Кодекс «Альтмана» - Роберт Ладлэм

— Он важен для договора по правам человека?

— Да, — ответил Джон. — Теперь я хочу задать вопрос... у вас есть проход через границу Китая, которым я мог бы воспользоваться для вывоза документа?

— И даже не один. Никто не может предвидеть, как обернется дело. Революционер или диссидент, не имеющий планов выхода за рубеж, — наивный простак. К нашему счастью, движение сопротивления в основном состоит из национальных меньшинств, поэтому китайцы-хань почти не контролируют его. Значит, нам предстоит экстренный выход за границу?

— Вероятно, да.

— Я свяжусь с нужными людьми. — Асгар оглядел своих бойцов. Некоторые уже похрапывали. Опытные партизаны, они привыкли засыпать при первой возможности. — Нам пора.

Он обошел бойцов и разбудил их негромким голосом. Уйгуры проверили оружие и достали запасные обоймы с патронами из ящиков, спрятанных между камнями. Асгар чуть слышным свистом подозвал шестерых часовых, и те доложили, что вокруг все спокойно.

Над самыми верхушками деревьев висела почти полная луна. Асгар выслал вперед несколько человек и кивнул Джону. Оставшиеся уйгуры построились в колонну по двое и углубились в лес. Десять минут спустя деревья расступились, и группа вышла на грунтовую дорогу, на которой стояли «Лендровер», старый лимузин «Линкольн Континентал» и потрепанный американский броневик «Хамви».

Джон вопросительно вскинул брови.

— Слишком много иностранной техники для сельского Китая, — заметил он.

Асгар улыбнулся:

— Одну из машин нам скрепя сердце уступил таджикский журналист. Две другие мы тайком «реквизировали» в Афганистане. Я не устаю удивляться щедрости американцев к своим воинственным союзникам в НАТО и за его пределами, а также легкомыслию, с которым эти союзники порой относятся к вашим подаркам. Прошу вас, садитесь.

Они заняли места, и машины одна за другой покатили по ухабистой дороге под куполом звездного неба. Уйгуры не были похожи на военных, но вели себя как хорошо подготовленные и весьма дисциплинированные солдаты, и это ободрило Джона. Машины ехали проселками, минуя фермы и поля. Асгар объяснил, что в этой части Китая даже велосипед — роскошь. Большинство людей вынуждены пешком преодолевать большие расстояния, чтобы повидаться с родными или обменять одни товары на другие. Поэтому на дороге и у строений почти не было машин. Тем не менее повсюду ощущалось присутствие людей. Дома были собраны небольшими группами, деревушками и более обширными поселениями. Вдоль дорог то и дело попадались лачуги, в которых можно было выпить чая, поесть, побриться и подстричься. Однако посмотреть, кто проезжает по дороге в столь поздний час, не вышел ни один человек. Ни в городских, ни в сельских районах Китая излишнее любопытство не приветствовалось.

— Даже если нас заметили, вряд ли станут докладывать об этом, — сказал Асгар. — Привлекать к себе внимание властей неразумно, даже в этой местности.

Менее получаса спустя Джон увидел сетчатый забор и чуть поодаль — две охранные вышки. Водители выключили фары. Асгар отдал приказ, и машины въехали в рощу.

— Правительство не позволяет строить дома ближе двух километров от колонии. Мы не хотим, чтобы охранники увидели или услышали нас, поэтому остановимся здесь.

— А потом?

— Будем ждать. Как все солдаты повсюду и во все времена.

Вашингтон, округ Колумбия

Китайский посол потребовал немедленной встречи с президентом. Дело было срочное — во всяком случае, он так заявил. Руководитель администрации Чарльз Оурей поднялся по лестнице, чтобы передать его требование Кастилье. Тот работал над законопроектом, полулежа в мягком откидном кресле и сдвинув очки на кончик носа.

Чарльз заметил, что президент переместил семейную фотографию в рамке на столик с лампой, стоявший рядом с его креслом. Фотография лежала стеклом вверх. Должно быть, Кастилья только что смотрел на нее. Чарльз видел этот снимок впервые. На нем был запечатлен Кастилья в детстве — худощавый подросток в футбольной форме вместе с родителями, Сержем и Мэрией. Все трое улыбались, обнимая друг друга. Семья была дружная, но Серж и Мэрией уже умерли.

Чарли посмотрел на президента:

— Вероятно, следовало бы указать послу на недопустимость каких бы то ни было требований? Я мог бы смягчить отказ, пообещав, что вы выкроите для него несколько минут завтра во второй половине дня.

