Настя - Александр Сиваков

Саша уселась на корточки, обхватила руками колени.

– Меня попросили, – глухо прозвучал её голос.

– Кто?

– Ты не имеешь никакого права меня допрашивать.

– Я тебя не допрашиваю, мне просто интересно.

– Красная Шапочка.

От неожиданности я тоже опустилась коленями в толстый ковёр пожухлой листвы. На краю сознания мелькнула мысль, откуда в сосновом лесу столько листьев?

– К-красная Шапочка?! Она-то тут при чём?

– Она мне пообещала пять тысяч очков, – произнесла Саша механическим голосом, – за то, чтобы я назначила тебе встречу в читальном зале.

Сказать, что эта новость огорошила меня – это значит не сказать ничего. Сама Красная Шапочка начала плести против меня интриги. Возгордиться, что ли?

– Только для того, чтобы под завязку напичкать меня ложной информацией? – Пришлось уточнить мне. – Не вижу в этом смысла.

– А я вижу. Ты к аналитике имеешь какое-нибудь отношение?

– Имею. Самое прямое.

– Вот и ответ. Такие как ты – это самые опасные люди. Всё должно идти своим чередом. Ты учишься в школе всего три дня…

– Четыре!

– Неважно… четыре дня, а уже знаешь столько всего, сколько многим неизвестно и на втором году обучения.

– По-твоему, я слишком умная?

– И не только по-моему, – подняла глаза Саша, увидела, что я стою перед ней на коленях, опустила их, уставилась на меня. Не знаю, что за взгляд у неё был, но меня рефлексивно передёрнуло. – Умных в нашей школе любят, но очень умных – нет. И стараются их по возможности нейтрализовать.

Мне не очень понравилось слово "нейтрализовать". Окружающий лес из уютного и красивого превратился в декорацию к "ужастикам". Со всех сторон нас обступали сосны с толстыми стволами, тёмными от времени и постоянной влаги, какие-то другие корявые деревца без листьев, с одними только ветками, короткими и толстыми, словно обрубки пальцев.

– Ты не понимаешь, что тут происходило, когда вы приехали, – неожиданно звонким голосом заговорила Саша. – Над вами издевались все подряд. Первоклашки в подгузниках! Ребята заключали пари, куда вы пойдёте дальше, кого выберете главным, у кого что будете спрашивать… Так здорово мы ещё никогда не веселились. А те ребята, которые сначала пришли вас бить, а потом мириться – это было апофеозом. Ваш разговор записали, как ты перетягивала их на свою сторону, – вся "Штука" до сих пор корчится под столами от хохота. Ты, само собой, делишь первое место с этим вашим страшненьким психологом… Как вы там его называете? Кошмарик? "Какое впечатление я на них произвела? – Нужное!", – довольно удачно скопировала моя собеседница голоса из нашего с Мареком диалога. – Жалко, что Иванова уехала, над ней смеяться было ещё веселее, всё-таки Германовская дочка. Ты, кстати сказать, тоже довольно забавный персонаж, не переживай. – Саша вдруг посерьёзнела, так резко, словно рубильник переключился. – И тем неожиданнее стало то, что из всего этого спектакля, который перед вами играли все, кому не лень, ты сделала правильные выводы. А это не есть хорошо.

– И что теперь?

– Теперь я должна тебя убить.

Саша сказала это просто, словно сообщала, что теперь нужно погладить кошку. Она встала, разминая затёкшие от долгого сидения ноги.

– Только не надейся, что я шучу. Я уже убила двух человек. Совсем недалеко отсюда, вот за той сосенкой. Был такой факт в моей биографии, чего уж тут скрывать. Мальчика и девочку. Когда они узнавали, что хочу их убить, они до самой последней секунды думали, что я шучу. А я совсем не шутила. – Саша упорно смотрела себе под ноги. – Ты думаешь, что убить человека – это очень трудно? Нет, легко. Просто нажимаешь на курок – и всё. Самое трудное – подготовиться к этому. А я подготовилась. Самого первого – мальчика – я убивала ножом. Вот это действительно оказалось трудно. Много крови, грязи, он ползал по земле, смотрел на меня и орал, словно поросёнок – было очень противно. Я вообще чуть из "Штуки" не уехала. А потом оказалось, что лучше всего – пистолет. Одно движение пальца – и всё… Не подходи ко мне! – Предупредила она, хотя я не сделала ни одного движения, и отступила на шаг, продолжая смотреть в мою сторону. На несколько секунд мне удалось рассмотреть её глаза: большие (словно у моей сестрёнки), но бессмысленные и затуманенные. – У меня есть пистолет. Вот. – Саша вытащила из кармана джинсов бластер. Совсем крохотный, но настоящий. Это было видно по монитору: слишком уж он был детализирован. А на первый план выступал столбик интенсивности заряда.

"FULL".

Что это значит?

– Ты ничего не хочешь мне сказать? Ну, хоть что-нибудь. – Её речь стала перерастать в горячечный шёпот. – Мне просто интересно, что может сказать человек, который через минуту умрёт. Ты мне скажешь что-нибудь? О чём ты сейчас думаешь? О папе с мамой? О сестричке? Или о Полине? – Саша облизала розовые губы. Это странно выглядело на чернокожем лице. – А у тебя много очков? У тебя ведь много очков, правда? Дай мне их, пожалуйста. Я знаю, ты не жадная, ты ведь мне их уже давала.

Именно после этих слов я поняла, что Саша говорит абсолютно серьёзно. Если раньше у меня и была слабенькая надежда, что девочка шутит, что она может рассмеяться, хлопнуть меня по плечу и сказать: "Ну, как я тебя разыграла?", то теперь эта надежда, так и не вылупившись, умерла окончательно.

Её взгляд всё не мог сфокусироваться в одной точке и метался из стороны в сторону.

– Переведи на меня очки, тогда я убью тебя сразу и ты не будешь мучиться, честное слово! Не будешь мучиться – это ведь очень хорошо, как ты этого не понимаешь!

Я медленно покачала головой и сказала "Нет". Точнее, хотела сказать, но из горла не вырвалось ни одного звука, и только по выразительному движению губ моя собеседница поняла, что я отказываюсь.

– Ну и ладно. А ты просто дура. Тебе ведь очки всё равно больше не понадобятся. Жалко, да? Ты, значит, ещё и жадина. Я тебя и за это тоже накажу. В нашей школе жадинами быть нельзя. Совсем нельзя.

Даже после того, как я поняла, что меня будут убивать (по настоящему!) и глядя на энергетический наконечник лазера, который Саша направила мне прямиком в переносицу, я нисколько не боялась. В голове не умещалось, что уже через несколько секунд я перестану существовать. Вот только что я была, жила дышала, думала какие-то свои мысли, чего-то боялась, какие-то вещи любила, какие-то – не очень, что-то откровенно ненавидела, кого-то любила, кого-то – только пыталась полюбить – и всё это в долю секунды исчезнет. Я – со всеми своими радостями и горестями, со всеми антипатиями, симпатиями и вообще – вся я – исчезну! Полностью! И навсегда!

Вот скажите, лично Вы можете себе такое представить? Я – не могла.