Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник) - Джорджетт Хейер

– Неужели?

– А почему нет? – заметила Матильда.

Стивен пожал плечами.

– Окна были закрыты изнутри.

– Но вентиляция открыта! – напомнил Джозеф. – Думаю, при известной ловкости преступник вполне мог забраться таким путем. Конечно, это не так легко, но хотите – верьте, хотите – нет – в молодости я был довольно гибким и мог бы проделать подобный фокус.

– Сейчас у тебя бы это не вышло, – заметила Матильда. – Ты застрял бы в трубе.

– Вечно вы смеетесь над своим старым дядюшкой! – Джозеф погрозил ей кулаком. – Однако в молодые годы я был таким же стройным, как мистер Ройдон. Помню, однажды я играл Ромео… Впрочем, к чему нам воспоминания в час горести и испытаний? Мод, дорогая, обещаю, завтра мы найдем твою книгу. У тебя был трудный день, тебе надо отдохнуть.

– Наверное, я оставила ее наверху, – произнесла она, свернув свое вязанье. – Не переживай. Уверена, она найдется. – Мод встала, пожелала всем спокойной ночи и удалилась.

– Пожалуй, я последую ее примеру, – сказала Матильда. – Валери, вы идете?

Та нехотя ответила, что смертельно устала, но мысль, что в доме находится полицейский, не позволит ей сомкнуть глаза.

– Вам не о чем беспокоиться. Полицейские всегда отличались образцовой моралью, – заверила Матильда. – Но на всякий случай заприте дверь.

– Ну, вы скажете! – хихикнула Валери.

– Вряд ли кому-нибудь из нас удастся выспаться, – заметил Моттисфонт, когда она ушла. – Я точно не смогу. Меня словно оглушили.

– Лично я, – равнодушно возразил Ройдон, – буквально валюсь с ног и буду спать как убитый. Конечно, я в ином положении. Я хочу сказать – я почти не знал мистера Джерарда.

Его попытка демонстративно отстраниться от убийства не понравилась другим мужчинам. Даже Джозеф осуждающе покачал головой, а Моттисфонт заявил, что, так или иначе, они все в этом замешаны.

– Боюсь, не могу с вами согласиться! – Голос Ройдона сорвался на фальцет. – Не знаю, как другие, а я не ссорился с мистером Джерардом!

– Что вы хотите этим сказать, молодой человек? – прищурился Моттисфонт.

Стивен зевнул.

– То, что мы с вами – ссорились. Неужели я веду себя так же скучно, как вы? Пожалуй, лучше пойду спать. Как зовут поверенного дяди Натаниэля?

– Контора «Филис, Блис и Блис», – ответил Джозеф. – Но его делами обычно занимался Джон Блис.

– Знаешь его домашний адрес?

– Нет, но его можно найти в телефонном справочнике. Он живет в Лондоне. А что? Ты думаешь, мы должны…

– Я позвоню ему завтра утром, – бросил Стивен и вышел из комнаты.

Моттисфонт проводил его неодобрительным взглядом.

– Он слишком много на себя берет, вам не кажется? – хмуро спросил он.

Джозеф слегка растерялся, но быстро пришел в себя и возразил:

– Чепуха! Стивен знает, какой я тугодум. Он абсолютно прав! Ради Бога, Эдгар, вы же не хотите, чтобы я ревновал к собственному племяннику?

– Ну, если вы не против, меня это не касается, – буркнул Моттисфонт.

– Мы с ним прекрасно друг друга понимаем, – продолжил Джозеф, снова превратившись в добродушного дядюшку. – А сейчас нам лучше пойти спать. Мы все переутомились и сон принесет нам облегчение. – Он направился к двери, но на пороге обернулся и с грустной улыбкой добавил: – Нам уже чего-то не хватает, правда? Я так остро это чувствую. Пойти спать и не пожелать Натаниэлю спокойной ночи! Не представляю, как я к этому привыкну.

Излияние чувств вызвало обычную для англичан реакцию: Моттисфонт покраснел и закашлялся, а Ройдон уставился на свои ботинки и неловко пробормотал: «Еще бы». Джозеф вздохнул и добавил:

– Но я не хочу взваливать на вас свои проблемы. Каждый из нас должен держаться как мужчина, верно?

Присутствующие промолчали, и он удалился, опустив голову и тяжело вздыхая.

– Если вспомнить, что мистер Джерард ему ни разу даже доброго слова не сказал… – начал Ройдон.

Попытка Джозефа сыграть на эмоциях возмутила Моттисфонта не меньше, чем Ройдона, но он давно знал Джерардов и не собирался обсуждать их с каким-то длинноволосым драматургом.

– Джерарды не так просты, как кажутся, – возразил он. – Да, язык у них острый – если не считать Джозефа, – но я не придаю этому значения. Не следует судить по первому впечатлению.