Президент взвесил «за» и «против»:

— Нет. Передай ему, что он приехал кстати, поскольку я тоже хотел встретиться с ним. Пусть помучается, гадая, что бы это могло означать.

— Вы уверены, сэр?

— Не беспокойся, Чарли, прецедент мы не создадим. Поставим его на место как-нибудь в другой раз. А сейчас я хотел бы крепко надавить на посла в связи с «Эмпресс», вместе с тем намекнув, что готов сотрудничать с либералами из Джун Нань Хаи, которые стремятся предотвратить конфликт. Нам необходим договор по правам человека, и тому имеется множество важных причин.

— Тем не менее, господин президент, мы не можем позволить послу думать, что...

— Что мы не хотим стычки? Почему бы и нет? Если я не ошибаюсь, в Постоянном комитете есть по крайней мере один человек, который разделяет наши чувства. Может быть, нам удастся вытянуть из посла подтверждение моим догадкам.

— Что ж...

— Звони послу, Чарли. Ему не удастся меня запугать, ты же знаешь. К тому же у меня припасено несколько козырей. Если наши предположения верны и в Китае действительно идет борьба за власть, вся эта ситуация внушает послу такую же тревогу, что и нам, и он будет вести себя осмотрительно.

Глава 36

Полчаса спустя посол By Баньтиаго вошел в Овальный кабинет. В этот раз он надел обычный костюм западного покроя, а его лицо было бесстрастным, как будто он собирался произнести речь, записанную на пленку.

— Посягательства на наш суверенитет становятся нетерпимыми! — заявил маленький китаец. Сейчас он произносил слова с безупречным оксфордским выговором. В его голосе угадывался едва сдерживаемый гнев.

Кастилья остался сидеть за столом:

— Советую вам покинуть Овальный кабинет и войти вновь, посол By.

Он уловил едва заметную улыбку на лице китайца.

— Прошу прощения, сэр, — отозвался посол. — Я очень расстроен и, боюсь, забылся.

Президент удержался от замечания о том, что By Баньтиаго никогда не забывается. Прямолинейную откровенность следовало использовать с осторожностью.

— Прискорбно слышать это, посол. Что же расстроило вас до такой степени?

— Я получил сообщение своего правительства о том, что три часа назад в воздушное пространство Китая вторгся самолет. Он был замечен над провинцией Сычуань. Наши военные специалисты определили, что это разведывательная машина «Е-2С0», которая используется морским флотом США. Ваш фрегат продолжает угрожать нашему сухогрузу в международных водах, и мое правительство, усматривая определенную связь между этими инцидентами, категорически протестует против нарушения наших суверенных прав.

Кастилья не спускал с него жесткого взгляда:

— Во-первых, господин посол, события с «Эмпресс» никоим образом не затрагивают суверенитет Китая.

— А вторжение в наше воздушное пространство? Вам что-нибудь известно о нем?

— Нет, поскольку я уверен, что никакого вторжения не происходило.

— Уверены, сэр? Но категорически не отрицаете?

— С моей стороны было бы глупостью категорически отрицать то, о чем я не знаю. Но даже если бы этот инцидент действительно имел место, ему нашлось бы разумное объяснение. Вы говорите, ваши военные идентифицировали нарушителя как разведывательный самолет. Район, о котором идет речь, расположен неподалеку от Северной Бирмы. Мы осуществляем там мероприятия по воспрепятствованию наркоторговле — и, если не ошибаюсь, при полной поддержке Китая.

By согласно склонил голову:

— Вполне разумная теория, господин президент. Однако мы располагаем предположительными данными о том, что практически в то же время в Сычуане приземлился парашютист. Неподалеку от Дацу. В эту самую минуту местные власти проводят расследование.

— Это интересно. Желаю им успеха.

— Благодарю вас, сэр. Не смею больше вас беспокоить. — By, которому так и не предложили сесть, повернулся к двери.

— Не спешите, посол. Вот кресло, садитесь. — Президент напустил на себя самый суровый вид, на какой был способен, однако рискованная игра, которую он собирался начать, теперь внушала ему определенный оптимизм. By Баньтиаго ни слова не сказал о прерванной операции морских пехотинцев. Это могло означать лишь, что Постоянному комитету неизвестно о попытке высадки на борт «Эмпресс». Капитана подлодки предупредил о ней кто-то из членов комитета, а прочие оставались в неведении.

By нерешительно замялся, теряясь в догадках о том, что означает эта неожиданная просьба. Потом он улыбнулся и сел.