Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1985-1991 - Светлана Бондаренко

Уважаемая редакция!

Статьей Еремея Парнова «Нужен ли шлагбаум на дороге в неведомое?» (№ 11, 1986) вы начали своевременный рассказ о нынешних проблемах научно-фантастической литературы. Соглашаясь со справедливостью поставленных в статье вопросов, считаю, что некоторые из них могли бы быть сформулированы еще более жестко.

Во-первых. Почему 24-томная «Библиотека фантастики» на 80 процентов составлена из ставших классическими произведений, и так постоянно переиздающихся центральными, республиканскими и областными издательствами (романы А. Беляева, А. Толстого, В. Обручева, К. Чапека, Г. Уэллса и других)? Не в ущерб ли это современной фантастике, которой выходит сегодня явно недостаточно?

Кто же принимал решение об утверждении именно такого состава? Вспомним, что журнал «В мире книг» неоднократно рассказывал о том, как в стране активно работают многочисленные клубы любителей фантастики (КЛФ), объединяющие сотни, тысячи «квалифицированных», если можно так выразиться, читателей НФ-литературы. Интересовалась ли редколлегия «Библиотеки…» (председатель — А. Казанцев) мнением членов КЛФ, массового читателя о возможном составе книг этого многотомника?

Во-вторых, Е. Парнов справедливо пишет о необходимости создания «института высокопрофессиональных редакторов такой литературы». Пока же профессионализма не хватает. Кто, например, определяет компетентность редакторов и рецензентов фантастики крупнейшего нашего издательства «Молодая гвардия», которые способны пропустить в печать не только халтурные, но и идейно ущербные произведения? Судите сами:

<…>

Надо признать, что в ряде случаев изгибы издательских пристрастий понять не так сложно. Достаточно вспомнить, что В. Щербаков сам занимает ответственный пост заведующего редакцией фантастики «Молодой гвардии»; что B. Фалеев, чья книга вышла в 1987 году, сотрудник той же редакции фантастики; что В. Рыбин — в то время редактор «Искателя»… Критик С. Плеханов, составляя сборник фантастики «Остров пурпурной ящерицы» (1984), не только включает в него слабый рассказ, но и называет книгу его заглавием. Не потому ли, что автор этого рассказа… сам C. Плеханов? Таких примеров можно привести еще немало.

А как обстоят дела в «Молодой гвардии» с изданием книг молодых писателей-фантастов, участников всесоюзных семинаров, организуемых Союзом писателей СССР? Практически никак. Одним словом, вопросов к издателям фантастики предостаточно, будут ли ответы?

Вторая статья в журнале — самих АБС.

Редакция фантастики издательства «Молодая гвардия»…

Остановимся. Напомним читателям, что эта редакция издает основную массу книг научной фантастики. Вероятно, что-то около восьмидесяти процентов в нашей стране. И еще напомним, что это единственная в нашей стране редакция, которая обязана издавать фантастику. Кстати, она, эта редакция, издает ныне не только фантастику. Но речь у нас будет лишь о ее фантастической продукции.

Итак, редакция фантастики издательства «Молодая гвардия» уже имеет свою историю. К сожалению, это история блистательного взлета и катастрофического падения. Это история того, как в начале 60-х годов редакция, руководимая блестящими знатоками и профессионалами, возвела стройное здание молодой тогда советской фантастики, как в начале 70-х это здание было обращено в руины человеком безграмотным и некомпетентным, а теперь, в 80-х, представляет собой трясину, оглашаемую лишь невнятными криками унылых реликтовых существ.

В соответствии с предложением журнала мы высказываем свое личное мнение и не намерены извиняться за резкость выражений. Слишком много значит эта редакция в нашей жизни, эта альма-матер наша, и не только наша, а всего поколения 60-х, тот плацдарм, с которого советская фантастика начала завоевание мирового читателя, да так и свернулась на половине дороги, сраженная ударом в спину.

И мы не намерены лишить себя удовольствия назвать конкретные имена.

Людей, которые строили здание советской фантастики в 60-х годах, зовут Сергей Жемайтис и Бела Клюева. Ныне они, конечно, на пенсии.

Человека, который обратил это здание в руины, зовут Юрий Медведев. Ныне он значительное лицо в редакции журнала «Москва».

А человека, сами руины эти превратившего в болото, зовут Владимир Щербаков. Он и сейчас возглавляет злосчастную редакцию.

За последние пятнадцать лет редакция

— выпустила собрание сочинений И. А. Ефремова;

— опубликовала дюжину книг апробированных авторов;

— открыла одно новое имя.

Все.

За полтора десятка лет своей деятельности редакция не сделала больше ничего такого, что можно было бы поставить ей в плюс.

А ведь издательский конвейер налажен и работает исправно. Общая продукция редакции — это многие десятки книг. Романы. Повести. Персональные сборники. Сборники-ежегодники «Фантастика». Переиздания. Целая библиотека, целая картотека авторов.

Так вот все это изобилие известный критик, блестящий знаток советской фантастики, человек отменного литературного вкуса Всеволод Ревич чрезвычайно удачно назвал «нуль-литературой» (см. «Юность», № 9, 86). Это литература, которая вызывает неудержимое желание высказаться, не давая в то же время никакого материала для высказывания. Клокочущая пустота.

Нельзя сказать, что нуль-произведение не содержит мыслей. Но это мысли заимствованные, старые, жеваные-пережеваные, раздражающе банальные либо до уныния нелепые.

Нельзя сказать, что нуль-произведение лишено героев. Но герои эти плакатные, неправдоподобные, это кое-как размалеванные марионетки, переходящие из сюжета в сюжет, их нельзя даже назвать банальными, ибо банальность все же предполагает какой-то более или менее приличный литературный прототип.

Нельзя сказать, что нуль-произведение написано плохим языком. Его язык вообще не имеет отношения к художественной литературе. Это язык посредственных школьных сочинений. Или дурной публицистики. Или вошедшего в раж, наслаждающегося графомана.

Нельзя сказать…

Ничего нельзя сказать. Мы снимаем шляпу перед В. Ревичем, который нашел в себе силы и энтузиазм подлинного профессионала, чтобы проштудировать всю эту гору макулатуры и хоть как-то проанализировать прочитанное.

Ознакомившись с нуль-произведением, испытываешь желание говорить и даже кричать.

О загубленных деревьях, которые превратили в бумагу, не подозревая о том, как именно эта бумага будет использована.

О типографских мощностях, которых так всегда не хватает, когда надо напечатать что-нибудь достойное.