– Они все друг другу подыгрывают! – воскликнул Ройдон. – Не удивлюсь, если окажется, что Стивен грубит Джозефу Джерарду лишь для отвода глаз. Когда доходит до дела, они сразу сбиваются в стаю.

Моттисфонт думал почти то же самое, но не хотел признаваться. Он буркнул, что неудивительно, если члены семьи поддерживают друг друга, и направился к двери.

Ройдон поднялся к себе наверх, раздраженно бормоча, что он не так представлял это Рождество.

Но не только драматурга угнетала эта мысль. Принимая отчет инспектора, начальник полиции схватился за голову и простонал:

– Как раз теперь, когда Брэдфорд заболел!

– И правда, сэр, – поддакнул инспектор Колуолл, проглотив обиду.

– Да еще в сочельник, – добавил начальник полиции убитым тоном. – По-моему, тут не обойтись без Скотленд-Ярда.

– Пожалуй, сэр, – подтвердил инспектор, вспомнив про запутанные обстоятельства дела, недостаток улик и непростые взаимоотношения между обитателями Лексэма.

– А раз так, – заключил начальник полиции, – я немедленно свяжусь с Лондоном.

Инспектор был с ним полностью согласен. Если уж подключать к делу Скотленд-Ярд, надо сделать это сразу, не то потом их упрекнут, что они зря тянули время. Именно так обычно и бывает, если полиция пытается самостоятельно вести расследование и терпит фиаско. Им совсем ни к чему выставлять себя дураками, которые только мешают детективам из Скотленд-Ярда.

Начальник полиции позвонил в Лондон и попал на какого-то невозмутимого субъекта, представившегося суперинтендантом Хэннесайдом. Выслушав подробности и задав несколько вопросов, тот пообещал, что завтра утром пришлет им надежного человека – инспектора Хемингуэя.

Суперинтендант вел себя очень любезно, но когда начальник полиции передал его слова Колуоллу, тот лишь вздохнул. Разумеется, надежный человек из Скотленд-Ярда приберет к рукам все дело, подумал инспектор, и заодно устроит ему головомойку, тем более что детектив из него никудышный. Уходя с дежурства, он был настроен почти так же мрачно, как гости в Лексэме, и чувствовал себя столь же уязвленным, как и сам «надежный человек из Скотленд-Ярда». Поскольку тот вовсе не пришел в восторг от подвернувшегося дельца и с досадой пробурчал, что черти угораздили его очутиться на Рождество в такой глуши.

Сержант Уэр, серьезный молодой человек, осмелился предположить, что дело может оказаться интересным.

– Интересным! – воскликнул инспектор Хемингуэй. – Жуткая дрянь, вот что это такое. Я терпеть не могу провинцию и поместья. Если нас не ждет толпа подозреваемых, каждый из которых врет почем зря, считай, что меня подвело мое чутье, а такого просто не бывает.

– Может, на сей раз подвело, – ввернул Уэр.

Инспектор пронзил его испепеляющим взглядом.

– Не забывай, кто здесь начальник, – предупредил он. – Я никогда не ошибаюсь.

Сержант Уэр усмехнулся. Он не в первый раз работал с инспектором Хемингуэем и питал к причудам шефа такое же почтение, как и к его выдающимся способностям.

– И нечего ухмыляться, тут тебе не школьная экскурсия. Учти, если со мной что-нибудь случится, отвечать придется тебе!

– Почему? – удивился сержант.

– Потому что такой у нас порядок, – мрачно ответил Хемингуэй.

Глава девятая

На следующее утро настроение инспектора Хемингуэя, судя по всему, не изменилось. Всю дорогу в Хэмпшир он с досадой говорил о любительском спектакле, который помогал ставить в родном городке, и его должны были сыграть сразу после Рождества. Теперь он уже наверняка не успеет на премьеру, а без его руководящих указаний, как понял сержант Уэр, пьесу ждет неминуемый провал.

Заговорив о театре, инспектор оседлал своего любимого конька, и сержант молча устроился в углу купе, решив примириться с неизбежным. Он изо всех сил старался сохранить заинтересованный вид, но обмануть инспектора ему не удалось.

– Я вижу, ты не слушаешь, – разоблачил его Хемингуэй. – Если бы ты умел слушать, то стал бы лучшим детективом или хотя бы проявлял большее уважение к начальству. Проблема в том, что вы, молодежь, всегда считаете, что вам уже нечему учиться.

За годы службы сержант Уэр ни разу не проявил неуважения к начальству, а его стремление расширять свой кругозор являлось притчей во языцех, но он даже не пытался возражать. Сержант лишь улыбнулся и заметил, что никогда не увлекался театром.

– Нашел чем удивить, – пробурчал Хемингуэй. – Наверное, целыми днями не вылезаешь из киношек.

– Совсем нет, сэр. Меня воспитали в большой строгости. На досуге я люблю плотничать.

– Тем хуже, – отрезал инспектор.

После долгой паузы сержант осторожно поинтересовался, что шеф думает о порученном им деле.