Тихом океане не имел ни один корабль. О том, что на этом небольшом крейсере, вывести который из строя мог один шестидюймовый снаряд, Макаров лично ходил отбивать от врага «Стерегущего», знал уже весь Порт-Артур. Возвращение на «Новике» стало триумфом адмирала — не только со стороны эскадры, прекрасно понимавшей, на что шел ее командующий, какой опасности он подвергал себя, — весь гарнизон береговых фортов и батарей высыпал на брустверы. Население толпилось на Набережной, чтобы видеть и приветствовать Макарова.

Верещагин спешно зарисовывал отдельные сцены и лица. С чувством собственного достоинства застыл на палубе «Пересвета» седоусый боцман, стоя навытяжку с рукою у козырька; понимание и полное одобрение светились в его глазах. Размахивая фуражками, рукоплескали и возбужденно кричали что-то восторженное молодые офицеры: морские, артиллерийские, стрелковые. Во всю мощь своих богатырских легких гремели несмолкающим, переливчатым «ура-а» матросы, солдаты, толпа на берегу.

Неожиданно раздался звук взрыва. Невдалеке от «Новика» бултыхнулся в воду снаряд. Следующий разорвался за Набережной. Бывшая там толпа бросилась врассыпную с возгласами ужаса.

— Откуда это стреляют? — встревоженно спросил Эссен. — Я вижу против Артура только два японских крейсера. Но они стоят спокойно и только что-то сигнализируют.

— Японцы стреляют из-за Ляотешаня перекидным огнем, — спокойно сказал Макаров. — Александр Петрович прав: неприятель превращает немецкую теорию в японскую практику.

Грохот канонады из-за Ляотешаня все нарастал. Снаряды падали в порту, рвались в воде. Несколько из них легли около «Пересвета», «Ретвизана» и «Петропавловска».

Адмирал немедленно отправился на «Петропавловск». Около «Ретвизана» его обдало водой от близкого взрыва, у самого «Петропавловска» его накрыло второй волной. Адмирал поднялся на шканцы, словно не замечая, что вода течет с него ручьем, принял рапорт командира, капитана первого ранга Яковлева, вахтенного начальника, поздоровался с офицерами и прошел по фронту команды.

С кораблей понеслись звуки боевой тревоги. Корабли приготовились к принятию боя, стоя на якоре. Но сражаться было не с кем: противник, прикрывавшийся массивами Ляотешаня, был невидим. Его броненосцы «Хацусе», «Шикишима» и «Яшима» стреляли по внутреннему рейду и городу из своих двенадцатидюймовых орудий.

Огонь их корректировали крейсеры, находившиеся в море против входа в гавань. И броненосцы и крейсеры были вне досягаемости крепостной и корабельной артиллерии. Между тем на «Ретвизане» и «Аскольде» появились уже убитые и раненые.